Прекрасная, как река - Перрон Мелисса
– Черт! Что с этими парнями не так?! Почему не расстаться с одной девушкой, прежде чем искать другую?
Лия улыбнулась той своей улыбкой, которая у нее появляется, когда ей бывает неловко войти в комнату к пациенту. Непонятно, почему она решила продемонстрировать ее здесь и сейчас.
– В моем случае я сама изменила бойфренду. С женщиной.
Я уставилась на нее, гадая, шутка ли это, но нет, она говорила серьезно. Утерев слезы, я сделала вид, что обращаюсь к толпе с микрофоном в руке.
– Прошу прощения у всех мужчин. Женщины тоже могут быть…
Она со смехом закатила глаза и закончила мою фразу:
– Изменницами?
Взглядом я показала, что это слово подходит. Она подошла ко мне с грустной улыбкой.
– Я просто хотела сказать, что сейчас ему все кажется новым и прекрасным. Но пара задранных ног редко способна перевесить любовь.
Не удержавшись, я добавила:
– Если только ноги не слишком тяжелые…
Фраза вышла такой дурацкой, что мы даже чуть-чуть посмеялись.
– Думаю, любовь уже кончилась. Даже не знаю, почему плачу, Лия. Мне вроде бы и не грустно. Наверно, злюсь. Или разочарована? Это что, реакция моего эго? Видишь, я даже не в состоянии понять, что со мной происходит, мне просто хочется кричать!
– Если нужен отпуск, ты знаешь, что у тебя полно отгулов? А я всегда буду рядом.
– Как думаешь, можно ли мне остаться на ночь в кабинете? Я дала ему время до завтрашнего вечера, чтобы убрался с вещами.
– И речи быть не может, чтобы ты ночевала в кабинете, поедешь к нам.
Поблагодарив ее за приглашение, я на несколько часов отправилась помогать на кухню. Подойдя к кастрюлям, подумала: хорошо, что Фред уже несколько лет как не работает поваром в Доме «Тропинка». Теперь он ведет курс для будущих поваров в школе гостиничного бизнеса в соседнем городе.
После работы я пошла ночевать к Лие. Весь ужин мы спорили, кому спать на диване. Мне пришлось пригрозить ей, что вернусь на маяк, если она не пойдет в свою комнату. Когда мы мыли посуду, я получила сообщение от Этьена.
Я думала с полчаса, прежде чем ответить.
Я взглянула на Лию.
– Можно я возьму завтра выходной?
– Какая зануда… Я же сказала, у тебя полно отгулов.
Когда я нервничаю, то выкручиваю себе пальцы, играю кольцами, кусаю нижнюю губу, тереблю белье. Всем этим я по большей части и занималась ночью вместо того, чтобы спать. Несколько часов напролет я думала о предстоящем путешествии с Этьеном. Меня напрягала мысль, что придется так далеко ехать вместе, хоть он мне и не чужой человек. О чем разговаривают, когда говорить вообще не хочется?
Еще я думала о том, что мне придется провести три ночи не в своей кровати. За последние пятнадцать лет я ни разу не уезжала из дома так надолго. На всякий случай проверила погоду на выходные в Сент-Огюсте. Сама не знаю зачем – все равно наберу одежды на все случаи жизни. Для меня всегда было загадкой, как одеваться по погоде.
Следующим утром, рассыпавшись в благодарностях перед Лией за гостеприимство, я вернулась домой. Сразу бросилось в глаза то, как изменилась обстановка. Фридрих оставил свой ключ на кухонном столе. Я поискала записку, хотя бы пару слов, но ничего не нашла.
Я обошла дом. Он забрал только свои вещи и набор кухонной утвари. Я набила сумку так, будто собиралась в экспедицию на полгода, и села ждать Этьена на улице.
Прикрыв на несколько секунд глаза, я подставила лицо солнцу. У меня было двадцать пять минут, чтобы представить себе выходные. Раздалось шуршание шин по гравию, и я подскочила. Увидев, что на пассажирском кресле сидит Жюли, новая подружка Этьена, я улыбнулась: хорошо, что она поедет с нами. Паркуя машину, Этьен дважды посигналил, зная, как я ненавижу этот звук. Я смотрела на его смеющееся лицо за стеклом.
