Красный мотор (СИ) - Тыналин Алим

Я взглянул на чертеж, стараясь игнорировать колкость. Решение действительно инновационное: принудительная циркуляция с электрическим насосом, предпусковой подогреватель, термостат оригинальной конструкции.

— Это… — я на секунду запнулся, — это очень смелое техническое решение.

— Рада, что хоть в чем-то заслужила ваше одобрение, Леонид Иванович, — она развернулась к верстаку. — Звонарев, давайте займемся делом. Нужно подготовить испытательный стенд.

В цехе повисла тяжелая тишина, нарушаемая только гулом работающего двигателя. Я смотрел на напряженную спину девушки.

Через низкие зимние окна пробивался тусклый свет. День обещал быть долгим и непростым.

— А вот и наш главный специалист по точной механике! — раздался от дверей язвительный голос. В цех вошел Руднев, по обыкновению в своем нелепом лиловом сюртуке. — Я тут слышал, у вас проблемы с циркуляционным насосом?

— Алексей Платонович, — оживился Звонарев, — как вы узнали?

— Голубчик, когда у вас в цехе что-то не ладится, это слышно даже в механическом, — Руднев небрежно бросил на верстак потертый кожаный портфель. — Этот ваш двигатель стучит, как разбитая швейная машинка.

Он достал из портфеля штангенциркуль и направился к насосу:

— Ну-с, показывайте, что вы тут наизобретали.

Варвара, несмотря на мрачное настроение, невольно улыбнулась. Манера Руднева называть «голубчиками» всех, включая начальство, и его острый язык давно стали притчей во языцех.

— Вот здесь, — она указала на крыльчатку насоса, — возникает кавитация при низких температурах.

— Кавитация? — Руднев театрально всплеснул руками. — Милая, да тут вообще чудо, что эта конструкция хоть как-то работает! Смотрите на зазоры — они же как пропасть в горах!

Он склонился над насосом с измерительным инструментом:

— Та-ак… Биение вала полмиллиметра, торцевой зазор вообще не регулируется. Кто это конструировал, студент-первокурсник?

— Это фордовская разработка, — заметил я.

— А-а, — протянул Руднев, — тогда понятно. Американцы, они как дети, любят все попроще. Главное, чтоб быстро и дешево. — Он выпрямился. — Ну что ж, придется заняться. Звонарев, голубчик, тащите сюда токарный микрометр и индикатор часового типа.

Через час насос был полностью разобран. Руднев колдовал над деталями, время от времени разражаясь язвительными комментариями в адрес американских конструкторов.

— А вот здесь, — он показал на корпус подшипника, — мы поставим бронзовую втулку с принудительной смазкой. И крыльчатку нужно отбалансировать, а то она у вас шестерит, как пьяный грузчик.

Варвара увлеченно следила за его работой, понемногу оттаивая. Когда насос собрали и запустили, вибрация действительно исчезла.

— Теперь второе «узкое место», — Руднев повернулся к термостату. — Это вообще что за самодельщина?

— Стандартный термостат с восковым наполнителем, — пояснил Звонарев.

— Стандартный? — Руднев картинно закатил глаза. — Голубчик, да он же закисает на морозе, как столетний ревматик! Тут нужен двухступенчатый клапан с гидрокомпенсацией.

Он быстро набросал схему:

— Вот, смотрите. Первая ступень открывается при шестидесяти градусах, вторая — при восьмидесяти. А между ними — специальный байпасный канал с дроссельной шайбой.

К вечеру новый термостат был собран и установлен. Система заработала как часы. Температура держалась стабильно, насос работал без вибрации.

— Ну вот, — удовлетворенно заключил Руднев, вытирая руки ветошью, — теперь хоть на людей похоже. А то развели тут сопли. — Он хитро прищурился. — Кстати, голубчики, а что это у вас атмосфера такая… морозная? И это при работающем двигателе!

Варвара чуть покраснела, а я сделал вид, что полностью поглощен приборами.

— Ох уж эта молодежь, — вздохнул Руднев, укладывая инструменты в портфель. — Вечно усложняют простые вещи. Как в технике, так и в жизни.

