Дмитрий Корниенко - Время Рыцаря
И, наконец, совсем утопический вариант – напоить Ришо с помощью Бланки, а потом рядом с бесчувственным телом провести ритуал. Нет, не станет он пить, да и кто будет читать заклинание?
Альберт думал, но никак не мог ничего придумать. А может, кто-то из циркачей сумеет открыть замок? Но они циркачи, а не слесари. Шанс, что среди артистов труппы будет бывший кузнец, да не просто кузнец, а мастер по замкам, был не велик. А средневековые дверные замки, при всем их несовершенстве, надо думать, все же не пальцем открываются.
От бессилия Альберт чуть не заплакал, когда у двери опять появилась расстроенная Бланка.
– Сделать то, о чем ты просил – невозможно, – огорченно пожаловалась она. – Этот карлик все время вертится среди господ, железное кольцо с ключами висит на поясе, продетое через ремень. Я думала о возможности снять один ключ, тогда бы он не заметил пропажу, и даже советовалась с одним жонглером, он бывший… Но нет, это невозможно, даже если знать, какой из ключей нужный, а их в связке много. Если бы у меня хватило сил, я бы подкараулила карлика в темном углу и оглушила, но он все время на людях, и я не уверена, что это получится.
– Не надо, – сказал упавшим голосом Альберт, – Таким способом добытый ключ не будет иметь для меня никакого смысла. И ты подставишь всю труппу. Однако тебе же лучше, если ничего не выйдет. Раз тебе не удастся меня спасти, то из меня не вырвется монстр, который тебя убьет. По правде говоря, это единственное, что меня утешает.
– Монстр?
– Да. Монстр, у которого я одолжил это тело. Но рассказывать долго, да и не поймешь ты. Кстати, если сегодня меня не открыть, то завтра у тебя может быть второй шанс спасти меня. Уже не от этого мира, но хотя бы из темницы.
Бланка всхлипывала и, видимо, плохо понимала Альберта.
'Крутится возле господ, чтобы предупредить случайную попытку спуститься… – подумал Альберт. – Тогда ведь… возможно, манускрипт в его комнате! В комнате Ришо! А зеркало здесь, стоит напротив камеры! Надо только достать манускрипт и зачитать его перед зеркалом у решетки! И я, к счастью, заперт, и тогда Бланке ничего не грозит после обратного вселения Уолша'.
– Слушай меня внимательно, Бланка, – быстро зашептал Альберт, облизывая пересохшие губы. – На этом этаже, ближе к лестнице, по которой ты спускалась, есть комната. Проверь, не заперта ли она. И если не заперта, поищи манускрипт. Внимательно поищи. Знаешь, как выглядят манускрипты?
– Догадываюсь, – ответила Бланка, вытирая слезы. – Такие трубочки из пергамента. Я постараюсь найти. Только я читать не умею, вдруг их там много.
– Бери все, что найдешь, кидай в подол, я разберусь.
Она убежала, и вскоре раздался ее голос: 'Открыто!'.
– Прикрой за собой дверь и не шуми! – выкрикнул Альберт. Он вытер выступивший пот.
'Только бы ей удалось найти, – заклинал он. – И только бы мне удалось его правильно прочитать. Сейчас вторая половина дня, и если Ришо не хватится манускрипта, у меня будет время с ним разобраться. Ришо не должен брать манускрипт с собой: он свернут, и носить его неудобно. Правда, на ритуале должен присутствовать и он сам… но это потом обдумаю. А если Бланка ничего не найдет, пусть попробует принести топор – буду ломать дверь'.
Внезапно на лестнице послышались шаги, но это были шаги не Бланки, ходившей бесшумно, а скорее, шажки Ришо. Альберт еле унял разогнавшееся сердце, пока алхимик шел по коридору, а затем тот появился у решетки.
– Держи-ка, перекуси перед ритуалом, – сказал Ришо, просовывая утиную ножку между прутьями. – Да не нервничай ты так, а то у тебя даже руки дрожат.
Альберт заставил себя впиться зубами в ножку, стараясь не показать виду, что волнуется. Это, очевидно, удавалось плохо: выдавала дрожь. Он от всей души надеялся, что Бланка услышала шаги алхимика и не наделает шума. Только бы Ришо не понадобилось зайти в свою комнату. Хорошо, что алхимик слегка навеселе.
– Когда начинается ритуал? – поинтересовался Альберт, глотая мясо, почти не разжевывая. – А то уж я забеспокоился, что да как. Боюсь, не спустится ли действительно сюда Жан де Бертье.
– Не спустится… А приступим мы часа через три, не раньше. А то и позже.
– Вина бы запить… – сказал Альберт и чуть не стукнул себя по губам: не хватало, чтобы Ришо туда-сюда шастал.
– Лишнее… Еще увидит кто-нибудь, что я с господского стола пленнику вино таскаю, – Ришо отвернулся. Он снял с зеркала мешковину и, достав из карманов толстые свечи, принялся расставлять их на полу. Ему что-то не понравилось, он недовольно посмотрел на зеркало, смерил взглядом расстояние до двери темницы и, подняв лампу выше, спросил:
– Ты видишь себя в зеркале?
