Андрей Посняков - Ладожский ярл
— Откуда ты знаешь, что не они убили твою сестру?
— Нет. Они появились позже. Но я разыщу убийц, клянусь злобными духами леса!
Дивьян поежился — это была страшная клятва.
— Три дня назад кто-то уничтожил род кильмуйского Змеяна, — тихо сообщил он. — Я думал — эти.
— Нет, — белоголовый покачал головой. — Обязательно скажи об этом князю!
— Так этот, в голубом плаще, князь?! — наконец дошло до отрока. — Но кто же тогда Лада-чижа? — удивленно прошептал он. — И где она теперь?
— У реки, плачет. Ты зря обидел ее.
— Князь, — прошептал Дивьян. — Если так, то ему и в самом деле незачем было убивать наших, ведь Конди всегда платил дань исправно.
— Кто-то хочет оболгать его. Дескать, не может ни защитить людей, ни собрать вовремя дани. Именно потому князь и здесь — разобраться во всем, найти и наказать виновных. Тебя звать Дивьяном?
Отрок кивнул.
— А я — Лашк.
Дивьян улыбнулся:
— Что-то не похож ты на ленивца!
— Так прозвали, — усмехнулся Лашк. — В детстве, говорят, даже материнскую грудь сосать ленился. Вот и обозвал кто-то — Лашк — «ленивый». Пойдешь сейчас с нами или к себе?
— Не знаю еще, — покачал головой отрок. — Ты говоришь, у реки Лада-чижа? Пойду к ней, поговорю.
Хельги ласково держал руку девушки, шептал что-то, он и в самом деле был несказанно рад видеть ее, тем более при таких неожиданных обстоятельствах.
— Ты знала, что я здесь? — поцеловав Ладиславу в шею, тихо спросил он. — Откуда?
Девушка молча показала ему фибулу с двумя молниями-рунами.
— «Сиг» — руны победы, — прошептал ярл. — Коль ты к ней стремишься, вырежи их на рукояти меча. У меня и были такие, на мече, который я когда-то выковал сам при помощи кузнеца Велунда, моего учителя. Где-то теперь тот меч? Остался в хазарских степях? Помнишь Хазарию, Лада?
Кивнув, Ладислава вытерла слезы, пожаловалась:
— Жаль, убежал Дивьян. Так и не поговорили.
Хельги усмехнулся:
— Вон он, твой парень, прячется в орешнике. Эй, иди сюда, не прячься!
Ладислава позвала:
— Выходи, Дишка.
Дивьян выбрался из кустов, уселся на берегу рядом:
— Ты прости меня, Лада-чижа.
— Лада-чижа? — удивленно переспросил ярл.
— Сестрица-Лада, — погладив отрока, улыбнулась Ладислава. — Так он меня называет. — Она обернулась, сверкнув глазами, синими, как васильки. — Я так рада встрече, мой ярл.
Дивьян отвернулся. Посидел немного, посмотрел, как играет в речке форель, потом попросил:
— Поклянись еще раз, что это не твои люди расправились с родом Конди.
Ярл серьезно посмотрел на него, встал и, вытащив нож, надрезал ладонь:
— Клянусь кровью, и, если не так, пусть поразят меня боги — мудрый Один, яростный забияка Тор, Велес — повелитель подземного царства, правительница мертвых Мокошь, солнечный Даждь-бог, Род с Рожаницами, Перун-громовержец. Впрочем, Перуна я не люблю — слишком кровав!
— И это говорит викинг?! — неожиданно рассмеялась Ладислава.
Неизвестно, что убедило отрока больше — клятва на крови или веселый смех девушки. Он улыбнулся, посмотрел на ярла.
— Князь, Лашк сказал — ты ищешь здесь тех, кто убивает?
— Да. Ты уже успел познакомиться с Лашком?
— Конечно, — Дивьян помрачнел. — Три дня назад неизвестные злодеи вырезали род кильмуйского Змеяна. Всех до одного, только один парень, Муст, спасся, и тот бы помер от ран, да были милостивы к нему боги.
— Ты знаешь это место? — встрепенулся ярл.
— Идем, — просто ответил отрок.
Ладислава не пошла с ними, вернулась в усадьбу — раненый Муст требовал ухода. Прощаясь, отозвала в сторону Хельги, поцеловала, прошептала тихо:
— Приходи на Шуг-озеро, буду ждать.
— Приду, — одними губами обещал ярл.
Он и сам не мог понять, что вдруг такое с ним случилось? Ведь осталась в Ладоге любимая жена, дочери — уже две — а вот, поди ж ты, встретил в лесу Ладиславу, Ладию, и снова потерял голову, как тогда, в далеких южных лесах. Так хотелось обнимать эту златовласую деву, гладить ее шелковистую кожу, нежно заглядывая в глаза, чистые, синие-синие, словно луговые цветы васильки.
— Ладия… — улыбаясь, шептал ярл, не в силах до конца поверить в неожиданно случившуюся встречу.
