Дмитрий Корниенко - Время Рыцаря
Сплошные вопросы. Но вопросы вопросами, а последний, возможно, день Альберт не намерен был проводить в темнице. Хватит с него темниц и в средневековье. Он изо всех сил подергал за прутья, но безрезультатно. Кричать же было, по всей видимости, бесполезно. Хоть дорога находилась и не очень далеко, но на этой маленькой местной дороге, где с трудом разъезжались два автомобиля, движения почти не было, разве что проедет какой-нибудь трактор. Но кто услышит крик Альберта из сплошной зелени в рокочущем тракторе?
В конце концов, Альберт оставил попытки сломать калитку. Тот, кто ее запирал, явно был уверен в ее надежности. И ведь предъявить потом нечего. Управляющий всегда может сказать, что вспомнил вдруг про незапертый подземный ход и, чтобы не затерялись в нем какие-нибудь местные ребятишки, послал Андре закрыть калитку. Историк ведь никого не известил о своем намерении посетить подвалы. Впрочем, можно подняться со стороны кухонного крыльца и покричать там, авось Ивет услышит. Вряд ли она участвует в заговоре. Хотя эти черти наверняка все предусмотрели.
Тут пришла мысль, от которой Альберт похолодел. А что если… Что если комната с зеркалом в башне нужна им для Николаса? И одно из условий возвращения, чтобы попаданец в эту ночь спал у зеркала? А может, этой ночью к спящему где-нибудь здесь на холодном полу мертвым сном Альберту им надо будет наведаться для каких-то мистических целей? Возможно, в прошлую ночь к нему пытались зайти, но вчера в первый раз он запер дверь на задвижку. И ведь знают, что Альберт больше не носит за ненадобностью телефон, и тот лежит, выключенный, на сундуке. В общем, все сходилось к тому, что надо обязательно выбираться, пока не сели батареи фонаря.
Прежде всего следовало отыскать какой-нибудь инструмент вроде ломика или что-нибудь в этом роде и попытаться сломать калитку или ворота. Альберт отправился обратно, поминутно чертыхаясь и злясь на свою беспечность. Вернувшись на нижний уровень подземелья, он обошел все помещения, кроме лаборатории, но не нашел ничего, кроме куска изолированной проволоки. Тогда Альберт поднялся по ступеням на верхний уровень и наткнулся на калитку с лестницы, про которую совсем забыл. И она, конечно же, была тоже заперта, что лишило его даже возможности покричать под крыльцом кухни. Историк огорченно сел на ступеньки, но высасывающий тепло каменный холод заставил его через минуту встать.
'Там у меня хоть солома есть, – огорченно думал он, сворачивая пиджак и засовывая под заднее место, – а здесь как спать?'
Однако мысли о сне сдуло как ветром, когда Альберт даже не зрением или слухом, а каким-то шестым чувством уловил внизу на лестнице движение. Все первобытные страхи, связанные со сверхъестественными тайнами, восстали в нем с всепоглощающей силой, и Альберт едва сдерживался, чтобы не закричать, когда посветил фонарем вниз.
Свет фонаря уперся в горящие глаза, но прежде чем страх вызвал крик, Альберт понял, что это животное, причем животное безобидное. Кот этот жил при замке, а точнее, при кухне, и время от времени попадался Альберту на глаза, утром греясь на солнце, а вечером лежа в тени возле своей миски. По-видимому, кот привык к Альберту, а может, просто никого не боялся и, не спеша пропрыгав по ступенькам мимо историка, невозмутимо пролез сквозь прутья. Альберт завистливо проводил его лучом фонарика, как вдруг луч этот уперся в лежащую в пыли арматурину метрах в двух от него. Кот невозмутимо перешагнул железку и скрылся в темноте. Альберт же смотрел на прут и лихорадочно соображал, как его достать. Наконец в голову пришла идея.
Он быстро спустился вниз, поднял проволоку и убедился, что можно согнуть на конце крючок. Длины должно хватить, если просунуть руку. Так он и поступил. С трудом зацепив арматурину крючком, Альберт начал осторожно тянуть прут на себя. Крючок несколько раз срывался, Альберт подтягивал то один, то другой конец прута, пока не ухватил его рукой. В том, что он выберется, уже не было никаких сомнений. И надо ломать калитку из подземного хода, чтобы не связываться потом с коваными воротами под кухней.
Он вернулся к выходу из подземелья в подножии холма и стал бить толстым прутом, как ломом, проверяя на прочность поочередно замок и петли. Они пока держались, но Альберт не сомневался, что калитка не выстоит и часа. Историк вывернул карманы брюк, с треском оторвал их и, надев на руки, как рукавицы, принялся за работу. Через пятнадцать минут не выдержала первая петля, а там дошла очередь и до второй. Он был свободен.