– Смутно, но вижу, – ответил Альберт.
– Просил же поставить не напротив, а чуть дальше… Ладно, вечером подвину.
Ничего больше не сказав, Ришо двинулся обратно, а в груди Альберта опять все сжалось. Но алхимик в комнату не зашел, и его шаги вскоре послышались на лестнице.
'Умница, Бланка, не дала себя обнаружить, – благодарно подумал Альберт. – И теперь у меня есть свечи, нужные и для ритуала, и для прочтения манускрипта. Иначе опять пришлось бы просить девушку, а это время'.
Тут же появилась и Бланка.
– Вот, держи, – она стала просовывать один за другим свернутые в трубочки пергаменты внутрь камеры. – Все, что нашла, все принесла.
– Хорошо. Теперь дай мне пару свечей с пола, только зажги их сначала от своей лампы.
Альберт осторожно принял свечи и поставил их на пол темницы, отодвинув носком сапога слой соломы.
– Все, беги, но до заката навести меня еще раз, – попросил Альберт. – И, спасибо тебе.
Бланка, послав воздушный поцелуй, убежала, а историк еще с минуту стоял в задумчивости. Потом он тряхнул головой, сбрасывая наваждение, вызванное глазами девушки, уселся на холодный пол и принялся копаться в манускриптах, разворачивая их один за другим. Наконец перед глазами возникла знакомая надпись 'Tractatus de rebus naturalibus et supernaturalibus'. Подвинувшись ближе к огню, Альберт начал читать, с трудом сдерживая нетерпение.
После долгого предостережения, касающегося опасных свойств зеркала, Альберт нашел то, что искал. Заклинание на латыни. Альберт прочел его про себя и прикинул, что зачитывание по времени займет минуту. Стало быть, придется рисковать, в расчете на то, что Ришо будет в пределах досягаемости. В трактате не оговаривалось точное расстояние, лишь сказано было, что второй 'демон' должен находиться 'неподалеку'.
'Придется рисковать, – решил Альберт. – Другого выхода нет'. Теперь нужно было дождаться, когда стемнеет и когда появится Бланка, чтобы зажечь свечи на полу перед зеркалом. Историк взглянул на бойницу: пятачок неба из голубого стал синим. Он еще раз внимательно перечитал манускрипт. Говорилось, что произносить заклинание нужно после захода солнца, когда на землю опустится тьма. Для верности, Альберт несколько раз прочитал заклинание про себя: читать вслух он боялся, чтобы чего-нибудь не нарушить. Получалось вроде бы гладко, хотя произношение и оставляло желать лучшего. Впрочем, Альберт очень надеялся, что это не помешает.
Послышались шаги. Историк проворно задул свечи, забросал манускрипты соломой и приготовился встретить Ришо заискивающей улыбкой. Но к решетке подошел отнюдь не Ришо. Это был Жан де Бертье.
– Ну что, англичанин, небось раздумываешь, что тебя ждет… – медленно проговорил барон, оценивающе разглядывая Альберта через прутья. – Смерть или выкуп?
– Да, других развлечений нет.
– Есть, капитан, для тебя развлечение… И для нас тоже.
– Бродячие артисты приелись?
– Все-то ты знаешь… – подозрительно сверкнул глазами барон. – Но артисты – это хорошо, однако нам с гостями захотелось размяться. Устроим турнир, на котором разыграем твою свободу. Точнее сказать – жизнь. А если быть совсем точным – смерть.
– Ну что ж, завтра пораньше…
– Сегодня и сейчас, – тяжело сказал барон, и на Альберта пахнуло винным перегаром. – У меня как раз есть турнирный меч. Если победишь всех троих – отпустим. А если нет… Если нет, то умрешь в схватке.
– Не многовато ли вас?
– Так ведь и вина твоя тяжела. Какова вина – таков и шанс.
– Завтра.
– Сейчас. Собственно, я оказываю тебе услугу. Не обязательно красиво жить, чтобы красиво умереть.
– В таком случае я бы предпочел свой скорпион с тремя ядрами, – вздохнул Альберт. – Раз уж вас трое.
– Нет. Я не хочу, чтобы гости получили увечья. Хватит с тебя и турнирного меча.
– Мне просто предоставляется шанс умереть в бою?
– Да. Ты сможешь умереть как рыцарь, а не как разбойник с большой дороги.
Лицо Жана де Бертье исчезло, заскрипел отодвигаемый засов, и в камеру ввалились стражники, слепя светом факелов.
'Думай! – кричал себе Альберт, пока его вели вверх. – Думай, ведь должен же быть какой-то выход!' Но мысли беспорядочно путались, и Альберта охватила паника. И если на лестнице он еще связывал какие-то смутные надежды с Бланкой или Ришо, которому такой расклад событий тоже не выгоден, то при выходе на поверхность и эти последние робкие надежды улетучились.
