Художник из 50х (СИ) - Симович Сим

Крид сделал несколько шагов навстречу, трость мягко постукивала по паркету. Рукопожатие оказалось крепким, почти болезненным.

— Очень приятно, — произнёс он низким, хорошо поставленным голосом с едва заметным акцентом, который Гоги не смог определить. — Лаврентий Павлович много о вас рассказывал. Ваши работы произвели на меня большое впечатление.

— Спасибо, товарищ Крид, — осторожно ответил Гоги. — Не знал, что у нас есть такой отдел.

— Ещё бы, — рассмеялся Берия. — Виктор курирует очень специфические вопросы. Аварии на заводах, пожары, взрывы, обрушения — всё, что может угрожать безопасности наших граждан. У него самые широкие полномочия в этой области.

Крид кивнул, снял очки и протер стёкла носовым платком. Без тёмных стёкол его лицо казалось моложе, но глаза оставались такими же холодными и проницательными.

— Понимаете, Георгий Валерьевич, — начал он, надевая очки обратно, — наша страна стремительно развивается. Новые заводы, электростанции, химические комбинаты. С прогрессом приходят и новые опасности. Люди должны знать, как себя вести в критических ситуациях.

— Это правильно, — согласился Гоги, всё ещё не понимая, зачем его сюда вызвали.

— Вот именно, — оживился Берия. — А знания лучше всего усваиваются через наглядные пособия. Виктор готовит специальный учебник по гражданской обороне и промышленной безопасности. Нужны иллюстрации — простые, понятные, запоминающиеся.

Крид подошёл к столу и взял папку с документами.

— Я лично курирую создание этого пособия, — сказал он, открывая папку. — Здесь и правила поведения при пожаре, и действия во время химических выбросов, и эвакуация из повреждённых зданий. Всё должно быть предельно ясно — от школьника до пенсионера.

Гоги заглянул в папку. На листах машинописного текста карандашом были сделаны пометки, схемы, наброски будущих иллюстраций.

— Работа серьёзная, — признал он. — Но почему именно я?

— А кто ещё? — усмехнулся Берия. — Ваши сказочные иллюстрации показали, что вы умеете делать сложные вещи простыми и понятными. А реалистичные работы к «Царевне-лягушке» продемонстрировали, что вы не боитесь серьёзных тем.

Крид закрыл папку и посмотрел на Гоги поверх очков.

— Кроме того, эта работа потребует полной концентрации. Я предлагаю вам перейти на работу в моё ведомство — Главное управление по предотвращению техногенных катастроф при Совете Министров СССР, Московское отделение. Официальное трудоустройство, хорошая зарплата, доступ к секретным материалам.

— Секретным? — удивился Гоги.

— Разумеется, — кивнул Крид. — Некоторые потенциальные угрозы засекречены. Не можем же мы рассказывать всем подряд о слабых местах наших оборонных предприятий. Вам придётся подписать соглашение о неразглашении.

Берия довольно потирал руки.

— Видите, Георгий Валерьевич, какие перспективы. Работа по специальности, стабильный заработок, польза для государства. И что особенно приятно — вы останетесь под моим общим покровительством, но формально будете подчиняться Виктору.

— А что с артелью? — спросил Гоги. — У меня там незавершённые проекты.

— Артель никуда не денется, — махнул рукой Берия. — При необходимости будете иногда подрабатывать. Но основная работа теперь здесь.

Крид подошёл к окну и постучал тростью по подоконнику.

— Учебник должен быть готов к концу лета, — сказал он, не оборачиваясь. — Это приоритетная задача. Работать будете в специально оборудованном кабинете, все материалы и инструменты предоставим. Помощники тоже будут, если понадобятся.

— Звучит заманчиво, — признал Гоги. — А какая именно зарплата?

— Пятьсот рублей в месяц плюс премиальные за качественную работу, — без колебаний назвал Крид. — Плюс спецпаёк и медицинское обслуживание.

Гоги присвистнул. Такие деньги он и представить не мог.

— И когда начинать?

— Завтра, — повернулся к нему Крид. — Документы оформим сегодня. Кабинет на Лубянке, второй корпус, четвёртый этаж. Ваш новый начальник — я.

Берия хлопнул в ладоши.

