Дмитрий Казаков - Высшая раса
– Тут такого и не было никогда, – скривившись, пробурчал Дитрих. – Это вам не Вена, где каждый второй рабочий – либо еврей, либо коммунист.
– Ладно, – Хильшер неожиданно успокоился, во взгляде его появилась решимость. – Чего зря гадать? Попробуем лучше отыскать нашего товарища своими методами. Вы, Карл, – верховный арман посмотрел на Виллигута, – постарайтесь пробудить в себе дар ясновидения, я воспользуюсь рунами, а господа Дан и Бюнге тоже не откажутся, как я думаю, привести в действие подвластные им силы?
Бывшие члены общества «Туле» одновременно кивнули и принялись выбираться из-за стола. Одному предстояло бдение у хрустального шара, другому – путь к пророческому экстазу через верчение тела. Сам Хильшер зашуршал мешочком с рунами.
Виллигут опустил веки. Конечно, хорошо бы воспользоваться каким-либо стимулирующим провидческие способности средством, хотя бы отваром из мухоморов, но до того ли сейчас? Придется рассчитывать только на свои силы.
Бригаденфюрер вздохнул и сосредоточился на ощущении холода в позвоночнике. Привыкшее к подобным упражнениям сознание поочередно отключало источники внешних раздражений. Исчезли звуки, затем пропали тактильные ощущения. Виллигут перестал чувствовать тело, и вскоре от него как будто остался только череп с торчащим из него и погруженным нижним концом в лед позвоночником. Вокруг простиралась угольно-черная, без искорки, пустота.
Осторожно, не торопясь, бригаденфюрер переместил ощущение холода в голову, словно вдвигая стержень в коробку. В один миг щекочущее прикосновение дошло до макушки, и череп лопнул, разлетевшись тысячью осколков.
Вспышка боли – и тьму под веками сменил свет. Тысячи разноцветных картин, снабженных звуками и запахами, обрушились на Виллигута, словно крича: «Посмотри меня, меня!»
Теперь главное – не поддаться этому хаотическому напору, проложить путь через бушующую стихию образов туда, где находится нужная информация.
«Йорг Ланц фон Либенфельс», – прошептал бригаденфюрер и постарался удержать это слово в сознании. Круговерть образов вокруг него, повинуясь неслышному приказу, начала выстраиваться в огромную трубу. Когда она сформировалась, Виллигута потащило по ней.
Он летел, разгоняясь, картинки по сторонам слились в круговерть разноцветных пятен.
Когда казалось, что еще миг, и его разорвет на куски, движение прекратилось. Виллигута словно внесло в одну из картин. Он увидел белые стены какого-то древнего строения, похожего на монастырь. Над ним плыл хор колоколов, и по вымощенным белыми же плитами дорожкам шествовали монахи в коричневых рясах.
Один из них шел прямо на бригаденфюрера, и в нем Виллигут с трудом узнал фон Либенфельса, помолодевшего на несколько десятков лет. Лицо его было целеустремленным, губы плотно сжаты.
Бригаденфюрер испытал легкое раздражение. Ясновидение, которое трудно контролировать, подбросило ему картинку из далекого прошлого – из тех времен, когда фон Либенфельс был известен как брат Георг, член одного из цистерианских аббатств неподалеку от Вены.
Чтобы уйти от этого видения, совершенно бесполезного в настоящий момент, Виллигут мысленно стер картинку и вызвал новую. Так ему пришлось сделать несколько раз, перескакивая всё ближе к настоящему по временной линии.
Наконец он оказался в лесу, обычном дубовом перелеске, каких много в окрестностях Шаунберга. Орали птицы, шелестела над головой листва, окрашивая падающий сверху дневной свет в зеленоватые оттенки.
А прямо перед ясновидящим стоял, держа в руках кургузый пистолет-пулемет, не кто иной как Петер Радлофф, воплощение самого Алариха. Бывший гость замка Шаунберг, сбежавший от радушия арманов. Он был в запачканной и сырой форме Советской армии, а лицо капитана выглядело усталым и осунувшимся.
Радлофф настороженно осмотрелся, словно почуяв рядом с собой ясновидца, после чего пошел куда-то налево. Вслед за ним двинулись солдаты, несущие связанного человека. Виллигут не сомневался, кого именно.
Бригаденфюрер сделал усилие, стремясь вернуться к реальности, и по ушам ударил гул крови. В одно мгновение Виллигут ощутил свое тело, тяжелое, как мешок с цементом.
Одежда на нем была мокрой, и ноздри терзал запах едкого пота. Когда он открыл глаза, то даже мягкий свет, даваемый свечами, показался ослепительно резким. Бригаденфюрер прищурился, и лишь когда резь под веками отступила, рискнул осмотреться.
