Художник из 50х (СИ) - Симович Сим

— Вот наша комната, — Аня открыла дверь.

Помещение оказалось просторным — метров двадцать квадратных, с высоким потолком. Три больших окна на южную сторону, паркетный пол, простые деревянные столы и стулья, составленные к стенам.

— Отличное место, — оценил Гоги. — Света много, потолок высокий. Где будем рисовать небо?

— Думала на потолке и верхней части стен, — ответила Аня. — Чтобы дети, лежа на ковриках, могли смотреть вверх, как на настоящее небо.

— Умная мысль. Нужна стремянка.

— Заведующая обещала дать. Сейчас принесут.

Действительно, через несколько минут появились рабочие с лестницей-стремянкой и ведрами с водой.

— Ну что, начинаем? — Аня потерла руки в предвкушении.

— Сначала подготовка, — сказал Гоги, доставая материалы. — Потолок нужно протереть от пыли, наметить основные области.

Они принялись за работу. Аня забралась на стремянку с влажной тряпкой, Гоги руководил процессом снизу. Потолок оказался в хорошем состоянии — свежая побелка, без трещин и пятен.

— Теперь разметка, — объявил художник, поднимаясь наверх с карандашом.

Легкими штрихами наметил границы — где будет темное небо, где останется светлая кайма по краям. Млечный путь провел диагональю от одного угла к другому. Отметил места основных созвездий.

— Большая Медведица здесь, — показывал он Ане. — Полярная звезда тут. Кассиопея в противоположном углу.

— А Орион? — спросила девушка. — Дети его хорошо знают.

— Орион зимнее созвездие. Давайте покажем и летнее, и зимнее небо. На разных участках потолка.

— Отлично! Тогда еще Лебедь добавим — он летом хорошо виден.

Разметка заняла час. Гоги тщательно продумывал каждую деталь — созвездия должны были располагаться правильно, соответствовать реальному небу.

— Теперь фон, — объявил он, слезая со стремянки.

Развел синюю краску с небольшим добавлением черной. Получился глубокий, насыщенный цвет ночного неба. Взял широкую кисть, снова забрался наверх.

Первые мазки легли ровно, создавая плавные переходы тона. Аня подавала краску, меняла воду, подсказывала с земли, где нужно выровнять границы.

— Как красиво получается! — восхищалась она. — Уже чувствуется глубина.

— Это только начало, — ответил Гоги, не отрываясь от работы.

Фон писался быстро — широкими, уверенными мазками. К полудню основная площадь потолка была покрыта темно-синим цветом. Получилось действительно похоже на вечернее небо.

— Обед? — предложила Аня. — Я принесла бутерброды.

Спустились вниз, сели на подоконник. Аня достала из корзинки хлеб с колбасой, термос с чаем. Ели, любуясь результатом утренней работы.

— А знаешь, — сказала Аня задумчиво, — когда я была маленькой, мечтала стать художником. Рисовала постоянно — цветы, птиц, портреты кукол.

— И что помешало?

— Война началась, потом эвакуация. В эвакуации познакомилась с учительницей физики. Она так увлекательно рассказывала про звезды, планеты… Я поняла, что хочу изучать космос.

— Не жалеете?

— Нет. Но иногда думаю — а как бы сложилась жизнь, если бы выбрала искусство.

— По-другому, но не обязательно лучше, — философски заметил Гоги.

После обеда принялись за звезды. Это была самая кропотливая работа — каждую звезду нужно было поставить на свое место, придать правильный размер и яркость.

— Полярная звезда самая важная, — объяснял Гоги, смешивая белую краску с капелькой желтого. — Она должна быть заметной, но не слишком большой.

Тонкой кистью поставил яркую точку в нужном месте. Затем вокруг нее — звезды Малой Медведицы, поменьше и потусклее.

— А теперь Большая Медведица, — объявил он.

Семь звезд знаменитого ковша расположились на своих местах. Каждая со своим характером — Дубхе самая яркая, Мегрец потусклее остальных.

Аня снизу следила за точностью:

— Немного левее… Да, теперь правильно!

Работа увлекла обоих. Гоги творил на потолке, Аня консультировала по астрономии. Созвездие за созвездием оживало под кистью художника.