— Прекрасно! Вот и решили. Георгий Валерьевич, вы не пожалеете. Виктор — человек требовательный, но справедливый. И очень влиятельный, добавлю.

Крид снова подошёл к столу и взял ещё одну папку.

— Здесь предварительный список тем для иллюстраций, — сказал он, протягивая папку Гоги. — Ознакомьтесь дома, подумайте над визуальными решениями. Завтра обсудим детали.

Гоги взял папку, ощутив её неожиданную тяжесть.

— Работа масштабная, — заметил он.

— Безопасность народа — дело государственной важности, — серьёзно произнёс Крид. — Каждая ваша иллюстрация может спасти десятки, а то и сотни жизней.

— Тогда постараюсь не подвести, — кивнул Гоги.

Берия поднялся из-за стола и подошёл к ним.

— Ну что ж, господа… то есть товарищи, думаю, нам стоит отметить новое назначение. У меня есть отличный коньяк.

— Благодарю, Лаврентий Павлович, — вежливо отказался Крид, — но мне пора. Дел невпроворот.

Он повернулся к Гоги и протянул руку.

— До завтра, Георгий Валерьевич. Девять утра, не опаздывайте.

— Буду точно, — пообещал Гоги.

Крид направился к двери, но на пороге обернулся.

— И ещё одно. То, о чём мы сегодня говорили, остается между нами. Особенно детали о секретности некоторых материалов.

— Понял, — кивнул Гоги.

После того как за Кридом закрылась дверь, Берия присел на край стола.

— Интересный человек, не правда ли? — сказал он задумчиво. — Очень загадочный. Появился в Москве совсем недавно, но уже имеет такие полномочия, что иным министрам и не снилось.

— Откуда он? — поинтересовался Гоги.

— А вот это, друг мой, большой секрет, — усмехнулся Берия. — Говорят, из Ленинграда. Говорят, с Урала. А некоторые шепчутся, что вообще из-за границы. Но документы у него безупречные, и Иосиф Виссарионович ему доверяет. А этого достаточно.

Берия налил себе коньяк из хрустальной бутылки и предложил стакан Гоги.

— За новые горизонты, — произнёс он, поднимая стакан.

Гоги отхлебнул немного — коньяк оказался действительно превосходным, мягким и ароматным.

— Лаврентий Павлович, — начал он осторожно, — а что это за отдел такой? По ликвидации техногенных катастроф? Что-то я раньше не слышал о подобных структурах.

Берия усмехнулся и покачал головой.

— Георгий Валерьевич, вы удивительный человек. Художник, а мыслите как следователь. Всё замечаете, обо всём думаете.

— Просто любопытство, — пожал плечами Гоги.

— Опасная штука, любопытство, — задумчиво произнёс Берия, вращая стакан в руках. — Особенно в наше время. Хотя… иногда оно помогает создавать настоящие шедевры.

Он подошёл к окну и посмотрел на Москву.

— Знаете, что меня поразило в ваших работах? Особенно в тех, что вы делали к «Царевне-лягушке»? В них есть что-то… мистическое. Будто вы видите больше, чем обычный человек.

Гоги почувствовал лёгкую тревогу.

— Не понимаю, о чём вы.

— О том, что ваши иллюстрации живые, — повернулся к нему Берия. — В них есть душа. И не просто душа — в них есть предчувствие. Словно вы знаете, что будет дальше с героями, даже когда сказка уже закончилась.

— Это просто фантазия художника, — попытался отшутиться Гоги.

— Фантазия? — Берия рассмеялся. — Георгий Валерьевич, а вы знаете, что первую вашу работу, которая мне попалась на глаза, видел не только я?

Гоги замер со стаканом у губ.

— Кто ещё?

— Иосиф Виссарионович, — тихо произнёс Берия. — Я показал ему ваши эскизы к «Коньку-Горбунку». Долго рассматривал, очень внимательно. Особенно тот, где Иван смотрит на звёзды с Конька-Горбунка.

— И что он сказал?

Берия отвернулся к окну.

— Сказал: «Этот художник понимает русскую душу. В его работах есть та мистика, которой так не хватает нашему искусству». А потом добавил: «Жаль, что у меня так мало времени на прекрасное».

Гоги поставил стакан на стол. Руки слегка дрожали.

— Вождь интересуется живописью?