Выбравшись, Альберт с удовольствием разогнулся и бросил опостылевший прут. Однако прежде чем идти наверх, он все-таки подобрал железную палку. Кто знает, что еще против него затеяли, а прут придавал уверенности. Он поднялся вдоль внешней стены западного крыла и, хотя порядком проголодался, первым делом решил зайти в свою комнату, проверить на месте ли зеркало. Из бойниц ему мерещились недобрые глаза, и было страшновато, тем более что замок окутывала тишина. Вдалеке у садовой ограды, где под навесом ставил свой ситроен Андре, было пусто. 'Его вместе с Ивет отослали в город', – понял Альберт. Медленно ступая по лестнице, то и дело прислушиваясь, он поднялся наверх и толкнул дверь, которая со скрипом ушла в сторону. Зеркало оказалось на месте, а в комнате было пусто. Альберт облегченно вздохнул, зашел, осмотрелся, все ли вещи на месте, и уже тогда только направился на кухню. Надо было как следует поесть, захватить воды и больше сегодня из комнаты не выходить.
На кухне Альберт достал из холодильника продукты, начал готовить, вздрагивая от любого звука, а когда включил чайник, стало казаться, что за шумом кипящей воды он не слышит чьих-то осторожных шагов, и выключил его. Тогда Альберт просто собрал сыр и хлеб в пакет и, захватив большую бутыль лимонада, вернулся в башню. Спокойно вздохнуть он смог лишь после того, как задвинул щеколду. Предстоял вечер в осаде невидимых враждебных сил.
Наевшись, Альберт устроился на кровати с книгой, той самой, которую он купил в первый день – 'Страшные истории замков Луары'. Потом размышлял о предстоящем дне в средневековье и пытался просчитать все варианты. Однако вариантов было слишком много, они разветвлялись, грозя непредсказуемостью, и Альберт бросил это бесполезное и тревожное занятие, решив действовать по наитию. Все-таки козыри в предстоящей игре у него были, и главный – знание секрета манускрипта. Вернется только один. Поэтому надо было дать врагу понять, что он готов участвовать в ритуале добровольно и с радостью. Тогда будет шанс в самый ответственный момент первому занять место у блестящей поверхности.
Понемногу темнело, Альберт отпер дверь и вышел на лестницу. По-вечернему заливались птицы, прощаясь с солнцем, и через бойницу было хорошо видно, что на втором этаже старого крыла в одном из окон горит свет.
'А не наведаться ли мне туда для финального разговора, – вдруг подумал историк. – Ведь там, по-видимому, и находится тот, кто меня запер, и ждет завтрашнего дня. И это не управляющий. Это Николас'.
Тогда Альберт захлопнул за собой дверь и сбежал вниз. Гравий под ногами громко шуршал, когда он пересекал двор, и в светящемся окне отодвинулась занавеска. Дверь нового крыла была не заперта. Он поднялся по лестнице, прикинул, какая из дверей коридора относилась к освещенному окну, и постучался.
– Войдите.
– Добрый вечер, Филипп, – сказал Альберт, открыв дверь. – Или все-таки Николас? А может Ришо? Как мне к вам обращаться?
– Ну и когда же вы догадались? Все-таки нашли Жан-Пьера?
– Да нет. Он не успел ничего сказать. Просто вчера вечером мне вспомнилась фотокарточка из папки Крушаля, и я понял, где вас видел. Карточка была не подписана, но… как-то сразу стало понятно, что вы не управляющий, а, скорее всего, владелец Курсийона. Бывший владелец.
– Да, – рассеянно кивнул Николас. – Все так. Но какое это имеет значение, когда мы в одной лодке, и эта лодка завтра увезет нас из прошлого.
– Просто напоследок хотелось бы знать, с кем я сажусь в лодку, отправляясь в довольно опасные воды. Ведь процесс обратного перехода не апробирован. Может быть, манускрипт врет, или вы его неправильно прочитали, ведь сам я его не видел. А если я оттуда не вернусь, меня ждет смерть. Так что уж ответьте мне на некоторые вопросы.
– Какие именно?
– Ну, про кому, например. Зачем вам понадобилось изображать управляющего? Кто такой этот отшельник на дереве, и куда он делся? Зачем вы показывали мне свою лабораторию?
– Отшельник и есть настоящий управляющий, состоящий у меня на службе. И когда я затеял эту невинную игру, чтобы отвлечься от мерзкого Средневековья, управляющего надо было куда-то деть. Я предложил пожить ему в своем шалаше на дереве, построенном в память о детстве. Ему там самое место, ибо болтун и не сохранил бы секрета.
– Это я уже понял. А лаборатория?
