Дженнак неуязвимый - Ахманов Михаил Сергеевич

   - Ты прав, - задумчиво сказал Дженнак. - Вы изгоните аситов, но борьба на этом не закончится, и я предвижу: будут, будут еще схватки за власть над миром! Не только в Сайберне и Россайнеле, но на всех материках, во всех морях и океанах... Ваша страна огромна, богата, многолюдна, и если к этому добавить знания, соперников у вас не будет. Вы станете первой державой на свете! Но...

   - Но?.. - прервал Всевлад затянувшееся молчание.

   - Нужно помнить, что в знании скрыта не только великая мощь, но и великая опасность. Мейтасса, Провидец Грядущего, предупреждал об этом. Сказано в Пятой из Священных Книг: мир будет принадлежать людям - в том случае, если они не погубят его!

Нево, сын Всевлада, слушал как зачарованный. Затем сказал:

   - Могу ли я спросить? - И, дождавшись отцовского кивка, продолжил: - Мир огромен, мой господин, он так велик, что даже на воздушном судне за месяц его не облетишь. Человек же перед ликом мира мал, ничтожен и живет не так уж долго. Ни с бурей нам не справиться, ни с землетрясением, ни с большим пожаром... Разве можем мы погубить мир?

   - Можем, - ответил Дженнак, - можем! Силой знания, направленной во вред.

   - А чтобы этого не случилось, - добавил Всевлад, - нужно держать знания в надежных руках и помнить о долге перед людьми и богами. Сегодня мы обсуждали, как достичь свободы Россайнела и почти во всем пришли к согласию. Возблагодарим же за это богов!

Он сделал широкий жест, предлагая следовать в соседнюю комнату.

Это помещение оказалось небольшим, украшенным деревянными панелями с резьбой и полотнищами шести божественных цветов. В стене напротив двери была полукруглая ниша, в которой стояли мраморные изваяния богов, а у их ног, на столике, сверкала драгоценным переплетом Чилам Боль, полный свод кинара, включавший пять Священных Книг. Дженнак знал, что в особом почете у россайнов Благой Тассилий или Мейтасса, в честь которого было возведено святилище на площади. В именах других богов звучали отзвуки древних верований, мелодии времен, когда Шестеро еще не явились в эти края - кстати, не с захватчиками-аситами, а с купцами и путниками из Рикан- ны. Арсолана тут звали светлым Соланом, Коатля - Керуном, богом воинов, а Хитроумного Одисса - Истоком-хитрецом. Сеннам, он же Семица, являлся покровителем странников, а Тайонел, по-местному Нелва, был, как и в Эйпонне, владыкой земли и текущих по ней вод. В остальном религия кинара не претерпела изменений.

Втроем они приблизились к статуям богов, остановились в позе молитвы, и Всевлад, закрыв глаза, что-то беззвучно зашептал. Дженнак, хоть и не верил уже в Шестерых, последовал его примеру, обращаясь к Одиссу Прародителю. Однако глаза его были распахнуты, и он заметил, что молодой Ах-Хишари молитвы не творит - губы Нево не шевелились, и на богов он взирал не со смиренной надеждой, а скорее с дерзостью. Еще один плот просвещения, подумалось Дженнаку.

Закончив молитву, Всевлад поднял лицо к небесам и произнес

   - Все в руках Шестерых!

   - Да свершится их воля! - откликнулся Дженнак. Потом сказал: - Хочу я посетить Эммелитовый Двор. В ту ночь, когда мы прилетели, увидел я немногое.

   - Твое желание - закон, гость дорогой, - молвил Ах-Хишари, направляясь к лестнице. - Там есть гостевые покои, и Чегич часто в них бывает. Переночуешь и встретишься с ним. Нево с тобой поедет, все покажет. Двор для него что собственная ладонь.

Юноша радостно улыбнулся. Покосившись на него, Дженнак спросил:

   - Чегич прячется в Эммелитовом Дворе?

   - Не совсем. При нужде и другие места найдутся, чтобы спрятаться, но откуда бы он ни вернулся, всегда посещает Двор. Такой у него обычай, мой лорд. Говорит, что среди умных людей ему приходят умные мысли. - Отдернув рукав, Всевлад посмотрел на измеритель времени. - Пора бы и к трапезе... Надеюсь, красавицы наши уже здесь, хотя могу и ошибиться. Пока все лавки не обойдут, не рассмотрят товар и половину не унесут, не успокоятся...

