Наши танки дойдут до Ла-Манша! - Морозов Владислав Юрьевич

— «Ноль девятый», атакуем! — скомандовал Булкин ведомому Осипову и, прибавив скорость, сблизился с противником, после чего выпустил в хвост «Харриеру» обе Р-60 разом. А через секунду увидел, что то же самое проделал и ведомый, автоматически повторивший действия ведущего. Боевая часть четырёх ракет, три из которых точно попали в цель, буквально разнесла AV-8A на атомы (за секунду до взрывов американский лётчик катапультировался, но высота была маловата для безопасного спуска на парашюте).

Однако, проскочив над упавшим «Харриером», Булкин увидел, что «Як-38М» с бортовым номером «06» (в который американец, видимо, успел-таки влепить несколько 30-мм снарядов), волоча за собой хвост быстро чернеющего дыма, пытается хоть немного набрать высоту. А потом Сухорябову не осталось иных вариантов, кроме принудительного катапультирования, что и произошло через несколько секунд.

Мимо кабины засмотревшегося на падение «Шестёрки» Булкина вдруг замелькали бледно-жёлтые росчерки пушечных трасс. Последовал какой-то странный сильный удар по самолёту, но поведение машины при этом не изменилось, а значит, фатальных повреждений не было. Но повторная невнимательность в бою могла обойтись очень дорого. Булкин резко ушёл вправо и вниз.

Мимо него пронеслась серо-зелёная тушка «Харриера». Булкин даже рассмотрел в его кабине пилота в кислородной маске и расписном бело-красном шлеме.

Осипов попытался довернуть за американцем, выпустив ему вслед пару длинных очередей из обеих УПК-23-250. Но американец энергично сманеврировал, и снаряды ушли в белый свет, как в копейку. А точнее — в совсем недалёкую землю.

— «Ноль девятый»! — заорал Булкин в радиоэфир. — Отставить!!

— Есть, товарищ командир!

— Ты цел?

— Так точно!

— Тогда держись за мной, как понял?

— Понял вас, «Пятьдесят седьмой»!

Булкин перевёл свой «Як-38У» в набор высоты, то же сделал и ведомый.

Через пару минут они вышли к какой-то пальмовой роще, над которой на малой высоте четыре Яка неумело вертели «карусель» с семью «Харриерами», у которых это получалось ничуть не лучше.

Остальные AV-8A к этому моменту, похоже, ушли. И первое, что увидел Булкин как «Як-38М» с бортовым номером «10» старлея Плетюхина несётся в лобовую на «Харриер» (похоже, это был тот самый американец, который только что атаковал «Як-38У» комэска).

— Мишка! Стой!! Дурак!!! — крикнул Булкин в рацию.

Но времени было слишком мало, и его, естественно, никто не услышал.

Оба пилота не отвернули, и через пару секунд Як столкнулся с AV-8A. Яркая вспышка взрыва разбросала оба самолёта в мелкие брызги, и Булкин даже не успел рассмотреть, сработали ли их катапульты...

Между тем бой продолжался, и всё больше не в пользу советских лётчиков.

Один из «Харриеров» (это был самолёт комэска Тэппи) выпустил две AIM-9.

Оба «Сайдвиндера» поразили «Тройку» старшего лейтенанта Горохова.

Прежде чем сбитый «Як» рассыпался на части, пилот катапультировался. Над местом падения повис белый купол парашюта....

— Товарищ командир, я «Ноль пятый»!! — заорал в эфире голос старлея Касаткина. Я пустой!! Снаряды кончились!!! Повторяю!!! Боеприпасов нет!!!

— А что я сделаю?! — ответил Булкин и добавил: — «Ноль пятый», «Двенадцатый»! Выходите из боя и оттягивайтесь к нашей точке старта!!!

— Вас понял! — ответил Касаткин.

— «Ноль девятый»! передал Булкин Осипову. —  Держись за мной! Атакуем!

Видно было, как два «Як-38М» уходят, пытаясь оторваться от тройки обстреливающих их «Харриеров». А вторая американская тройка энергично разворачивалась в сторону пары Булкина. В общем, и сейчас бой был не равным четыре Яка против шести «Харриеров».

Правда, у американцев уже истекал лимит времени по запасу топлива, но азарт — страшное дело.

— «Первый»! - вызвал Булкин далёкое начальство. — Я «Пятьдесят седьмой»! Задание выполнено! Сбито пять самолётов противника!! Заканчиваются боеприпасы!! Остаток горючего минимальный!! Нас атакуют!! Отходим к точке взлёта!! Прошу помощи!

