Старые недобрые времена (СИ) - Панфилов Василий Сергеевич "Маленький Диванный Тигр"
— Кхе… я, батюшка, с человечком одним познакомился, — начал наводить тень на плетень лакей, — пустой, надо сказать человечек, но — да-с… в нужные дома вхож! Вот, через него и…
— Знать не хочу! — торопливо перебил его Борис Константинович, — Все эти ваши…
Он покрутил рукой, брезгливо сморщив нос, как бы показывая всю степень своего отвращения к лакейской возне.
— Понимаю, батюшка, — склонил голову лакей, давя невольную злую усмешку, — Вы в вершинах парите, ну а нам, козявочкам, только в грязи барахтаться и остаётся.
Договорив, он кинул быстрый взгляд на хозяина — оценил ли?
… и судя по самодовольному виду того, вполне!
— Так вот… — продолжил Ванька, — вам хоть и невместно про такие дела знать, но уж простите раба своего глупого! Я, батюшка, через него на… хм, не то чтобы орла, а скорее на грифа выйти хочу.
— Грифа, хе… — закхекал Борис Константинович, — падальщик? Забавно, забавно… Ну, продолжай!
— Спасибо, батюшка, с вашего позволения! — эхом отозвался лакей, — Так вот, чтобы через этого человечка подойти, денег нужно.
— Кхе… — построжел барин.
— Он, батюшка, просит тыщщу, но я думаю, и за триста сговорить можно.
— Тыщщу? — переспросил хозяин, морща лоб тяжёлыми морщинами. Он, бывалоча, после загула, с картами, рестораном и борделем, прогуливает куда как более весомые суммы, но… тысяча? Какому-то лакею⁈
— Просил, — не дрогнув, подтвердил попаданец, придумавший эту историю от и до для пущей достоверности, — но я, батюшка, нащупал его слабое место — он, паскудник, до девок страсть какой охочий! Триста в зубы сунуть, а начнёт возмущаться, так украшений дешёвых закупить на сотню, да и в довесок, вроде как выторговал! Таких, знаете ли, что на мещаночку поглупее делаются, х-хе…
— О как⁈ — развеселился барин, — хитро, хитро… Евины сестрицы и здесь, да? Губят они нашего брата, да…
Идея с дешёвенькими украшениями окончательно успокоила Бориса Константиновича, убедила в реалистичности плана, сделала его выпуклым, живым и понятным.
— Смотри, — он невесть зачем погрозил пальцем слуге, сломавшегося в почтительном поклоне.
— Так значит, говоришь, если вдруг дверь заклинит…
— Вскрою, батюшка, — подтвердил холоп, — вскрою!
Два дня спустя, проводив хозяев на вокзал и дождавшись их посадки, Ванька помахал вслед шапкой, а потом долго и прочувствовано сморкался в платок, промокая сухие глаза рукавом. Отстрадав должное для любопытных глаз, он вернулся в опустевший особняк на Гороховой.
Доверенные слуги разъехались — кто сопровождая барина, кто по даденному им поручению, а кто просто — в отпуск, повидать родных…
… а в остальном в доме царит атмосфера «Кот из дома, мыши в пляс».
«В нетях» даже те, кого не отпускали, гуляя по кабакам. А те, кто дома есть, тоже заняты не тем, чем положено заниматься хорошим слугам.
— Ванятка! — встретил его приятель-лакей, уже успевший изрядно накидаться, — Друг!
Ванька вытерпел пьяные поцелуи, разделся и присоединился к веселью…
… не забыв перед этим принять некое хитрое (и как подозревает попаданец, далеко не безвредное) снадобье, продающееся в аптеках для знающих людей.
Ну и, разумеется, не менее хитрое снадобье с обратным эффектом отправилось в котёл с глинтвейном.
Оба этих снадобья, к слову, Ванька узнал уже здесь, от хозяина. Борис Константинович, не считая себя шулером, методы использует самые те…
… как, впрочем, и значительная часть дворянства, которое, к некоторому удивлению попаданца оказалось очень далеко от понятий чести.
Хотя… быть может, отчасти его мнение сложилось из-за специфического окружения Бориса Константиновича. А отчасти — потому, что из людской, снизу, поступки господ видны с изнанки, а наводить глянец, чтобы холопы, упаси Боже, ничего не подумали, никто никогда и не собирался.
