Наши танки дойдут до Ла-Манша! - Морозов Владислав Юрьевич

Непослушными пальцами Булкин потянул из набедренного кармана комбеза мятую и влажную пачку «Явы». При этом его взгляд невольно упал на хвост «Як-38У», и в верхней части киля, повыше звезды, майор, не без удивления, узрел небольшую сквозную пробоину с рваными краями — так вот что это был за удар...

— И что — это все? — поинтересовался подошедший к Булкину капитан Шиморин. Заметив, как майор трясущимися руками, с трудом засовывает курево в рот, он щёлкнул извлечённой из кармана «технички» зажигалкой, и комэск наконец-то раскурил потерявшую форму, сыроватую сигаретку. Техники с помощью «ЗИЛа» уже отволакивали его «Спарку» в капонир.

— Все, — ответил Булкин, выпуская изо рта дым от первой затяжки, и кивнул в сторону своего самолёта: — Дыру видел?

— Видел.

— Это мне ещё повезло. Их там было вдвое больше, чем нас...

— Погоди, а остальные как же? Они что — того?

— Да иди ты! На хутор бабочек ловить! — почти заорал Булкин. — Это война, мать её так! Может, кто и выжил, но мы этого толком не видели!

В голове у Булкина почему-то звучала совершенно неуместная сейчас шуточная песенка про короля, который войну проиграл, полноги потерял, но рад был до слёз, что остался живой. Он боялся даже представить, чем могла закончиться сегодняшняя воздушная баталия, окажись против них не близкие по конструкции и самой концепции AV-8A, а, скажем, «Фантомы». Последние бы точно расстреляли Яки с предельной дистанции дальнобойными УР, вроде «Спарроу», прежде чем Булкин со своими лётчиками успел бы среагировать на их появление. Хотя о чём тут было думать хаотичная картина боя, во время которого он фактически не руководил действиями подчинённых, по-прежнему стояла перед глазами Булкина, и майор вполне понимал, что его как командира это совершенно не красит...

Как только все три уцелевших «Яка» успели оттащить в капониры и накрыть маскировочными сетками, из зарослей тростника, как черти из коробочки, появились сержант-связист Тлерат с переводчиком Пеледуем.

— Товарищ майор, «Первый» приказал нам освободить полосу для посадки двух кубинских «Миг-17»! — закричали они, подбегая к нему, практически в один голос.

— Она и так свободна, — устало пожал плечами Булкин. — Хотя это никакая не полоса, а шоссе. Но, раз такое дело... Сержант, передай, чтобы они садились, если, конечно, смогут...

Связист с переводчиком убежали, и уже через несколько минут первый кубинец заходил на посадку, а за ним, с минимальным интервалом, сел на шоссе и другой. Удивительно, но эти парни сумели без особых проблем посадить свои истребители на довольно узкую дорогу.

Оба быстро срулили с шоссе за указывавшим направление Шимориным. Едва Миги выключили двигатели, как техники при помощи «ЗИЛов» увели их под маскировочные сети, благо свободного места в капонирах теперь было много.

Из кабин «Миг-17Ф» вылезли двое смуглых пилотов, похожих из-за одинакового роста, однотипных шлемов, кожаных курток и оливковой униформы на братьев-близнецов. Подбежавший переводчик не понадобился — оба офицера, пусть и с чудовищным акцентом, говорили по-русски, как и все, кого учили летать в СССР. Один назвался капитаном Феликсом Гебра, а второй — старшим лейтенантом Алехандро Суаресом.

— Как вас сюда занесло, товарищи офицеры? — поинтересовался Булкин, поприветствовав кубинцев.

— Аьеродромь Сань-Аньтоньо уньитожьен, — ответил тот кубинец, который был старшим по званию. — У нась коньчьялос топьльиво. Приказьял сьесть здесь....

— Машины в капониры загнали? — поинтересовался Булкин у подошедшего Шиморина.

— Уже, — совершенно не по-военному ответил тот.

— Тогда заправить и зарядить оружие союзникам, — приказал Булкин.

— Так точно, — ответил Шиморин. — Только вот насчёт перезарядить.... У нас же только 23-мм снаряды...

— А мьи 37-мм осьобо нье расходовал... — ответил ему кубинский капитан Герба и улыбнулся.

— Тогда пока отдыхайте, товарищи, — разрешил Булкин и, отбросив недокуренную сигаретку, подчёркнуто твёрдой походкой пошёл к КУНГу с радиостанцией. До отдыха ли им всем было сейчас?

