Красный мотор (СИ) - Тыналин Алим

После двух часов непрерывной работы мы перешли к испытаниям тормозной системы. Варвара разгоняла грузовик до максимальной скорости и резко тормозила. Машина останавливалась как вкопанная, не уходя в занос даже на обледенелых участках.

— Великолепно! — Руднев постукивал по тормозным дискам своим инструментом. — Равномерный износ накладок, никакого перегрева. Голубушка, — он повернулся к Варваре, — вы были абсолютно правы насчет новой конструкции суппортов.

К полудню мы завершили весь цикл испытаний. Результаты превзошли самые смелые ожидания. Грузовик превосходил все существующие аналоги по проходимости, экономичности и надежности.

— Полный успех, — резюмировал Звонарев, просматривая записи показаний. — Можно запускать в серийное производство.

Варвара молча кивнула, и впервые за эти дни я заметил, как в уголках ее губ мелькнула едва заметная улыбка.

— Что ж, — Руднев начал укладывать инструменты в потрепанный портфель, — кажется, наши молодые таланты создали нечто действительно стоящее. Хотя, конечно, — он хитро прищурился, — некоторым еще предстоит поработать над точностью взаимодействия. И я говорю не только о молекулярных структурах, голубчик Борис Ильич!

Вороножский энергично закивал, потрясая колбой, а Циркулев педантично записал время окончания испытаний с точностью до секунды.

Я сделал вид, что не понял намека, и отправился готовить отчет об испытаниях. Впереди нас ждало еще немало сложностей, и не только технических.

В это момент на полигоне появилась знакомая фигура в кожанке. Звяга широким шагом направлялся к нам, а за его спиной маячила группа двое людей в строгих пальто.

— Та-ак, — протянул секретарь партячейки, оглядывая собравшихся. — Опять несанкционированные испытания? Без согласования с партийным комитетом?

— Позвольте, товарищ Звяга, — я достал из планшета документы. — Вот разрешение технического совета и утвержденная программа испытаний.

— А где подпись идеологической комиссии? — Звяга торжествующе поднял палец. — Где заключение по политической благонадежности конструкции?

— Политическая благонадежность конструкции? — не выдержал Руднев. — Голубчик, вы хоть понимаете, что несете?

— Осторожнее в выражениях, товарищ инженер, — нахмурился Звяга. — У нас есть информация, что в проекте использованы несертифицированные узлы и детали.

— Все детали отечественного производства, — спокойно вмешалась Варвара. — Можете проверить маркировку.

— Более того, — неожиданно вступил Циркулев, — точность их изготовления составляет восемнадцать микрон, что на тридцать две сотых процента превышает американские аналоги.

— А космические силы полностью на нашей стороне! — радостно добавил Вороножский, потрясая колбой. — Артур подтверждает!

Звяга побагровел:

— Вот! Опять эти разговоры про космические силы! Это же форменный идеализм! Придется созвать внеочередное партийное собрание…

— Боюсь, не успеете, товарищ Звяга, — я протянул ему телеграмму. — Завтра прибывает комиссия из ВСНХ. Они хотят лично ознакомиться с результатами испытаний.

Звяга медленно прочитал телеграмму. Его лицо постепенно меняло цвет с багрового на нормальный.

— Что ж… — наконец процедил он. — Раз товарищи из наркомата интересуются… Но имейте в виду — партийный контроль никто не отменял!

Он резко развернулся и зашагал прочь, его свита поспешила следом.

— Экий несносный субъект, — пробормотал Руднев. — Прямо как некалиброванный микрометр, только портит всю работу.

— Зато расположение Марса сегодня просто великолепное! — радостно сообщил Вороножский.

Я посмотрел на часы. До приезда комиссии оставалось меньше суток. Нужно подготовить все документы и еще раз проверить каждый узел машины.

Краем глаза я заметил, как Варвара, снимая рабочие перчатки, бросила в мою сторону быстрый взгляд. Кажется, успешные испытания немного растопили лед между нами. Хотя впереди еще много работы, и не только с техникой.