— Чисто баре сидим! — икая, в который уже раз сообщает истопник, развалившись на барском диване с кружкой наливки, — Чисто ети…
Не договорив, он похмурил лоб, допил наливку и вскоре засопел, уронив косматую голову на грудь.
— Ва-ань, Ванятка… — хихикая, пытается его дозваться Глаша, в лифе которой по хозяйски орудует рука кучера.
— Отстань, — не слишком решительно отбивается девка, — да ну тебе! Ва-ань…
— Ой, ну и ладно, — смирилась она, и, хихикнув, добавила:
— Пизда не лужа, достанется и мужу!
Травки, судя по всему, дали дополнительный эффект…
… и попаданец подозревает, что в рецептуре, очень даже может быть, наличествует и каннабис! Во всяком случае, на табакерках с якобы нюхательным табаком он встречал изображение листьев каннабиса и коки, да и не считается такое предосудительным…
Усмехнувшись криво, Ванька проводил взглядом кучера, тащащего Глашку как добычу. Мужик, не то почуяв его взгляд, не то желая покуражиться, оглянулся назад и осклабился в вызовом. Ну-ну…
Кому и что он там собирается доказывать, попаданцу не очень-то интересно. Выскользнув из гостиной, он, не объясняясь ни с кем, поднялся наверх и прошёл в кабинет.
— Ох ты ж… — выдохнул он, оказавшись внутри и плотно закрывая за собой дверь. Алкоголь, несмотря на принятое… хм, противоядие, ощущается, и очень даже заметно.
Но сложнее всего было для него не отыграть из себя более пьяного, чем есть на самом деле, не забывая подливать (и подсыпать!) остальной прислуге, а смолчать. В голову лезло желание объяснять каждый свой шаг, продумывать, а что он скажет, если…
… но благо, разум победил, и суетиться, вдаваясь в ненужные подробности, способные скорее вызвать подозрения, он не стал.
Если что — легенда есть, барин-де, там, на вокзале, вспомнил что-то и озадачил верного слугу каким-то дополнительным поручением. А что именно… для любопытствующих Ванька уже тренировался поджимать губы и интересоваться — какого, прости Господи, беса, человеку нужно лезть в дела, касающиеся только барина и его верного раба⁈
Ящики письменного стола открылись на удивление легко. Собственно, зная, где лежат запасные ключи, это несложно…
— Документы, документы… о, деньги, — оживился лакей, — кредитные билеты, золотишко… табакерка?
Открыв ради любопытства, Ванька похмыкал, увидев там характерный белый порошок… но пробовать, разумеется, не стал. Во избежание.
— Немного, — подытожил он, подсчитав наличные, — пять тысяч, это разве что для крестьянина сумма, а мне куда как больше надо…
— А, да, бумаги! — опомнился он, принявшись перебирать документы.
— Так себе, — подытожил он несколько минут спустя. Нет, если бы это, да в руки одного из недругов Бориса Константиновича, то он бы, пожалуй, нашёл, как распорядиться найденным, к вящей пользе для себя и вреду — для хозяина бумаг! А так…
— Всё-таки сейф придётся вскрывать… — выдохнул лакей, облизав внезапно пересохшие губы, — А, ладно! Семь бед…
Возился он долго, наверное, чуть ли не час… так, по крайней мере, показалось. Наконец, дверца отворилась с едва слышным скрипом, и попаданец замер в каком-то странном ступоре, чувствуя, что именно сейчас он переступает некий Рубикон в своём сознании. Снова.
— А, семь бед, — негромко сказал он, и, будто порвав невидимые путы, решительно принялся за ревизию сейфа.
Денег в нём оказалось заметно больше, чем в столе, хотя и меньше, чем ожидалось. Операции Борис Константинович проворачивает порой куда как масштабные, и перед слугой не то чтобы совсем не стесняется, но оговорки подчас бывают такие, что составить представление о сути происходящего несложно. И о суммах…
— Ну, тоже хорошо, — несколько нервно констатировал он, закончив подсчёты. Точную сумму в рублях сам себе он назвать затруднился, потому как собственно рублей там было меньше половины, а остальное — фунты, франки, талеры… но как минимум семьдесят тысяч, если в рублях, здесь имеется! Много ли, мало ли… а скажем, доходный дом в Москве или в Петербурге купить можно, хотя не из лучших, разумеется.
