Гражданская война (СИ) - Лопатин Георгий
— Какая разница чей флаг развивается над рудниками и копями? — пожал плечами «маленький валлиец», как называли премьера в британских верхах, — Главное, что добывают и продают наши компании...
— Мы тоже готовы на любые жертвы для освобождения нашей страны, — заговорил молчавший до этого бельгийский король Альберт Первый.
Вот он, в отличие от других участников совещания являлся подлинным и несомненным аристократом, по происхождению и положению, в том числе и в античном смысле — «власть лучших». Тихий скромный брюнет немного за сорок, с породистым лицом и внимательным взглядом, был крайне популярен не только среди подданных, уважавших его за старательность, заботу о стране и простом народе, как и за полное отсутствие высокомерие и заносчивости, но и среди союзников по Антанте, оценивших мужество короля, который, став в начале войны главнокомандующим бельгийской армии, несмотря на подавляющее превосходство врага и оккупацию большей части Бельгии, сумел три года удерживать кусочек своей территории по левому берегу реки Изер.
И даже во время недавнего «Второго бега к морю», вынужденный после разгрома войск Антанты оставить последний клочок родной земли, король находился там до конца, пока его армия и беженцы не были переправлены в Англию, уйдя чуть ли не с последними защитниками Изерского плацдарма. Так что, несмотря на невеликие силы бельгийцев, король не выглядел случайным человеком среди обсуждавших судьбу войны. Французы и Британцы уважали его как боевого соратника стоявшего с ними плечом к плечу, к тому же первым нравилась демократичность короля, а для вторых он был близким родственником британской королевской семьи. Для прочих он символизировал возможность с небольшими силами противостоять неизмеримо более сильному противнику.
— Наша армия уже переправилась в Бретань и готова занять место на фронте, — продолжал Альберт. — К сожалению, она не так велика, как нам хотелось бы, и мы не можем пополнять её в Бельгии, уже полностью захваченной противником. Но в нашем распоряжении остаётся Конго, с весьма крупными человеческими и природными ресурсами, которые мы полностью поставим на службу Антанте. Хотя наши владения с недавних пор уменьшились, — король не удержался от укоризненного взгляда на португальского премьера и командующего португальскими экспедиционными силами, который бессовестный да Кошта предпочёл «не заметить», а Нортон де Матуш потупился, глядя в стол, — но и то что осталось, имеет очень значительные ресурсы, и мы готовы дать всё что от нас потребуют и что будет в наших силах.
— Да, негров там много, и всего ценного тоже, — одобрительно проворчал Клемансо, верный своему неизменному цинизму.
— Мы воюем не только за Францию но и за Бельгию. — Пуанкаре поспешил смазать слова премьера. — Освобождение и безопасность Бельгии — это освобождение и безопасность Франции! Наше правительство будет стоять на этом до конца!
— Полностью согласен! — кивнул Ллойд-Джордж. — Британия вступила в войну и ради защиты Бельгии от агрессии тевтонов, коварно и цинично нарушивших бельгийский нейтралитет, гарантированный нами почти век назад. Мы верны своим обязательствам, и не положим оружия пока последний немецкий солдат не покинет Бельгию и бельгийцы не получат достойную компенсацию за свои потери, в том числе и территориями, включая германские владения в Африке, их сопредельные с вашим Конго части!
«Как интересно! — подумал французский премьер, — Португальцам вы уже обещали весь юго-запад Немецкой Танганьики, почти до самого Дар-эс-Салама. Теперь ещё бельгийцам восточный берег Африканских Озёр от Родезии до Уганды. Лондону останется не так много. А впрочем, в этой Танганьике лимонников интересует только возможность проложить Трансафриканскую железную дорогу от Каира до Кейптауна. Им и оставшегося хватит. Да, эти островные торгаши умеют устраивать свои дела. Не то что мы, чёрт возьми!»
— Политика Соединённых Штатов в этом вопросе полностью согласуется с позицией Франции и Британии, — поддержал генерал Блисс. — Президент Вильсон заявил одной из целей войны для Америки, полное освобождение и восстановление Бельгии, и новая администрация абсолютно поддерживает эти цели. Все действия союзников в этом смысле, получат нашу полную поддержку. Кстати, раз уж зашёл разговор об Африке, хочу сообщить хорошую новость. Несколько часов назад я получил телеграмму госсекретаря Лансинга. Как вы знаете, в августе негритянская республика Либерия объявила войну Германии. На словах, конечно, но на днях наши дипломаты убедили президента Ховарда призвать под знамёна милицию, в которой состоят все местные негры годные к службе, и начать их переброску в Европу по мере подготовки. Всё же, у нас с этой страной довольно крепкие исторические связи, и наше слово там многое значит.
