Серая крепость (СИ) - Гор Александр

— Были, я такой хернёй как-то в музее интересовался. Во-первых, очень недолго были. И сняли их с вооружения именно из-за недостатков: часто такие шарики лопались при выстреле, а при попадании в снег или даже на мягкую почку не разбивались. Во-вторых, у нас нет сырья для приготовления самозажигающейся смеси. А в-третьих, представляешь, какой это геморрой — заправлять снаряд жидкостью, которая норовит вспыхнут при малейшем контакте с кислородом из воздуха?

— Но ведь византийцы как-то бодяжили свой «греческий огонь»? И, насколько мне память не изменяет, не только из огнемётов им палили, но и швырялись горшками с ним.

— Огнемёты византийские — фигня на постном масле, — хмыкнул Фофан. — Баллон под давлением, трубка с факелом, да эта самая огнесмесь на основе нефти и, кажется, селитры. Только плевались они ею всего на сорок-пятьдесят метров, что нас совершенно не устраивает: подпускать монгольских конных лучников на такое расстояние просто самоубийственно. А горшки с вставленным фитилём швыряли всякими катапультами. Соорудить какапульку — не проблема, а вот с огнесмесью придётся поэкспериментировать.

— Ну, в этом нам поможет наша химичка, — обнадёжил Нестеров. — По крайней мере, подскажет, что нужно добавить в солярку, чтобы загустить её и придать возможность жарче гореть.

— Опять солярку? — возмутился Верзила. — Только что ведь говорили, что её экономить надо.

— А у тебя есть другие варианты для приготовления горючей смеси? Может, ты под кроватью заныкал кран от нефтепровода? У нас номенклатура горючих жидкостей, которые можно использовать в ущерб врагу, очень ограничена: дизтопливо, несколько бочек бензина, который, как ты знаешь, мы вообще стараемся не трогать, да подсолнечное масло. А оно и горит хуже, и в качестве продовольственного продукта используется. Пока ещё достаточно дефицитного продукта, как ты, Константин Ильич, знаешь.

— Про вкусный самогон забыл, — стебаясь, смачно облизнулся Борода.

— Га-га-га!

Облизывайся, не облизывайся, а пока и этот продукт используется весьма ограниченно, только в медицинских целях. Просто потому, что его тоже ещё очень мало производится. Плодово-ягодное вино «расходится» неплохо в качестве угощения гостей и поощрения отличившимся в труде, так что на самогон его пустили мизерное количество. А зерно и, тем более, картошку на «дурман» пускать запрещено категорически.

58

Неделя отдыха — это немного. Благо, именно на эту неделю пришлись самые сильные морозы. Судя по ощущениям, которые испытал Полуницын, ночами в эти дни «поддавливало» под тридцать градусов, а то и чуть больше. А потом полегчало, и Коловрат, к дружине которого присоединилась ещё почти три сотни людей, дал команду выдвигаться из чащи, в которой «кантовались» его воины, приводя в порядок оружие и подлечивая раны.

Вести о том, что их ищут, уже стали доходить. Видимо, Батыя сильно разозлило уничтожение части осадных орудий и китайцев-специалистов. Ведь ему ещё не один русский город брать, а для этого нужно стены крушить. Так что в бой с сотней степняков вступили едва ли не сразу, как вышли из лесов. А поскольку воины были озлоблены виденным и пережитым, пощады не дали никому. Догнали и порубили даже тех, кто драпал.

Направлением движения выбрали городок Ольгов, «летнюю резиденцию» Великих Князей Рязанских. Знали, что сам «замок» разорён, но его округа очень плотно заселена, и боярин решил, что в сёлах, часть которых уцелела, он найдёт и продовольствие, и пропитание для коней, и людей в дружину.

Алексея весьма удивило, что здесь живёт столько людей. Как поведал Евпатий, в Песочне живёт около 300 семей, в Холохолне — около 150, в Заячиных — с 200, в Веприе — около 220, в Заячкове — 160 семей. Причём, основную массу жителей составляют именно русичи. В то время, как за Окой, к северу и востоку, почти сплошь меря, мещера и мордва. За исключением городского населения, тоже русского.