Уложив вещи в багажник, я забралась на заднее сиденье.
– А Фред? Он что, не смог поехать?
У меня было два варианта:
● соврать,
● сказать правду.
Я редко выбираю первый вариант.
– Он меня бросил.
Не дожидаясь его реакции, я надела наушники. По пути Этьен то и дело посматривал на меня в зеркало заднего вида. Я понимала, что ему не терпится узнать подробности, но не хотела ничего рассказывать. По крайней мере сейчас. Прислонившись головой к окну, я смотрела на мелькающий пейзаж.
Впервые за долгое время мне было нечем заняться, кроме как размышлять о годах, проведенных с Фредом. Я работала над этими отношениями так же долго и кропотливо, как повар готовит свиную лопатку. Сначала обожгла на сильном огне, затем долго переворачивала и прожаривала. После этого оставила тушиться, пока не испарится весь сок. Не знаю, сколько лет мы провели в таком вот режиме слабого огня. Но как раз это меня и устраивало: взрослые, удобные отношения, прочная основа. Он же променял наш толстостенный казан на новую сковородку. Повариха из меня так себе: иная свинья заслуживает больше внимания.
Мы остановились поужинать у дороги, в закусочной À nulle part [5]. Это название вызвало у меня первую улыбку за день. Выглядела она так, будто микроавтобус переделали в ресторанчик и установили посреди поля. Поле было повсюду – спереди, сзади, и с других сторон тоже было поле. Место оказалось весьма популярным, все столики для пикника были заняты.
Пока мы стояли в очереди, чтобы сделать заказ, Этьен толкнул меня локтем.
– Эй… Мне жаль, что у вас с Фредом так вышло. Честно.
Это заставило меня забыть о тычке под ребра. Я даже немного отступила, будто его слова меня ошеломили.
– Спасибо.
Жюли прижалась к нему и сказала:
– Желаю тебе такого же парня, как Этьен.
Я громко рассмеялась.
– Таких, как он, больше нет, Жюли. И он достался тебе!
После этих слов я им подмигнула, хоть сама никогда до конца не понимала смысла подмигиваний. Но мне показалось, что момент подходящий.
Мы съели по хот-догу с капустой и горчицей, стоя на парковке и болтая о дуплексе в Сент-Огюсте. К моему большому удивлению, спустя несколько минут Жюли снова встала в очередь, чтобы заказать себе луковое кольцо. Этьен пустился в долгие рассуждения:
– Я точно не смогу там жить. У нас с матерью Кловиса совместная опека, так что я не буду ездить три часа туда и обратно каждую неделю, к тому же у меня вырисовываются новые планы.
– Нет-нет, мы его продадим.
В прошлом году в моей жизни и так произошло много перемен, поэтому я не собиралась бросать маяк. После ужина, сама себе удивляясь, я попросила Этьена уступить мне руль на оставшиеся полтора часа дороги. Мне надо было почувствовать, что я могу еще хоть что-то контролировать.
– Ты точно хочешь вести машину? Мы все же не в Дэмоне!
– Не говори ерунды, мне правда этого хочется, и тебе передышка не помешает.
– Ха-ха! Не хитри, Фабьена Дюбуа, ты не обо мне заботишься!
– Так и есть, не о тебе!
Жюли ела луковое кольцо и смеялась. Сев за руль, я подняла сиденье, придвинула его поближе к педалям, поправила зеркала, опустила стекла и сделала радио погромче.
Обожаю водить. К тому же мне прибавляло уверенности то, что в любой момент можно было вернуть руль Этьену. Поездка по новой дороге дарила редкое ощущение свободы. Приятный ветер развевал мои волосы, а пейзаж перед нами открывался совсем не такой, как из окна маяка. Река по левую руку теперь была намного шире, и мне стоило труда не отвлекаться от дороги. Хотелось остановиться, пойти к берегу и рисовать.
Мой водитель-напарник объявил, что мы почти приехали.
