Андрей Смирнов - Рыцарь
– И что же стало с твоим братом?
– Его колесовали, как и других людей дона Яго. Так же поступили и с самим доном – да благословит Господь саму память об этом человеке!
Да, невесёлая история.
– В замке жила благородная девушка, – сказал я. – Её звали Анна. Что произошло с ней?
– Вы говорите о племяннице дона Яго, кабальеро?
– Да.
– Про то, что с ней стало, лучше и не спрашивать. Да покарает Господь этого дьявола Альфаро.
– Она мертва?
– Я не знаю, кабальеро. Её увезли.
– Значит, она в замке этого Альфаро?
Если так, то эта история ещё не закончена. Араб оглянулся и осенил себя крёстным знамением:
– Лучше не произносить лишний раз этого имени.
Я усмехнулся:
– Почему? Опасаешься, что он может услышать?
– Да, – с самым серьёзным видом ответил этот человек. – Он колдун и сын Иблиса... то есть Сатаны. Говорят, его отец вызвал Сатану и подложил под него свою жену – и от того союза жена его и понесла...
Я снова усмехнулся. Ну да, на следующий день после смерти Роберта де Вигуэ я услышал от торговки яблоками подробный рассказ о том, каким первоклассным колдуном был Роберт Волк и как он мог по желанию превращаться в волка или в птицу. Похоже, здесь было то же самое. Видимо, сознание простого человека этой эпохи не допускало мысли, что тот или иной мерзавец может быть просто мерзавцем. Нет, он обязательно должен быть ещё вероотступником и колдуном. Как же без этого...
– Расскажи-ка мне ещё что-нибудь об этом... ммм... колдуне. Где он живёт, насколько он богат, могуществен?
Араб ещё раз огляделся. Задержал взгляд на дверях своего дома. Когда он снова посмотрел на меня, выражение лица у него было в точности как у тех крестьян, что отказывались со мной говорить.
– У меня жена и четверо детей, кабальеро. Поговорите лучше с кем-нибудь другим. – Араб пожал плечами. – Может, Санчо? Трактирщик...
Ладно, и на том спасибо. Я бросил арабу монету и поехал к трактиру.
Трактирщик поначалу тоже пытался изобразить глухонемого, но кнутом и пряником мне удалось из него кое-что извлечь. О судьбе самой Анны он ничего не знал, зато оказалось, что, помимо замка и прилегающих земель (которые теперь платили подати Альфаро), у рода Альгарисов имелось большое поместье на северо-востоке. Поместье это дон Альфаро тоже сжёг, но кое-кто из его обитателей сумел удрать. Вопрос: куда?
Трактирщик долго мялся, посматривая то на моё грозное лицо, то на серебряную монету, которую я вертел в руках. Когда к серебряной монете прибавилась ещё одна, он под большим секретом сообщил мне, что поговаривают – поговаривают, хотя он сам ничего об этом толком не знает, – что уцелевшие Альгарисы переселились за Гаудолопе (это такая местная речка), под покровительство какого-то дона Диего Тольпенсьеро. Не без труда я выдавил из трактирщика дополнительные подробности. Этого хватило, чтобы снова пуститься в путь.
* * *...И вот я на месте. Этот замок, к моей радости, ещё никто не разрушил. Привратник, которому я сообщил, что ищу кого-нибудь из Альгарисов, послал мальчишку наверх.
Вскоре мальчишка вернулся, и нас с Тибо пропустили внутрь.
Во дворе замка обнаружился здоровенный мужик с двуручным мечом на плече. На мужике была кожаная броня, утяжелённая металлическими кольцами, а физиономия его густо обросла иссиня-чёрной бородой.
– Я Альгарис, – рыкнул мужик, смерив меня взглядом, – а ты кто такой?
Слово «ты» он почти выплюнул.
Сзади засопел Тибо. Он был уверен, что сейчас череп наглеца будет испытан на прочность.
Ну да, я с большим удовольствием проверил бы, как бородач управляется со своей железякой, но сдержался.
Сделав вид, что не заметил оскорбительного тона, я спешился и назвал себя.
Бородатого звали Эгвеньо.
У меня возникло устойчивое ощущение, что этот человек только и ищет повода, как бы кого-нибудь убить. Приходилось разговаривать крайне спокойно и взвешивать каждое слово, чтобы не дать ему повода затеять драку. Мне нужен был живой, а не мёртвый Альгарис. И я очень вежливо поинтересовался, не знает ли он что-либо о судьбе своей родственницы Анны.
– А тебе-то что до неё за дело? – зарычал он, брызжа слюной на собственную бороду. – Ты кто такой?! Что тебе здесь нужно?!
И стал наступать на меня, потирая рукоять.
– Ну хватит! – заявил я. – Подбери слюни и веди себя как подобает кабальеро! Хочешь драться – изволь. Но сначала я хочу услышать ответы на мои вопросы.