Рассчитал боярин, в общем-то, верно. Намереваясь завоевать всю Северо-Восточную Русь, ордынцы не особо гнались за численностью полона. Чисто чтобы не таскать за собой слишком много пленников. Мастеров-ремесленников, конечно, старились отбирать и отправлять на юг сразу. Как и молодых, крепких и сильных мужчин, а также красивых и сильных женщин и детишек. И сёла грабили «вполсилы». Как помнил Крафт, на обратном пути с севера они ещё раз «прочешут мелким гребнем» Рязанскую Землю, и уж тогда «отведут душу». И жечь будут всё, что возможно, и хлеб до последнего зёрнышка выгребать, и рабами запасаться, сколько могут увести. Так что и прокормить дружину Коловрату удалось без труда, и пополнить рать «охотниками» из крепких крестьян и княжьих и боярских смердов. Включая представителей такой категории, как «боевые холопы», по той или иной причине уцелевшие, когда пришли завоеватели.

«Малая» дружина получилась у него, как пишут о том летописи, или не очень малая, но крепкая. Тем более, не брезговали дружинники ни оружием павших, ни доспехами, снятыми со своих убитых и даже чужих, если они того стоили. А про коней и говорить нечего. Так что, пока двигались в направлении Коломны, куда, по слухам, отступил Великий Князь Юрий Ингваревич после Воронежа, от татарских шаек мародёров и «интендантов» только пух и перья летели. И от сотен, посланных на поиски этого самого отряда, «клевавшего в хвост» огромную армию, пришедшую из степей.

По школьным учебникам и книжкам, прочтённым уже здесь, в тринадцатом веке, Крафт помнил тезис о том, что татаро-монголы двигались по русским землям по льду рек, как по дорогам. Реальность оказалась несколько иной. Скорее, придерживались рек, чтобы попасть в нужное место. Хотя, конечно, и по самим рекам шли. Но незначительная часть, именно тяжёлые обозы, сани которых волам легче тащить по ровной поверхности, чем по холмам и оврагам. Да, именно сани и именно волам. Ведь для степняка просто немыслимо запрячь гордое животное в упряжку, да и сил у волов больше, чем у коней. Пусть и скорость передвижения такой упряжки меньше. И не дураки эти кочевники, часть которых в лесу ориентируется не хуже русских, отлично знают, что зимой полозья куда эффективнее, чем колёса, пусть и огромные, какой-нибудь арбы. Кроме того, после прохождения такой массы войск по одному достаточно узкому пути для коней тех, кто движется позади, совершенно не останется корма. Которого не найти на речном льду. А любому войску, помимо передовых дозоров и арьергарда, нужно и боковое охранение.

Переяславль-Рязанский был сожжён. Ожск и Борисов-Глебов тоже. Встреченные люди рассказывали, что та же судьба постигла и находящиеся чуть в стороне от маршрута Глебов и Зарайск: ещё факты, опровергающие байку про движение войска Батыя исключительно по рекам. В районе Борисова-Глебова от отбитых пленных стало известно о том, что проиграна и битва у Коломны.

Великий Князь Юрий Ингваревич совместно с князем владимирским Всеволодом Юрьевичем, сыном Великого Князя Юрия Всеволодовича, собрали крупное войско, более сорока тысяч. Около двадцати тысяч привели только Всеволод и воевода Еремей Глебович. Почти столько же собрал уцелевший в битве на Воронеже Великий Князь Рязанский. Около пяти тысяч, уцелевших после разгрома городков на реке Проня, пришло вместе с одним из сыновей князя Пронского. Монголы ждали, пока подойдут силы владимирцев, расположившись неподалёку от города, объединив и основные силы, идущие с Батыем, и корпус чингизидов Кадана и Бури, оперировавший по Проне.

Бились три дня. Ожесточённо бились, даже, применив тяжёлую конницу, сумели прорваться в тыл монголов и поджечь часть пОроков. В бою погиб некий «царевич Кулькан» и был тяжело ранен «царевич Кадан-кан». Но прорыв ликвидировали, никто из участвовавших в нём, в город не вернулся. Пали в том сражении и Юрий Ингваревич, и его брат Роман, и владимирский воевода Еремей Глебович. Часть владимирской дружины и пара сотен пронцев во главе с Всеволодом Михайловичем погибли, прижатые к оборонительным укреплениям Коломны, очень дорого отдав свои жизни. Уцелело не более трёх тысяч, сумевших уйти за речку Коломенку и Москву-реку вместе с князем Всеволодом Юрьевичем.