Похоже, что он закончил последним. Бюнге и Дан сидели на своих местах, причем первый вытирал с лица пот, а второй выглядел бледным почти до прозрачности.
– Ну что? – спросил Хильшер, и голос его показался Виллигуту мерзким карканьем.
– Ничего, – ответил Ганс Бюнге. На широком его лице было непривычно растерянное выражение. – Словно товарищ Йорг пропал совсем из нашего мира. Как будто он мертв.
– Феликс? – верховный арман взглянул на Дана.
– Мне кажется, что фон Либенфельс жив, – пожал плечами тот. – И находится в руках каких-то солдат.
Хильшер без слов посмотрел на Виллигута, и тот коротко рассказал о видении. Повествование вызвало среди арманов возбужденный гул.
– Что за пленник? – поинтересовался Дитрих, подозрительно сузив глаза. – Почему я о нем ничего не знаю?
– Это было еще до вашего появления здесь, оберстгруппенфюрер, – коротко ответил Хильшер и повернулся к Виллигуту: – А вам, Карл, я что-то не очень верю… Что похитителями командует тот самый человек…
– Ваше право, – ответил бригаденфюрер, ощущая легкую обиду. – А что сказали руны?
– Что наш товарищ жив, – верховный арман усмехнулся. – И что он находится на юго-востоке от замка.
– То есть вниз по Дунаю? – поинтересовался Дитрих.
– Да, – Хильшер кивнул. – И именно вам, оберстгруппенфюрер, надлежит организовать поиски и до вечера освободить фон Либенфельса из лап грязных недочеловеков!
Нижняя Австрия, город Вена,
правый берег Дуная
3 августа 1945 года, 13:14 – 13:38
Звуки боя доносились со всех сторон. Канонада с запада, от Тиргартена, стала уже привычной – русские войска, не считаясь с потерями, который час ломали там немецкую оборону. А вот стрельба на северо-востоке, со стороны Дуная, началась недавно и очень не понравилась бригаденфюреру Беккеру.
И он совсем не удивился, когда пришло сообщение, что русские высадили десант и, преодолевая сопротивление слабого заслона, оставленного в Старом городе, рвутся на соединение со своими частями, пришедшими с запада.
Получив эту новость, Беккер помрачнел. Но нельзя было сказать, чтобы он совсем не приготовился к такому развитию событий. Просто противник действовал слишком уж быстро и решительно, не оставляя времени для маневра.
Крикнув в телефонную трубку «Циклера ко мне!», бригаденфюрер принялся переодеваться. Когда штандартенфюрер появился в бывшем кабинете советского коменданта, то с трудом сдержал удивленный вскрик. Командир был облачен в серо-зеленую форму частей вермахта без всяких знаков различия.
– Хайль! – вскинул Циклер руку и спросил, не удержавшись: – А зачем это?
– Чтобы меня не могли опознать, – отозвался Беккер, застегивая ремень. – Твои готовы?
– Так точно.
Бригаденфюрер приказал еще час назад вывести из боя всех сверхчеловеков, оставив на позициях обычных солдат. Циклер тогда не очень понял смысл приказа, но исполнил его без сомнений. Командир – он всегда лучше знает, что делать.
– Направление прорыва – на северо-запад, через Залмансдорф, – сказал Беккер. – Будем уходить.
– Вы хотите оставить Вену? – Глаза Циклера округлились, брови взлетели к самым волосам. – Отдать ее коммунистам?
– Да, – бригаденфюрер кивнул. Глаза его светились холодным огнем. – Сил защищать ее у нас всё равно не хватит. Но не позднее чем через неделю мы вновь возьмем город со свежими войсками.
– М-да, – штандартенфюрер замялся. Решение командира явно выбило его из равновесия. – А те, кто сражался с нами, обычные солдаты, что с ними?
– Ничего, – Беккер пожал плечами. – Им суждено погибнуть здесь ради окончательного торжества рейха. Не стоит их жалеть, всё равно они – бракованные экземпляры, неспособные пройти через Посвящение.
– Ладно, – Циклер кивнул. – Но вы, герр бригаденфюрер, выдержите дорогу с нами? Ведь придется передвигаться быстро, очень быстро…
– Ничего, как-нибудь, – голос Беккера не дрожал, в нем ощущалась железная решимость. – В крайнем случае – вы меня понесете. Устраивает вас такой вариант?
– Вполне, герр бригаденфюрер.
– Тогда идемте.
Простучала под ногами лестница бывшей советской комендатуры, и офицеры оказались на улице. С запада несся рев и грохот, словно там ворочался огромный сердитый зверь. Ветер приносил кислый запах разорвавшихся снарядов.