К десяти утра актовый зал завода был переполнен. В первых рядах расположилась комиссия из ВСНХ, трое серьезных мужчин в добротных костюмах.

Комиссию возглавлял Павел Михайлович Зубцов, грузный седой мужчина лет шестидесяти, с пронзительными серыми глазами и аккуратно подстриженными усами. Несмотря на возраст, от него исходила мощная энергия старой производственной закалки. До революции он руководил крупнейшим металлургическим заводом на Урале, а теперь возглавлял технический отдел ВСНХ. Я знал, что он пользуется полным доверием Орджоникидзе.

Рядом с ними устроился директор завода Бойков, нервно теребя галстук. Звяга занял место в президиуме, демонстративно раскладывая какие-то бумаги.

Наша команда собралась чуть в стороне. Варвара в строгом темном платье выглядела собранной и решительной. Руднев, как всегда в лиловом сюртуке, негромко отпускал язвительные комментарии. Циркулев педантично раскладывал графики и диаграммы, а Вороножский украдкой доставал из кармана халата знакомую колбу.

— Товарищи! — Звяга поднялся на трибуну. — Сегодня мы рассматриваем крайне серьезный вопрос. В нашем конструкторском бюро, без должного согласования с партийными органами, разработан так называемый «новый грузовик». При этом использовались сомнительные методы и несертифицированные материалы…

— Позвольте уточнить, — перебил его старший из комиссии, седой мужчина с цепким взглядом. — Какие именно материалы вызывают у вас сомнения?

— Ну… это… — Звяга замялся, судорожно перебирая бумаги. — Вот, например, новый состав резины для амортизаторов! Он не соответствует существующим нормативам!

— Потому что превосходит их по всем параметрам, — спокойно сказала Варвара, поднимаясь с места. — Разрешите продемонстрировать результаты испытаний?

Следующие полчаса она четко и аргументированно докладывала о технических характеристиках машины. Цифры говорили сами за себя: экономия топлива, повышенная надежность, улучшенная проходимость.

— Все это только на бумаге! — воскликнул Звяга. — А на практике…

— Предлагаю перейти к практической демонстрации, — улыбнулся Зубцов. — Выйдем на полигон?

На полигоне грузовик показал себя во всей красе. Варвара уверенно провела его через все препятствия. Машина легко взбиралась по обледенелым подъемам, преодолевала глубокие снежные заносы.

— Великолепно! — воскликнул один из членов комиссии, когда грузовик остановился. — Товарищ Звяга, о каких недостатках может идти речь?

— Но… но… — Звяга покраснел. — А как же идеологическая составляющая? Космические силы, про которые говорит этот… профессор?

Вороножский как раз в этот момент пытался измерить «энергетическое поле» машины с помощью колбы.

— Знаете, товарищ Звяга, если все наши грузовики будут работать так хорошо, как этот, я готов простить их создателям даже веру в марсиан, — Зубцов достал из кармана сложенную телеграмму, — я вчера имел разговор с товарищем Орджоникидзе. Серго Константинович особо интересовался этим проектом. Он считает, что такие разработки, это именно то, что нужно нашей промышленности. — Он развернул бумагу. — Вот его личное распоряжение о поддержке проекта и выделении дополнительного финансирования. Проект одобрен. Готовьте документы на серийное производство.

Звяга побледнел, увидев размашистую подпись наркома.

Я заметил, как Варвара, стоявшая у капота машины, едва заметно улыбнулась.

— А точнее, — вмешался Циркулев, — проект одобрен в четырнадцать часов тридцать две минуты по московскому времени при температуре воздуха минус семнадцать и три десятых градуса.

— И при идеальном расположении Юпитера! — радостно добавил Вороножский.

— Закроем на это глаза, — подмигнул старший из комиссии. — Главное — результат.

Звяга молча развернулся и зашагал к заводоуправлению. Его последняя атака провалилась.

— Что ж, голубчики, — потер руки Руднев, — теперь можно и отметить. Только без космических сил и точных замеров температуры напитков, если позволите.