Борис Батыршин - Мартовские колокола
— Ну да, представляю себе! — хмыкнул Каретников. — «Аллигаторы–мутанты в канализации Нью—Йорка! Посреди ночи гентрансформированное радиацией чудовище выбирается наверх в трущобах Гарлема и пожирает бездомных афроамериканцев и наркодилеров. Куда сморит полиция и правозащитники? Мутагенный геноцид, развёрнутый против малообеспеченных граждан Америки! Расизм в действии!»
— Ладно, чёрт с ними, с аллигаторами. — хмыкнул Олег Иванович. — Если эти ребята такие идиоты, что и вправду не могут ничего сделать без того чтобы вот так, по идиотски, засветиться — флаг им в руки. Нам от этого ни тепло, ни холодно…
— Всё бы тебе, Олегыч, отмахнуться от проблемы! — укоризненно заметил Каретников. — Право же, ты неисправим. Вот сам подумай — а почему, собственно, они действуют так грубо?
— Так что тут гадать? — удивился Олег Иванович. — Обычное дело — считают предков за идиотов и папуасов: уверены, что пара технических штучек позволит справиться с чем угодно…
— Не согласен. — покачал головой доктор. — По моему дело в том, что они собрались устроить какую–то грандиозную гадость, причём, в самое ближайшее время. И рассчитывают, что после неё властям будет не до аллигаторов и пропавших бомжей.
— Это ты о цареубийстве? — спросил Семёнов. — Оно, конечно, шума будет много; но только при чём здесь Москва? И вообще — что им сейчас такого там, под землёй скрывать, что понадобилось идти на такие крайние меры?
— Сам гадаю. По логике вещей — либо подземный склад, либо постоянные переброски крупных партий каких–то грузов. Первое — полнейший вздор; куда проще найти помещение для хранения наверху и там спокойненько все держать. Под землёй — и сыро, и опасно. Нет, это не годится. А вот второе — вполне вариант; если у них там раза два–три в день народ с рюкзаками шастает, то в периметре безопасности необходимость как раз имеется.
— Причем — долго это продолжаться не может. — подхватил Олег Иванович. — Читают же они газеты? Да и без газет должны понимать, чо рано или поздно — причем, скорее, рано, — пропавшими заинтересуются и начнут копать всерьёз. Портала они, конечно, не найдут, хоть с войсками тоннели прочёсывай, а вот кислород перекроют — и надолго.
— Вывод — они затеяли что–то в самое ближайшее время. Месяц, не больше. — согласился доктор. — Я об этот и говорю. Вопрос — что?
— По моему, тут вопроса как раз и нет. Планируют цареубийство здесь, в Питере — вот и перебрасывают снаряжение.
— Не клеится. — ответил доктор. — ну не клеится, хоть ты тресни! — Сам знаешь, не хуже меня — Геннадий с этим поляком, Радзиевичем, ведут самую обыкновенную слежку. Торчат на улицах, устанавливают графики движения царского кортежа. Не зря же они этого, третьего — Виктора, — из Москвы выписали? Судя по всему, пан Радзиевич собирает информацию с помощью господ народовольцев, а Виктор с Геннадием занимаются более продвинутыми методами слежки — вон, и на Фонтанке, и на Дворцовой по три камеры понатыкали. И это только те, что мы знаем — а сколько их еще?
— И что тут не клеится? — не понял Олег Иванович. — Нормальная подготовительная работа перед акцией, изучают местность…
— А то не клеится, — назидательно произнёс Каретников, — что если они планируют масштабную операцию, — а иначе, зачем им переправлять из будущего такие объемы грузов? — то наверняка задействуют в ней уйму народу. Вот ты подумай — мы все сошлись на том, что умник Гена решил приурочить свою вылазку к первому марта, так?
— Ну, так. — согласился Семёнов. — но я не понимаю…
— А раз так — то времени у него осталось всего ничего: месяц с небольшим. Даже наши бестолковые радикалы не решатся действовать на шармака, тем более, большой ударной группой, верно?
Олег Иванович кивнул.
— А раз так — то им надо знакомить с местностью исполнителей! — уверенно заявил Каретников! — Барон вот со мной согласен — если бы они планировали удар большой группой, то уже сейчас по одному–два водили бы будущих боевиков по возможным местам акции и знакомили бы с обстановкой. А мы этого не наблюдаем.