А Ладислава неслась к усадьбе, чувствуя, как переполняет ее бурная радость. Радость от встречи с любимым. Любимым — несмотря ни на что. Именно из-за этого чувства и покинула дева родную Ладогу, надеясь, что утихнет оно в этих дремучих лесах, однако не утихало. Сколько раз Ладислава ловила себя на мыслях о Хельги! Поначалу гнала их из головы, а потом махнула рукой, перестала, лишь тихо грустила. И вот стоило появиться ярлу, как чувства ее вспыхнули с новой силой… Вспыхнули. А может, и не угасали никогда?
Глава 14
ПОКОЙ ВЕЧНЫЙ ДАЙ ИМ!
Август 865 г. Шугозерье
Злые дела
там свершились,
когда наступило
печальное утро.
Ведомый Дивьяном небольшой отряд Хельги-ярла добрался до селенья Змеяна лишь к вечеру. Выйдя из леса, ярл остановился, пораженный открывшейся перед ним картиной. Меж лесом и грядой синих холмов, маячивших вдалеке, раскинулась широкая, покрытая редкими кустами долина, залитая лучами заходящего солнца. Яркие лучи слепили глаза, и долина казалась бесконечной. Хорошо были видны раскидистые, отдельно стоящие деревья, сметенные стога, даже шалаши пастухов, правда, ни самих пастухов, ни коров, видно не было, словно исчезли они куда-то в одночасье, пропали, сгинули волею какого-то злобного колдуна.
— Вон там, на холме за рекою, — селище, — показал рукой Дивьян.
Ярл оглянулся:
— Успеем до ночи?
— Нет, — отрок покачал головой, — это только кажется, что близко, на самом деле — идти и идти.
— Тогда ночуем вон у той сосны.
Хельги специально выбрал стоящее в некотором отдалении от леса дерево, окруженное редким кустарником, вполне достаточным, однако, чтобы укрыть спящих; костра решили не разжигать, наскоро перекусив взятыми в дорогу припасами — рыбой и запеченным в глине рябчиком, подстреленным еще вчера кем-то из воинов ярла.
Еще только решив двигаться сюда, Хельги отослал к дружине Лашка — предупредить, чтоб не ждали к ночи, и распорядиться о негласной охране усадьбы Конди. Старший дружинник Невлюд сразу же и направил туда троих воинов, с которыми, услыхав о Ладиславе, напросился и Ярил Зевота.
— Хорошая дева, — улыбнулся он. — Рад буду вновь ее увидеть. Про Любиму расскажу с Речкой… это девчонки, ее знакомые, да ты и сам знаешь.
— Знаю, — кивнул старшой. — Однако Лашка говорил, ярл не велел заходить в усадьбу. Приказал зря не беспокоить, охранять тайно.
— Да я и не собираюсь пока никого беспокоить, — отмахнулся Ярил. — Так, посмотрю издали. Наговорюсь еще, успею.
К сосне натаскали из лесу лапника, разложились в кусточках — вполне мягко, а на комаров никто не обращал внимания. Да и мало их было здесь, на открытом месте.
— Что это? — обойдя сосну, вдруг воскликнул Найден. — Вроде вырезано на коре что-то.
— Где?
Все — Хельги, Дивьян и Никифор — с любопытством подбежали к нему.
— Руна «Т», — задумчиво произнес ярл. — Интересно, что бы это значило?
Дивьян, не говоря ни слова, вытащил нож и принялся рыть землю у корней сосны. Взглянув на него, остальные удивленно переглянулись.
— Вот! — Запустив руки под корни, Дивьян торжествующе вытащил наружу кожаный сверток, развернул осторожно. Звякнув, упали в траву два ножа, несколько серебряных монет-дирхемов и широкое лезвие секиры.
— Схрон! — шепнул Найден. — Не мы, выходит, здесь первые.
— Ну, ясно, не мы, — усмехнулся Никифор. — Кто-то же разграбил усадьбу Змеяна! — Обернувшись, он перешел на язык фьордов: — Ты еще не догадался — кто, ярл?
Жесткая усмешка искривила губы Хельги.
— Боюсь, это наши старые друзья — люди друида Форгайла.
— Я тоже так полагаю, — отозвался монах. — Похоже, нам нигде нет от них покоя.
— Как и им от нас! — засмеялся ярл.
Ночь прошла спокойно. Стояла полная тишь, лишь где-то далеко в лесу гулко куковала кукушка. Утром поднялись рано, едва рассвело, пошли через долину к холмам. Отбрасывая длинные тени, перепрыгивали через ручьи и овраги, обходили стороной колючие кусты, поражаясь стоящей вокруг тишине — не лаяли на селище собаки, не мычали коровы, не доносилось ни звука, казалось, даже птицы не пели.
— Что-то не нравятся мне эти люди! — кивнув на идущих, нахмурился невысокий мужик с пегой кудрявой бородкою и пронзительным взглядом. Еще трое — молодые поджарые парни, вооруженные рогатинами и ножами, — стояли позади него и тоже не спускали глаз с чужаков.