Представитель Америки и другие присутствующие обменялись улыбками. Все прекрасно знали что именно САСШ стояли почти век назад у истоков создания Либерии, купив у местных вождей кусок Гвинейского побережья, и поселив освобождённых в северных штатах чернокожих рабов, создавших на исторической родине в меру способностей, умений и возможностей, копию САСШ, вплоть до флага (точно такого же, только с одной звездой). Так что в Монровии всегда ориентировались на Вашингтон, который, сильно захотев, мог добиться от либерийских правителей практически всего.
— Всего Либерия может дать примерно двести тысяч штыков, может несколько больше или несколько меньше, со статистикой там проблемы, — продолжал Блисс. — Солдаты из этих негритосов конечно очень так себе, но от них и не требуется быть непобедимыми героями, а идти в атаку куда прикажут, они смогут не хуже чем негры из колоний наших европейских союзников. Главная проблема — вооружить их и натаскать хоть как–то. Инструкторов дадим из наших негров-отставников, подкинем старых винтовок, но надеюсь, и Британия поучаствует в вооружении войск негритянской республики и в их транспортировке на фронт.
— Непременно поучаствуем, генерал, — с энтузиазмом отозвался британский премьер. — Это прекрасная новость! Из Азии тоже есть хорошие вести. Сиам отправил в Европу армейский корпус, готовит второй и формирует ещё один. Правда, этим косоглазым пришлось хорошо заплатить. Мы отдали северную Малаю и Шанские княжества в восточной Бирме, наши французские друзья Французский Сиам и часть Лаоса. Да ещё пришлось отказаться от сфер влияния, концессий и привилегий в этой стране.
— Оно того стоит! — мрачно буркнул Клемансо. — За всё заплатят боши! Главное — победить. Мы не пожалели не только кусков Индокитая. Неделю назад нами и итальянцами подписан договор с Абиссинией. Императрица Заудиту согласилась вступить в войну с Германией и её союзниками. Не даром, конечно. Мы отдали наше Сомали и пообещали передачу принадлежащее Италии, кроме острия Африканского Рога к северу от восьмой параллели и Асаб с внутренней частью Эритреи, в обмен на пару миллионов солдат. Для начала.
— Так много? — удивлённо поднял брови Ллойд-Джордж.
— Это для нас много, — ответил Клемансо. — У этих восточных сатрапов совсем другой подход. Вспомните, что ответил посланцам лорда Биконсфилда афганский эмир во время Гератского кризиса тридцать три года назад, о разгроме его войск русскими: «Потеря нескольких тысяч солдат — мелочь. А потеря одного генерала — меньше, чем мелочь». В Абиссинии отношение не отличается от Афганистана, или Китая: «Тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч каналий, о которых никто не сожалеет». Часть этих каналий в самое ближайшее время отправится подкрепить Южный Фронт, а также в Ливию, помогать нашим итальянским союзникам подавить мятеж туземцев поддержанных турками.
Французский премьер бросил взгляд на итальянского коллегу, который благодарно кивнул.
— Да, очень удачно получилось, что в прошлом году дочь Менелика и принц Тефери Макконен сбросили с трона этого засранца Лиджа Иясу, затеявшего дружбу с немцами и турками, — удовлетворённо кивнул британский премьер. — Этот поганец и нам пакостил, поддерживая протурецких мятежников в Судане и Сомали. Впрочем, он сам подложил мину под свой недолговечный трон и поджёг фитиль. Надо быть полным идиотом, чтобы царствуя в стране принявшей христианство полтора тысячелетия назад и воевавшей с мусульманами больше тысячи лет, начать исповедовать исламизм. К счастью, этот тип унаследовал от своего деда Менелика кровь, но не таланты и не мозги. Кстати, коль скоро мой французский коллега упоминал Китай, хочу поделиться ещё одной радостной новостью. После того как китайский премьер Дуань Цижуй объявил войну Германии, мы начали активную вербовку воинских контингентов в этой стране. Мы договорились с прибрежными кликами, Фэнтяньской, Чжилийской, Аньхоской, Гуансийской, Юньнаньской. Командующие ими генералы, за солидные порции золота в их карманы, и оружие для усиления их армий, согласились выделить часть своих солдат для Антанты. По мнению Имперского Генерального Штаба, в ближайшие месяцы мы получим самое меньшее миллион этих жёлтых вояк. Качество конечно оставляет желать лучшего даже в сравнении с неграми и арабами, а уж наши индусы рядом с китайцами просто боги войны. Но в Европу их слать и незачем, ведь есть фронт на Ближнем Востоке. Полагаю, эти рисоеды сумеют задавить числом Турцию, и так находящуюся при последнем издыхании. Впрочем, не Азией и не Африкой единой. Оптимистичные новости есть и из Центральной Америки. Форин-офис на днях договорился с правительствами Гватемалы и Гондураса об их вступлении в войну в обмен на соответственно центральную и южную части Британского Гондураса. За это они пошлют в Европу две дивизии в ближайшие дни, и ещё несколько по мере мобилизации и обучения. Будем надеяться, солдаты из тех мест окажутся не хуже негров и азиатов.