Не прошло и пары минут, как его связали с начальством.

— «Первый», мы приземлились, кубинская пара тоже, — доложил Булкин. — Какие будут дальнейшие приказания?

— Какие ваши потери, «Пятьдесят седьмой»?

— Четыре сбито, один подбит и сильно повреждён. К дальнейшей работе готовы только три самолёта, считая «спарку», которая имеет мелкие повреждения!

— И то ладно. Молодцы, летуны. Пока заправиться, пополнить боекомплект и ждать дальнейших приказов!

— Есть, товарищ «Первый»! — ответил Булкин.

Между тем на шоссе появились первые мирные жители, похватавшие нехитрые пожитки и бегущие со стороны Гаваны в сторону юго-восточного побережья острова. Кубинские солдаты, охранявшие самолётные стоянки, без вопросов пропускали их мимо. Какой-либо помощи проходивший народ не требовал, некоторые беженцы просили пить, и в этом им не отказывали.

Примерно через час кубинская БРДМ-2 привезла старшего лейтенанта Кобзева. Оказывается, сразу же после вынужденной посадки он дальновидно передал по рации свои примерные координаты, и кубинцы поехали за ним ещё до того, как сели три уцелевших «Яка». Правда, вытащить его «Як» с того поля без крана и трейлера не представлялось возможным, тем более что аппарат явно требовал ремонта в заводских условиях — по докладу пилота, только в его фюзеляже был десяток пушечных пробоин. На место вынужденной посадки для оценки нанесённых повреждений немедленно отбыли, оседлав «ГАЗ-69» и взяв в качестве проводника одного из вывозивших Кобзева кубинских солдат, инженеры Шапиро и Коромыслов, но ничего хорошего от их возможного вердикта Булкин не ждал. А ещё через сорок минут попутный военный «КрАЗ» РВС Кубы высадил возле стоявшего у самолётных стоянок караула старшего лейтенанта Горохова, целого и невредимого, но слегка поцарапанного, изрядно перетрухавшего и лишившегося при катапультировании не только шлема, но и, почему-то, ботинок.

Что стало с остальными пилотами эскадрильи, толком не успели узнать, поскольку через пару часов началось то, чего заранее не предполагал вообще никто. И в этой суете всем стало уже не до трёх то ли погибших, то ли пропавших пилотов...

А в штабном бункере ГСВК в районе Гуиннеса как раз в этот момент совещались отцы-командиры. Советский контингент понёс не особо большие потери — лишь 4-й отдельный мотострелковый батальон 7-й отдельной мотострелковой бригады некстати угодил под удар двух десятков американских штурмовиков А-7 и А-6 (интересно, что американцы целились не по ним, а по позициям соседней части РВС Кубы) и потерял не менее трети личного состава. Но повода для оптимизма это всё равно не давало. И людские, и технические потери кубинцев были чудовищны (точного числа всех жертв атомной бомбёжки никто до сих пор не знал), а их ПВО и ВВС практически перестали существовать. На случай масштабного американского десанта у ГСВК было слишком мало людей и техники, а значит, оставалось прибегнуть к крайним мерам — карт-бланш на это был получен из Генштаба ещё вчера.

— Мне только что доложили наши наблюдатели — в Гуантанамо слышен рёв многочисленных танковых двигателей, — доложил генерал-полковнику Кончицу командир 7-й отдельной мотострелковой бригады полковник Ходкевич. — Похоже, несколько десятков их «Паттонов» выдвигаются к проволочным заграждениям у периметра базы и собираются атаковать! А проходы в минных полях американцы, по докладам разведчиков, проделали заранее!

— Ну что, сомнений в их дальнейших действиях нет более ни у кого? — спросил присутствовавший здесь же секретный полковник Уткин.

— Нет.

— Тогда за чем дело стало? Пора действовать. С Фиделем связались?

— Пока связи нет. По нашим данным, он срочно эвакуируется из Гаваны. У них там, где-то километрах в десяти восточнее столицы, есть какое-то правительственное железобетонное укрытие.

— Знаю я их «правительственные укрытия». Небось наши построили второпях, ещё в 1962-м, а потом забыли про него. А не проще ему было сразу приехать сюда, к нам? Если янки в следующий раз долбанут ядерным оружием, они точно будут иметь в виду крупные города. А если накроют Гавану, Фидель точно может не уцелеть. А оно нам надо?