Но Чени уже возвратилась и весело щебетала с Поляной, женой Всевлада, и его дочерью Светозарой. Мужчины совещались, а женщины, под присмотром Венца, Туапа Шихе и трех охранников, гуляли по торговым заведениям - Чени хотела возместить сгоревший гардероб, а Светозара с Поляной приняли в этом живое участие. Поход был успешным - диваны в зале третьего яруса были завалены свертками и коробками. Чени уже переоделась в новое, и Дженнак заметил, что ее волосы уложены в хитроумную прическу и заколоты гребнем чеканного серебра.

В трапезной, где был накрыт стол, они сели рядом, напротив Всевлада и его супруги. Глаза Чени сияли. Расправляясь с цыпленком, она сообщила Дженнаку, что лавки в Роскве куда богаче, чем в Шанхо, и в них нашлись даже нефатские благовония, что в портняжных мастерских трудятся редкие искусники, что у Светозары, юной девицы на выданье, есть жених, который здесь зовется суженным, что она выучила массу новых слов и знает теперь, как на россайнском будут шелк, кружева, ожерелье и те детали туалета, что скрываются под платьем. От еды, вина и застольной беседы Чени раскраснелась и стала хвалить росковитских купцов: такие, мол, обходительные! Шевельнет Поляна пальцем, со всех ног бегут, сладости подносят, мечут на прилавок ткани, тащат сапожки и пояса, а самоцветы и жемчуг сыпят горстями. Только одна у них странность: деньги взять никто не пожелал!

Ах-Хищари слушал и ухмылялся, а Дженнак, склонившись к чакчан, прошептал:

   - Вы ходили по торговому двору, что на площади. Он, пчелка моя, принадлежит Всевладу, а те купцы - из мелких его помощников. Для них Поляна - госпожа, а ты - почетная гостья хозяина.

Чени призадумалась, потом сказала:

   - Нехорошо, милый, я все же привыкла платить. И собираюсь вернуться в эти лавки! Я ведь и тебе одежду заказала!

   - Нельзя платить, хозяина обидишь, - снова шепнул Дженнах. - Здесь иной обычай: уехав, гости шлют подарки. Придумай, какие.

   - Может быть, аталийское стекло, чаши и бокалы? И зеркала из Венции? Подойдет?

Кивнув, Дженнак подумал, что ответные дары уже принесены. Метатели и броненосцы, воздухолеты и арсеналы с оружием, тысячи воинов, что перейдут границы Россайнела по первому сигналу... Сотни миллионе» чейни, что он потратил за сорок с лишним лет... Все это обернется свободой для страны, самой огромной в мире... Для державы, нацеленной в будущее, подумал он, вспомнив про Эммелитовый Двор.

   - Я должен уехать на пару дней, чакчан, - тихо промолвил Дженнак, склонившись к уху Чени. - Вернусь туда, куда мы прилетели, и встречусь с Туром Чегичем. Поедешь со мной?

   - Я еще не видела Росквы. А город стоит, чтобы его посмотреть!

   - Смотри, но будь осторожна. Невара здесь.

   - За мной по пятам ходят охранники. Не тревожься, милый. - Она погладила руку Дженнака. - Кто сможет нас разлучить? Это даже богам не под силу!

   - Для чего им это делать? Ведь они послали мне тебя, - сказал Дженнак, но его сердце сжалось на мгновение от тяжкого предчувствия. Он попытался проникнуть сквозь занавес Великой Пустоты, но Всевлад, подняв чашу, провозгласил здравицу за женщин. За прекрасных подруг, украшающих жизнь мужчин, дарящих им усладу и транжирящих их деньги!

Занавес Чак Мооль так и не раскрылся.

* * *

Броненосец «Ах-Шират Третий» двигался вдоль побережья Ама-То, и все метатели правого борта извергали огонь. За головным судном флотилии шли еще восемь бронированных кораблей, стрелявших залпами, так что за каждые двадцать вздохов на сушу улетало больше сотни снарядов и ракет. Стреляли по предгорьям, где затаились отряды восставших. Канонада должна была их рассеять и если не прикончить многих, то вселить панику и ужас. Затем вступит в дело пятитысячный пехотный корпус, поддержанный всадниками из местных гарнизонов. Они продвинутся в горы, спустят собак, устроят облаву, и за два-три дня с бунтовщиками будет покончено. Сейчас пехота и конница рассредоточились по прибрежной равнине, вид которой приятных мыслей не внушал: обугленные стволы тоаче, сгоревшие бараки и давильни, в которых выжимали сок, и еще дымившие костры из разбитых бочек, циновок и всякого хлама.