— Может, обходятся компьютерными моделями? — неуверенно предположил Семёнов. — Ну, там, на основе видеозаписей, как спецназ готовят…
— Так то спецназ! А мы имеем дело в–общем, с дилетантами, с возомнившими о себе любителями. Какие там компьютерные модели, окстись… Нет, они занимаются подготовкой классического покушения в стиле разборок девяностых — фугас, снайпер там, может — выстрел из гранатомёта по царскому выезду. Но — никаких массовых нападений; уверен, и делать–то они всё будут сами, и снаряжение уже давно здесь, в Питере — вон, Яша давеча докладывал, что Виктор с кем–то из их новых приятелей, студентов, мотались на Николаевский вокзал и получили там из багажного пару неподъёмных баулов. Яша ещё убивался — говорит, было бы дело в Москве, так он непременно устроил бы, чтобы те баулы у них с возка по дороге свистнули. А здесь ни людей нужных, ни связей …
— Зря мы Якова из Москвы забрали, вот что. — заметил Олег Иванович. — Был бы сейчас там — мне было бы спокойнее. Заодно — с Владимиром Алексеевичем под землю слазил бы. Уж как парень расстраивался, что не вышло — его Гиляровский как раз перед нашим отъездом обещал с собой взять. Глядишь, под землёй и увидим бы что–нибудь полезное. Нет, как хочешь, а если ты прав, и в Москве что–то такое затевается, место Яши именно там. Мальчишки — что они смогут, случись что? Да и на Ромку, признаться, в таких делах надежды мало.
— Без Яши мы тут как без рук были бы. — не согласился Каретников. Какая разница — Москва, Питер? Талант есть талант — вон он как ловко слежку организовал! Барон — и тот его слушает беспрекословно. Нет, правильно Гиляровский говорил — у парня большое будущее…
— Кстати, о бароне. — вспомнил Олег Иванович. — Что там господин Корф о своём приятеле–жандарме рассказывал? Вроде, они с лейтенантом должны с ним сегодня встречаться?
— Да, как раз сейчас и отправились. — подтвердил Каретников. — Пару часиков подождём — всё и узнаем. Если всё, и вправду, так получится, как говорил барон — будет нашему делу серьёзное подспорье. Всё же жандармский ротмистр — фигура серьёзная, да еще из отряда, который занимается охраной государя! Он по должности просто обязан заинтересоваться.
— Вот я этого и опасаюсь. — вздохнул Олег Иванович. — А ну, как и вправду заинтересуется — и решит для начала нас спросить с пристрастием — «откуда вы, господа хорошие взялись, и от кого сих опасных сказок наслушались?»
— «…И кому успели их рассказать?»[56] — со смешком закончил фразу Каретников. Они с Семёновым до сих пор не могли избавиться от привычки вставлять в разговор цитаты из любимых в молодости книг. Да и не старались особо, если признаться — должно же быть что–то, что напоминает человеку о его лучших годах?
— Ну, будь речь о нас с тобой, наверное, так оно и вышло бы. Но барон, я думаю, знает, что делает — всё же сколько лет он в гвардии служил? Да и ротмистра этого, вроде как с Пажеского корпуса знает…
— В–общем — посмотрим. — подытожил Олег Иванович.. — Дай бог, всё у них получится. А пока — давай–ка еще раз просмотрим последние записи…
И собеседники снова склонились над монитором. За окнами неспешно падали снежинки. Темнело; скрипел снего под полозьями возков. Ранний сумрак скатывался на столицу Российской Империи…
* * *— Ну вот, а потом они, значицца, с этими тюками на Стромынку подались. Вот, тута написано. — Сёмка выложил бумажку с криво накарябанным адресом. — И как я их только не упустил — сам ума не приложу… — и он выразительно шмыгнул носом.
Я ухмыльнулся про себя. Яша заранее предупредил нас об этой особенности ценного работника — будучи в денежных расчётах честным до щепетильности, — копейки не украдёт, рекомендовали Семёна все, кто имел с ним дело, — малый никогда не упускал малейшей возможности выклянчить у работодателя лишний медяк — и достигал в этом деле небывалых высот.
— Упустил — значит, старался плохо. — разрушил я мечты малолетнего филера. Недаром, сдавая дела перед отъездом в Питер, Яша почти целую ночь просидел с нами в конторе, подробно растолковывая насчёт каждого агента, каждого дела, каждой папки в конторе. Наталья свет Георгиевна, или просто Наташа — курсистка, ведавшая в Яшиной конторе бумажными делами, — тоже присутствовала при разговоре. Можете обвинять меня в цинизме, свойственном нашему циничному до предела веку — а только мне тогда показалось, что Яша поглядывает на барышню как–то уж слишком по–хозяйски.
Будем честны — чем–чем, а выдающейся красотой Наталья Георгиевна явно не блещет: волосы жиденькие, пегие, платье на груди, — там, где у нормальной барышни находится эта анатомическая подробность, — висит какими–то бесформенными складками, а самой выдающейся (во всех отношениях) признаком на лице является нос. Девица явно не избалована мужским вниманием; с каждым визитом в контору я все отчётливее убеждался, что она поглядывает на своего шефа с немым обожанием. Яша был с ней неизменно любезен, от чего Наташа всякий раз таяла.
![Борис Батыршин - Мартовские колокола [Litres]](/uploads/posts/books/114000/114000.jpg)