Следующие несколько часов я провел в кабинете, погрузившись в бумаги. Вера Павловна то и дело заглядывала с какими-то малозначительными вопросами, каждый раз одергивая и без того безупречное платье и поправляя светлые локоны.

— Леонид Иванович, — проворковала она, в очередной раз появляясь на пороге, — может быть, вы хотите чаю? У меня есть замечательный цейлонский…

В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет буквально влетел взъерошенный Звонарев:

— Леонид Иванович! Прототип полностью готов! Мы установили новую систему охлаждения, провели предварительную обкатку, все работает идеально!

За его спиной маячил Руднев, демонстративно закатывая глаза:

— Ну прямо-таки идеально, голубчик? А кто там полчаса назад проклинал смещение оси коленвала на две сотых миллиметра?

Я поднялся из-за стола:

— Хорошо. Завтра в девять утра проводим генеральные испытания. Подготовьте полный комплект измерительных приборов. Проверим все системы в предельных режимах.

— Будет сделано! — Звонарев козырнул и умчался.

— Эх, молодость и невинность… — проворчал Руднев, направляясь к выходу. — Кстати, Леонид Иванович, — он обернулся в дверях, — не забудьте пригласить на испытания товарища Загорскую. Все-таки половина технических решений — ее.

Вера Павловна, все еще стоявшая у стола с чашкой чая, чуть нахмурилась.

Я сделал вид, что полностью поглощен документами:

— Разумеется. Пригласите всех ключевых специалистов.

Завтрашний день обещал быть решающим. И не только для нашего прототипа.

К следующему утру к девяти часам на заводском полигоне собралась вся команда. Звонарев уже колдовал над приборами, то и дело протирая замерзающие очки. Руднев, кутаясь в полушубок, придирчиво осматривал ходовую часть. Варвара в теплом пальто поверх рабочего халата методично проверяла все системы, по-прежнему старательно избегая смотреть в мою сторону.

— Начнем с проверки холодного запуска, — скомандовал я, поправляя хронометр. — Двигатель остывал всю ночь, температура масла минус пятнадцать.

Чуть поодаль, около измерительных приборов, возвышалась нескладная фигура Циркулева в потертом черном сюртуке. Он методично выставлял стрелки на ноль, бормоча себе под нос технические параметры. А рядом с ним профессор Вороножский в развевающемся черном халате торжественно поднимал к небу колбу с катализатором.

— Перед началом испытаний необходимо произвести калибровку всех измерительных приборов с точностью до третьего знака после запятой, — провозгласил Циркулев, поправляя пенсне на цепочке. — Без этого все полученные данные будут абсолютно некорректны.

— Коллега, — перебил его Вороножский, — гораздо важнее правильное расположение машины относительно магнитного поля Земли! Артур подсказывает, что нужно развернуть ее строго по оси север-юг.

Варвара села за руль. Один поворот ключа, и мотор уверенно застучал, быстро переходя на ровную работу.

— Семь секунд до запуска, — довольно хмыкнул Руднев. — А говорили, что новая система подачи топлива не справится с морозом.

— Семь целых и тридцать две сотых секунды до запуска, — педантично уточнил Циркулев, не отрывая глаз от хронометра. — Температура масла минус пятнадцать и четыре десятых градуса по Цельсию.

— Восхитительно! — воскликнул Вороножский, прижимая к груди колбу. — Артур в полном восторге! Он говорит, что молекулярные структуры выстроились идеально благодаря утреннему положению Юпитера!

После получасового прогрева начались ходовые испытания. Грузовик уверенно преодолевал один круг полигона за другим. Варвара виртуозно проводила машину через все препятствия — крутые подъемы, глубокие колеи, участки с глубоким снегом.

— Температура охлаждающей жидкости стабильна! — выкрикивал данные Звонарев, не отрываясь от приборов. — Давление масла в норме! Расход топлива на пятнадцать процентов ниже расчетного!

— Если позволите внести уточнение, — вмешался Циркулев, — расход топлива снизился на пятнадцать целых и семь десятых процента. Это принципиально важно для научной точности эксперимента.