— Понял вас, «Пятьдесят седьмой»! — отозвался «Первый». — Постараемся помочь! Держитесь!

Булкин открыл огонь по приближающимся на встречно-пересекающихся курсах трём «Харриерам». Не попал, при этом в правом УПК-23-250 закончились снаряды. Ведомый тоже много стрелял и также промазал. AV-8B проскочили над ними с набором высоты.

— Я «Ноль девятый», — передал Осипов. — Я пустой, снарядов больше нет!

— Уходим! — передал в ответ Булкин.

Это был момент, когда американский комэск Тэппи достал-таки пушечным огнём «Як-38М» с бортовым «12» старшего лейтенанта Кобзева. Машина задымилась и начала снижаться, но старлей сумел врубить подъёмные двигатели и выпустить шасси, после чего плюхнулся на ближайшее тростниковое поле. Взрыва Булкин не видел, а значит, можно было предположить, что этот «Як» всё-таки уцелел.

Два «Як-38М» и один «Як-38У» приближались к месту своего старта. Снарядов уже не было. Судя по показаниям приборов, топлива у них на борту оставалось только на посадку. А сзади быстро приближались шесть «Харриеров» — комэск Тэппи приказал своим подчинённым, у которых тоже оставалось мало боеприпасов и горючего, провести эту крайнюю атаку и уходить на базу.

Видя мелькающие всё ближе и ближе в задней полусфере «Харриеры», Булкин повторил в радиоэфир:

— «Первый»! Я «Пятьдесят седьмой»!! Нас атакуют!! Нам кранты!! «Первый», я повторяю, у нас критическая ситуация!!

— Держитесь! — стереотипно ответил «Первый». Булкин приготовился выпускать последние снаряды, маневрировать до полной выработки топлива, а потом мужественно катапультироваться. Других вариантов он уже просто не предполагал.

Тем удивительнее было то, что он увидел дальше.

Два АV-8B вдруг очень красиво взорвались, ещё до того, как успели выйти на дистанцию открытия действенного огня, а остальные их коллеги испуганно метнулись в стороны, явно уворачиваясь от какого-то нового, возникшего неизвестно откуда, воздушного противника.

И через минуту Булкин понял, от кого именно — справа мелькнули два, до боли знакомых, серебристых тупоносых силуэта с длинными стреловидными крыльями.

При дальнейшем сближении это оказалась пара старых «Миг-17Ф» с эмблемами ВВС Кубы.

«Первый» таки не подвёл и действительно помог им, чем мог. Пусть и слишком поздно, но всё-таки....

Таким образом, «по очкам» бой окончился в нашу пользу, но спрашивается — какой ценой?

Фактически у Булкина осталось всего два боевых Яка и «спарка». Подбитый самолёт старлея Кобзева ещё предстояло найти и как-то вытащить с того поля, если он, конечно, окончательно не сгорел, уже после вынужденной посадки...

Яки один за другим тяжело плюхались на шоссе, имея в сухих баках фактически одни керосиновые пары. У Булкина было ощущение, что подъёмные двигатели его «Як-38У» заглохли ещё до того, как колёса машины коснулись асфальта. Машина довольно сильно приложилась о шоссе, но стойки выдержали. Как потом выяснилось, в левом УПК-23-250 машины Булкина оставалось аж четыре снаряда из двухсот пятидесяти — майор выстрелил всё до железки...

К севшим самолётам побежали техники со стремянками, а из укрытий тут же выехали «Зилы» с буксирами.

Булкин откинул в сторону крышку фонаря, выбрался из передней кабины своей «спарки» на землю и снял сразу ставший тяжёлым, как пресловутая шапка Мономаха, шлем. Ноги предательски дрожали, а бельё, комбинезон и волосы на голове были мокрыми, словно майор вернулся не из воздушного боя, а плавал и нырял в каком-нибудь пруду.

Он увидел, как вылезший из своей кабины старлей Осипов, даже не снимая шлема, в изнеможении сел прямо на асфальт, а спустившийся по стремянке Касаткин сразу же заковылял на негнущихся ногах куда-то в кусты, видимо, отлить. Чувствовалось, что первый воздушный бой стал тем ещё испытанием для психики уцелевших пилотов 1-го КШАП.

Взгляд на циферблат наручных часов показал майору, что от старта до момента посадки прошло всего-то двадцать четыре минуты...