ФилипДик Дик - Человек в высоком замке
«Это он, кажется, какой-то церковный гимн переврал», — смутно сообразила Джулиана.
— Так вы, значит, оставили «Неприступный замок» и переселились сюда? — перевела она разговор на конкретную тему.
— Послушайте, — поморщился хозяин. — Давайте я лучше сотворю вам выпивку. Что будете?
— Что-нибудь не слишком сложное. — Она взглянула на буфет, на котором громоздились бутылки виски прекрасного качества, настойки, ликеры, бокалы, лед. Абендсен повел ее туда.
— Просто «Харпер» со льдом, — заказала она. — Мне это всегда нравилось. Вы с Оракулом знакомы?
— Нет, — покачал головой Абендсен, занимаясь ее заказом.
— С «Книгой Перемен»? — изумленно переспросила она.
— В жизни не слышал, — вытаращил глаза Абендсен, протягивая бокал.
— Да не дурачь ты ее, — поморщилась Каролина.
— Я прочла вашу книгу, — сказала Джулиана. — По правде, дочитала только сегодня к вечеру. Откуда вы узнали все о том мире, который описали?
Готторн не ответил ничего, лишь нахмурил брови, уставился в пространство и потер пальцем верхнюю губу.
— Вы же использовали Оракула! — настаивала Джулиана.
Готторн взглянул на нее.
— Не изворачивайтесь, пожалуйста, — попросила Джулиана. — Ответьте просто, не сочиняйте.
Покусывая губу, Абендсен уставился в пол, обхватил себя за плечи руками и принялся раскачиваться. Находившиеся в комнате неподалеку замолчали, и Джулиана заметила, что их поведение изменилось. Похоже, им не слишком пришлись по душе ее вопросы. Но она совершенно не собиралась брать свои слова обратно. И замалчивать их не будет, и на другую тему не перейдет. Слишком все это важно. И потом, вся эта история стоила ей диких усилий, чтобы теперь удовольствоваться меньшим, чем правда.
— Очень сложный вопрос, — ответил наконец Абендсен.
— Да нет же, очень простой, — возразила Джулиана.
Теперь замолчали уже все находившиеся в гостиной. Все смотрели на них троих.
— Простите, — сказал Абендсен. — Сразу я ответить не могу. Удовольствуйтесь этим.
— Но тогда почему вы написали эту книгу? — не унималась Джулиана.
Глядя на напиток в бокале, Абендсен ответил:
— А почему на вашем платье эта брошка? Она что, отгоняет злых духов или же просто охраняет целомудрие?
— Зачем вы уходите от ответа? — настаивала Джулиана. — Почему не можете ответить на простой вопрос? Это же как-то по-детски.
— Знаете, у каждого свои секреты ремесла, — покачал головой Абендсен. — У вас есть ваши секреты, у меня — свои. Читайте книгу и воспринимайте ее как факт. Как данность. Точно так же, как я воспринимаю вас. — Он повел рукой с бокалом в ее сторону. — Я же совершенно не собираюсь выяснять, что там у вас под платьем — настоящее тело или же какая-то хитроумная конструкция из винтиков, мягкой резины и разных каркасов. Мы ведь верим в то, что видим вокруг себя, разве не так? — Джулиане показалось, что Абендсен расстроился, на него накатило раздражение, и он уже не выглядел радушным и гостеприимным хозяином, как за минуту до этого. Да и Каролина явно недовольна: с лица исчезла улыбка, а губы плотно сжались.
— В вашей книге вы пишете о том, что существует выход, — вздохнула Джулиана. — Вы же об этом написали?
— Выход… — с иронией в голосе повторил Абендсен.
— Вы сделали для меня очень многое, — произнесла Джулиана. — Теперь я знаю, что не стоит ничего бояться, что не надо ничего ненавидеть, опасаться, убегать. И преследовать тоже никого не надо.
Абендсен взглянул на нее, вертя в руке бокал.
— Мне просто-напросто кажется, что на этом свете очень многое стоит свеч, — ответил он.
— Я понимаю, о чем вы, — кивнула Джулиана. Она поняла, что именно он имел в виду. Ей было знакомо выражение, появившееся на его лице. Она часто видела подобное на лицах разговаривающих с ней мужчин. Но вот здесь она такого варианта не ожидала, и это ее расстроило.
— Да, в деле, которое на вас завело Гестапо, сказано, что женщины моего типа вас привлекают, — вздохнула она.
— Гестапо не существует с сорок седьмого года, — ответил Абендсен, но выражение его лица слегка изменилось.
— Ну, тогда СД или еще что-то в этом роде.
— Объясните, пожалуйста, о чем вы? — жестко потребовала Каролина.
