Инженер Петра Великого (СИ) - Гросов Виктор

Сам Брюс приедет! Вот это да! Значит, он действительно следит за моей работой. А ответственность теперь возрастала стократно. Одно дело — запустить станок самим, в тишине, исправить косяки, если что. И совсем другое — делать это на глазах у самого генерал-фельдцейхмейстера!

Мы забегали, как ошпаренные. Подмели пол вокруг станка, убрали лишний инструмент, протерли тряпками самые видные места. Я еще раз проинструктировал солдат у ворота, как крутить — медленно, равномерно, без рывков. Объяснил слесарям, как подавать сверло с помощью ходового винта — тоже плавно, чувствуя сопротивление металла. Мои пацаны должны были следить за смазкой и отводом стружки (если она вообще пойдет). Все волновались страшно.

Ждать пришлось недолго. Вскоре во дворе послышался стук колес дорогой кареты и цокот копыт лошадей охраны. Мы все высыпали из мастерской. К крыльцу подкатила уже знакомая мне карета графа Брюса.

Лакей распахнул дверцу…

И тут я чуть не сел на землю от неожиданности.

Из кареты вышел не только строгий и подтянутый Брюс.

Рядом с ним, опираясь на трость, стоял… сам Петр Алексеевич!

Царь! В простом зеленом мундире Преображенского полка, без свиты, без помпы, только с Брюсом и парой адъютантов.

Вот это да! Такого я точно не ожидал! Видимо, Брюс доложил Царю о готовности станка, и тот, известный своим интересом ко всяким техническим новинкам и нетерпением, решил не ждать докладов, а увидеть всё своими глазами.

Мы все замерли. Солдаты охраны вытянулись в струнку. Полковник Шлаттер, непонятно откуда взявшийся, согнулся в три погибели. Орлов тоже вытянулся, бросив на меня быстрый ободряющий взгляд.

Петр окинул взглядом двор, толпу разинувших от удивления рты работяг, потом уставился на меня.

— А, Смирнов! Фельдфебель! Вот ты где! — прогремел его знакомый резкий голос. — Ну что, сказывай, Яков Вилимович говорит, машину ты свою доделал? Это ж которая стволы должна ровно сверлить? Али брехня?

— Никак нет, Ваше Величество! — выдавил я, вежливо поклонившись. — Готова машина… К пробе…

— К пробе… Ну, так чего стоим? Показывай! Не терпится глянуть на диво сие! А то болтать все мастера, а как до дела — так пшик один! Веди!

Петр Великий уверенно зашагал к моей мастерской, не обращая внимания ни на Шлаттера, ни на прочих. Брюс и Орлов двинулись следом. Я, поплелся впереди, показывая дорогу.

В мастерской стало тесно. Царь, Брюс, Орлов, пара адъютантов, да еще Шлаттер с обер-мастером просочились. Моя команда — ученики, слесаря, плотник — забились по углам, боясь дышать. Солдаты у ворота стояли навытяжку, ожидая команды.

Петр бесцеремонно прошелся вокруг станка, заглядывая во все щели, трогая руками дерево и железо.

— Гм… Здоровенная бандура… — пробормотал царь. — Из дуба… А ну-ка, объясняй, как сия штука работает? Да попроще, без затей ваших ученых!

Воздух можно было резать ножом от напряжения. Сейчас, в присутствии самого Царя, решалась моя собственная судьба. Любая ошибка, поломка — и всё полетит в тартарары.

Я собрался.

Началась самая главная демонстрация в моей жизни.

— Ваше Величество, — начал я. — Машина эта устроена так, чтобы не сверло крутилось, а сам ствол пушечный. Вот тут, — я показал на переднюю бабку с патроном, — ствол зажимается крепко-накрепко. А вон тот ворот, — я кивнул солдатам, — его и вращает. Медленно, без рывков.

Петр хмуро разглядывал неуклюжий патрон, потом ворот.

— Ствол крутится… Гм… А сверло?

— А сверло, Ваше Величество, вот оно, — я указал на заднюю бабку. — Оно стоит ровно по оси ствола и потихоньку подается вперед вот этим винтом, — я кивнул на маховик, за которым стояли Иван с Семеном. — Тоже вручную покамест. Главное — чтобы ствол вращался ровно, а сверло шло прямо, без биения. Тогда и канал внутри ровный получается, не гуляет, как прежде.

— Ровный… Поглядим, какой он у тебя ровный будет, — проворчал Царь. — Ну, чего встали? Начинайте!

Я кивнул солдатам у ворота.

— Пошел! Помалу!