– Да я... – Тут он заткнулся, потому что кончик моего меча уткнулся ему в бороду – раньше, чем этот увалень успел скинуть с плеча двуручник.
– Я друг её погибшего родича, Родриго де Эро, – произнёс я, глядя в глаза этому отморозку. – Если Анна Альгарис жива, я должен известить её о смерти барона. И она должна узнать, что замок Эро теперь по праву принадлежит ей. Я хочу с ней увидеться. Ты понял?
– Увидеться! – Он выплюнул это слово так, как будто бы оно жгло ему рот. – Ладно, убери свой меч. Ты мой гость, я не причиню тебе вреда.
«Ну ещё бы!» – подумал я и спрятал меч в ножны.
– Пошли, – сказал бородач. – Пусть с тобой отец говорит.
Отец этого горячего испанского парня, Диего Тольпенсьеро, оказался не таким большим, не таким вспыльчивым и не таким волосатым, как можно было ожидать, глядя на его двухметрового отпрыска. Дон Диего, как явствовало из его фамилии, не был урождённым Альгарисом, а примкнул к этой семье в результате брака. Дон Диего был невысокого роста, с морщинистым, очень выразительным лицом и светлыми волосами – там, где они ещё оставались. На большей части головы дона разместилась блестящая лысина.
Дон сидел в кресле у камина, устало прикрыв глаза и сцепив пальцы рук. Он выслушал мою историю, ни разу не перебив меня. Когда я закончил, он приоткрыл глаза и впервые посмотрел мне в лицо.
– Вы хорошо говорите по-каталонски, но у вас странный акцент, – сказал он. – Вы из Тулузы?
– Строго говоря, я из Северной Франции, хотя в данный момент действительно еду из Тулузы.
– Значит, вы ничего не слышали о несчастье, которое произошло с нашим родом?
– Ничего.
– Ну что ж, слушайте...
* * *История была чрезвычайно проста. Дон Альфаро, носящий графскую корону вот уже десять лет и успевший за это время изрядно расширить собственные территории, в один прекрасный день потребовал от Яго Альгариса, бывшего в то время хозяином замка Альгарис и главой рода, вассальную присягу. Дон Яго, весьма гордившийся благородством и историей своего рода, а также его независимостью, наотрез отказался. Началась война, которую дон Яго проиграл. Около года назад.
– Почему же никто не известил об этом Родриго де Эро? – спросил я, когда дон Диего закончил. – Барон наверняка оказал бы им помощь.
Тот пожал плечами:
– Я не знаю, почему дон Яго не сообщил ему. Возможно, просто не успел. Что же касается тех, кто остался в живых... я, например, только сейчас начинаю припоминать имя дона Родриго. Мы с женой долгое время жили на западе, в Кастилии, но после того, что произошло под Аларкосом два года назад... Вы ведь, конечно, слышали об этом?
Я покачал головой.
Дон Диего вздохнул:
– Мне казалось, об этом знает весь христианский мир. После того, как Альмансор разбил Альфонса, многие христиане были вынуждены бежать на восток, в Арагон, или на север. Сейчас перемирие с маврами подходит к концу, Альмансор собирает силы... а христианский мир молча ждёт, пока сыны дьявола нас окончательно не поработят.
Так, понятно. О существовании Родриго де Эро здесь попросту забыли. А что стало с Анной? Когда я спросил об этом, старик покачал головой:
– Альфаро, будь он проклят, увёз её в свой замок. Что стало с ней дальше – этого никто из нас не знает.
– А вы не пытались что-нибудь предпринять, чтобы спасти её? – поинтересовался я, может быть, чуть более резко, чем следовало бы. Но меня уже достало быть сыщиком. – Или вы сидели здесь и лили слёзы по погибшим – вместо того чтобы предпринять хоть что-нибудь для спасения живых?
Странное дело: Эгвеньо, стоявший по левую руку от кресла старика, услышав мои слова, не зарычал и не снёс мне башку своим двуручным мечом. Сам же старик печально посмотрел мне в глаза.
– А что мы могли сделать? – спросил он.
– Если даже вы не располагаете военной силой, чтобы отбить её у Альфаро, неужели вы не могли её выкупить?
– Мы пытались это сделать, – ответил дон Диего. – Люди, посланные к графу для переговоров, не вернулись.
– За год кое-что могло измениться, – заметил я, игнорируя недовольство Эгвеньо. – Почему вы не попытались снова?
– Потому что, – старик подался вперёд, и теперь в его голосе слышался металл, – мы не располагаем средствами, чтобы выкупить её. Этот замок – всё, чем мы теперь владеем, да и то он не принадлежит нам полностью и второй половиной распоряжается семья, принявшая нас полтора года назад только из христианского милосердия... Но даже если бы и располагали... Торговаться с Альфаро... – Диего с отвращением помотал головой.