— Я и хочу это сделать, — пожала плечами Джулиана. — В Денвер я приехала с одним из них. Он собирался сюда. Со временем они все равно сюда доберутся. Знаете, найдите себе местечко, где вас будет сложно отыскать, а не держите двери нараспашку, пуская внутрь кого попало. Когда они пошлют следующего… сомневаюсь, что ему попадется кто-нибудь вроде меня, чтобы его остановить.
— Вы сказали «следующего», — произнес после паузы Абендсен. — Но что же стряслось с тем, кто привез вас в Денвер? Почему он не пришел?
— Потому что я перерезала ему горло, — выдохнула Джулиана.
— Да… это уже нечто… — покачал головой Готторн. — Чтобы девушка сказала тебе то, чего не говорила еще ни одна девушка на свете…
— Вы не верите?
— Верю, — кивнул он и улыбнулся ей мягкой, застенчивой, какой-то очень одинокой улыбкой. Сомневаться в сказанном ему и в голову не пришло. — Спасибо.
— Спрячьтесь, пожалуйста, от них, — попросила она.
— Ну, допустим, — поморщился он. — Мы же пытались, как вы читали. На обложке… Обо всем этом оружии и колючей проволоке. Написали специально для того, чтобы всем казалось, будто мы колоссально окопались. — Голос Абендсена стал сухим и усталым.
— Ты хотя бы оружие с собой носил, — вздохнула его жена. — Уверена, в один прекрасный день тебя пригласят поболтать да и пристрелят. Отплатит тебе за все какой-нибудь нацистский профессионал, а ты будешь до последнего момента философствовать.
— Они доберутся до кого угодно, если только захотят, — покачал головой Готторн. — Окружай ты себя рвами, закутывайся в колючую проволоку, строй свой неприступный замок…
«Что за фатализм?! — изумилась Джулиана. — Просто так и рвется к собственному уничтожению. Да знает ли он сам, что написал?»
— Так, значит, эту книгу написал все же Оракул, — вновь сказала она.
— Сказать вам правду? — рассердился он.
— Да, я хочу ее знать. И, по справедливости, за все свои старания заслужила. Разве нет? Вы же понимаете, что заслужила.
— Оракул, — начал Абендсен, — все то время, пока я строчил книжку, дрых в углу комнаты. Только посапывал… — Лицо его стало вытянутым, скорбным. Из глаз исчезла веселость.
— Да скажи же ты ей, — не выдержала Каролина. — Она права, она это заслужила. Тем, что сделала для тебя. — Она повернулась к Джулиане. — Я сама расскажу вам, миссис Фринк. Да, Готти проверил тысячи вариантов. Вникал в смысл всех линий. Исторический период. Фабула. Сюжет. Персонажи. Заняло это годы. Он даже спрашивал у Оракула, будет ли книга иметь успех. И тот ответил ему, что успех будет, да такой, что… первый настоящий успех во всей его карьере. Так что вы правы. Похоже, вы сами часто пользуетесь Оракулом, раз понимаете такие вещи.
— Но меня интересует совершенно другое, — покачала головой Джулиана. — С какой целью Оракул написал эту книгу? Разве об этом вы его спросили? Почему именно о том, как немцы с японцами проиграли войну? Разве же нельзя было просто написать про нашу жизнь? Но получилось бы что-то совершенно другое, не так ли?
Ни Готторн, ни Каролина не ответили.
— Мы с ним давно уже пришли к соглашению, — сказал все же Абендсен. — На самом высшем уровне. Не выяснять это. Понимаете, если я его спрошу о том, почему он написал «Саранчу», то выходит, что сам я выхожу из дела, отдавая ему всю свою долю. Сам вопрос заключал бы в себе признание того, что я работал обыкновеннейшей машинисткой. А это и неправда, да и не слишком с моей стороны скромно.
— Я могу спросить, — сказала Каролина. — Если ты не можешь, то я-то могу?
— Но это не твой вопрос, — возразил Готторн. — Пусть она сама и спросит. — И, обратившись к Джулиане, добавил: — Знаете, у вас совершенно бесчеловечный склад ума.
— Где ваш экземпляр? — спросила Джулиана. — Мой остался в машине, но она возле мотеля. Могу съездить, если не дадите свой.
Готторн повернулся и вышел. Джулиана и Каролина последовали за ним. Прошли сквозь заполненную людьми гостиную, подошли к двери кабинета. Готторн зашел внутрь и вернулся с двумя черными томиками.
— Я стебли тысячелистника не использую, — сказал он Джулиане. — Они вечно теряются, а потом не отыщешь.
— Мне нужны карандаш и бумага, — сказала, усаживаясь за кофейный столик, Джулиана.
Кто-то из гостей подал ей и то, и другое. Все, кто находился в комнате, обступили ее плотным кольцом.
— Задавайте вопрос вслух, — сказал Абендсен. — В этом доме секретов друг от друга не держат.
— Оракул, зачем явилась на свет книга «Саранча застилает небо»? — спросила Джулиана. — Что должны были мы постичь с помощью этой книги?