Четыре дюжих солдата навалились на рычаги ворота. Раздался скрип деревянных шестерен, натужное кряхтение. Массивный чугунный ствол, зажатый в патроне, медленно, очень медленно начал вращаться вокруг своей оси. Прямо как бревно на вертеле, только очень тяжелое. Через несколько секунд оно набрало нужную скорость вращения.

— Теперь сверло подавай! — скомандовал я Ивану и Семену.

Они вцепились в рукоятки маховика на задней бабке и тоже начали вращать, подавая длинное, мрачное сверло к торцу вращающегося ствола.

Вот сейчас режущие кромки коснутся металла…

Раздался мерный, низкий скрежет.

Сверло вгрызлось в чугун.

Из-под него посыпалась мелкая темная стружка.

Медленно, миллиметр за миллиметром, сверло углублялось в ствол.

Станок работал! Не развалился, не заклинил! Солдаты мерно крутили ворот, слесаря — маховик подачи. Ствол вращался, сверло ползло вперед.

Петр Первый, наклонив голову, не отрываясь смотрел на процесс. Его лицо было непроницаемым. Брюс стоял чуть поодаль, тоже наблюдая с предельным вниманием. Остальные — Шлаттер, Орлов, адъютанты — казалось, вообще дышать перестали. В мастерской стояла такая тишина, что слышно было только скрип ворота да скрежет сверла о металл.

— А быстро ли сия машина сверлит? — вдруг резко спросил Царь, нарушая тишину. — Сколько таких стволов за день обработать можно?

— Пока медленно, Ваше Величество, — честно ответил я. — Привод ручной, слабый. Да и сверло еще не доведено до ума, заточку подбирать надо. Но ежели привод от воды сделать, как я мыслю, да сверла получше… То думаю, один ствол в день, а то и два малых, делать можно будет. А главное — канал ровный выйдет, не то что теперь — неделю шкрябают, а все криво.

— Один-два в день… Маловато будет! — нахмурился Петр. — Нам пушки тысячами нужны! А если сломается твоя машина? Чинить долго?

— Конструкция простая, Ваше Величество, — я постарался говорить уверенно. — Дерево да железо. Ежели что — починить можно быстро. Главное — чтобы детали основные были сделаны точно, с запасом.

— Точно… Вот именно! Точности нам не хватает! — Царь снова уставился на вращающийся ствол. — А ежели калибр другой? Перенастраивать долго?

— Ежели заранее сменные патроны да люнеты под разные калибры приготовить — то недолго, Ваше Величество. Машина универсальная задумана.

Петр еще помолчал, наблюдая, как сверло углубилось уже на пару вершков. Потом вдруг махнул рукой:

— Довольно! Останови машину! Поглядим, что там внутри.

Солдаты и слесаря замерли. Сверло отвели назад. И сверло и ствол нагрелись. Царь подошел к стволу, заглянул внутрь канала. Потом взял длинный тонкий щуп (его специально приготовили для проверки) и осторожно ввел его в просверленное отверстие. Провел по стенкам, проверяя ровность. Потом вынул, посмотрел на свет.

— Ну-ка, дай сюда! — он выхватил щуп у меня из рук и снова сам полез проверять. Долго водил им туда-сюда, поворачивал ствол (пришлось солдатам помочь). Лицо его оставалось хмурым.

Я стоял и ждал приговора. Сейчас он скажет — «ерунда», «криво», «пустая трата времени».

Но Петр вдруг выпрямился, и на лице его появилось удивление и азарт.

— А ведь и правда, ровнее идет! — сказал он, обращаясь скорее к Брюсу, чем ко мне. — Гляди, Яков Вилимович, кривизны почти нет! И стенки гладкие! Вот же ж…! Простая деревяшка, а сверлит лучше, чем наши хваленые немцы с ихними приборами!

Он снова повернулся ко мне.

— Молодец, Смирнов! Голова! Придумал-таки! Хоть и неказиста твоя машина, а результат дает! То, что нам позарез нужно! Ровный ствол — это меткая стрельба! Это победа!

Он хлопнул меня по плечу так, что я чуть не упал. Силач царь!

— Быть посему! Одобряю! Машину твою — в дело! Немедля! Чтобы таких станков к концу месяца было… десять! Нет, двадцать! Слышишь, Шлаттер⁈ — он обернулся к побледневшему полковнику. — Двадцать машин! Чтоб все пушки через них шли! И чтоб люди были обучены! Сам проследишь! А тебе, Смирнов, — он снова уставился на меня, — даю добро на твой завод образцовый! Перестраивай! Ломай старое! Строй по-новому! Чтоб было как в Европе, только лучше! Денег… денег найдем! — он махнул рукой, будто деньги — это так, пыль. — Главное — чтоб пушки были! И ружья! И снаряд добрый! Делать! Быстро! Чтобы к завтрему было!