Кассиопея получилась особенно выразительной — пять звезд в форме буквы «W», яркие и четкие. Лебедь раскинул крылья через половину неба. Орион грозно поднял дубину.

— А вот здесь Млечный путь, — сказал Гоги, беря другую кисть.

Светлую полосу рисовал особой техникой — полусухой кистью, создавая эффект млечного тумана. Получалось загадочно и красиво.

К вечеру основная работа была закончена. Потолок превратился в настоящее звездное небо. Созвездия сияли на темном фоне, Млечный путь тянулся серебристой дорогой.

— Планеты добавим? — спросил Гоги.

— Обязательно! Юпитер вон там, Венеру сюда поставим.

Планеты рисовались не точками, а небольшими дисками. Юпитер — желтоватый, с намеком на полосы. Венера — яркая, белая с розовым оттенком. Марс — красноватый, воинственный.

— А комету можно? — попросила Аня. — Дети обожают кометы.

— Конечно можно.

В углу появилась яркая комета с длинным серебристым хвостом. Она летела по небу, создавая ощущение движения, динамики.

— Готово, — объявил Гоги, слезая со стремянки в последний раз.

Они отступили к противоположной стене, оценивая результат. Комната преобразилась полностью. Обычный потолок превратился в окно в космос. Звезды мерцали в лучах вечернего солнца, созвездия рассказывали свои древние истории.

— Потрясающе, — прошептала Аня. — Дети будут в восторге.

— Думаете, им понравится?

— Еще как! Представляю, как они будут лежать во время тихого часа и смотреть на наши звезды. Мечтать о полетах в космос.

Гоги почувствовал глубокое удовлетворение. Это была одна из лучших его работ — не по технике исполнения, а по вложенному смыслу. Искусство, служащее образованию. Красота, открывающая дорогу к знаниям.

— Спасибо тебе, Гоша, — сказала Аня, касаясь его руки. — Ты подарил детям целую вселенную.

— Это мы с тобой подарили, — поправил он. — Я только рисовал, а идея была твоя.

Убрали инструменты, вымыли кисти, привели комнату в порядок. Краска еще не высохла окончательно, но уже завтра дети смогут заниматься под звездным небом.

— До свидания, наша маленькая обсерватория, — помахала Аня потолку на прощание.

Выходя из детского сада, Гоги чувствовал особую радость. День прошел не зря. Где-то в этом городе появилось еще одно место, где дети могут мечтать о звездах и верить в чудеса.

А завтра начнется обычная рабочая неделя — артель, декорации, новые заказы. Но сегодняшний день останется в памяти надолго.

День, когда он вместе с Аней создал для детей кусочек настоящего волшебства.

Глава 25

Утренний воронок приехал точно в девять. Гоги уже привык к этому ритуалу и спокойно сел на заднее сиденье, не дожидаясь приглашения. За окнами проплывала знакомая Москва — широкие проспекты, строительные краны, памятники вождям. После работы в артели и детском саду казалось, что жизнь наконец-то обрела какую-то размеренность, но вызовы к Лаврентию Павловичу всегда нарушали это хрупкое равновесие.

В приёмной секретарша кивнула ему как старому знакомому и сразу провела в кабинет. Берия сидел за массивным столом, перебирая какие-то документы, но сегодня в его кабинете был ещё один человек.

Незнакомец стоял у окна спиной к двери, рассматривая московские крыши. Широкие плечи подчёркивал безупречно сидящий тёмно-синий костюм-тройка, а в руке он держал изящную трость с серебряным навершием, стилизованным под латинскую букву V. Когда он обернулся на звук шагов, Гоги невольно отметил его внешность — высокий, поджарый блондин с военной стрижкой андеркат и авиаторскими очками на американский манер. Холодные голубые глаза оценивающе скользнули по фигуре художника.

— А, товарищ Ван Гог прибыл, — улыбнулся Берия, поднимаясь из-за стола. — Как раз вовремя. Георгий Валерьевич, позвольте представить — Виктор Крид, глава отдела по ликвидации техногенных катастроф и их предотвращению при Совете Министров СССР.