Побег из волчьей пасти (СИ) - "Greko"

— Ради Бога, Коста, что случилось? — завопил Эдмонд.

— Что случилось, Кинша? — переадресовал я тот же вопрос нашей хозяйке.

— Мой муж, — Кинша набрала воздуха. Ей было стыдно. — Мой муж решил сдать вас русским, когда узнал, что вы не черкесы, а, значит, нечего опасаться расправы над предателем. Горцы таких и в Константинополе могут показательно казнить, а вас он не боится. Вдобавок, хакким — англичанин, за которого полагается большая награда. Простите!

— Он вам в этом признался?

— Нет, конечно! Сказал, что идет к своему торговому партнеру. Но я хорошо его знаю. Вам нужно поспешить. Лошади готовы. Там вам положили еды, воду. Торопитесь. Времени немного.

— Но, как же вы…?

— Не беспокойся обо мне, Коста. Он не посмеет и пальцем меня тронуть. Ты же видел, как он меня любит.

— Такую женщину, как вы невозможно не любить, уважаемая Кинша!

— Благодарю! — Кинша чуть покраснела.

— Но как вы оправдаете наш отъезд?

— А! — Кинша легко махнула рукой. — Скажу, что за вами заехал какой-то ваш друг. Что-то сказал. Вы мне сказали, что вам нужно срочно возвращаться. Быстро собрались и поскакали обратно в сванские горы.

Спенсер подошёл.

— Нам нужно срочно уезжать, Эдмонд. Потом объясню.

К нам подвели лошадей. Я помог ему взобраться на лошадь. Его покачивало. Он был очень слаб. Хотя крепился, стараясь этого не выдать.

«Хорошо, что он поспал немного», — подумал я и на всякий случай крепко привязал его к лошади. Спенсер не возражал.

Подошёл к Кинше.

— Куда же вы поедете? — спросила она.

Я задумался. В голове промелькнул Стамбул, Тамароба, шалахо и Георгий с его: «Легко запомнить: Вано из Вани».

— Далеко отсюда до Вани? — единственный возможный вариант на данную минуту.

— Совсем близко. Верст шестьдесят. Со сменой лошадей за пару дней доберётесь.

Я кивнул.

— И, все-таки, уважаемая госпожа… Вы точно в безопасности?

Неожиданно Кинша меня мягко обняла.

— Точно, Коста, точно…

— Но ваши слуги… Кто-нибудь может проболтаться.

— Они все преданы мне.

— Да. Я заметил. Они не только преданы. Они все любят вас. Вы так добры к ним. И к нам. Почему?

— Ты хороший парень. А твой друг не побоялся осмотреть мою больную девушку. Я не хочу денег, заработанных неблагодарностью.

Кинша разомкнула объятия.

— Все! Пора. Езжайте туда, — Кинша указала рукой направление. — Дорога одна. Не очень сложная. А после тех, по которым вы сюда добрались, можно сказать простая. На подъезде к Вани реку переплывете на пароме.

— Я не знаю, уважаемая Кинша, смогу ли когда-нибудь достойно вам ответить за вашу доброту. Спасибо. И будьте счастливы.

— Спасибо на добром слове, Коста. Берегите себя! Прощайте.

Я вскочил на коня. Кивнул Спенсеру. Мы тронулись.

— Коста! — Кинша остановила меня.

— Да.

— Мой Никол… — Кинша вздохнула. — Не суди его строго. Он хороший муж. И хороший отец. Но он — купец.

— Я все понимаю, Кинша. Обещаю, что не буду.

— Храни тебя Аллах! Прощай!

Мы выбрались на дорогу. Поскакали.

— Что на этот раз? — Спенсер грустно усмехнулся.

— Хозяин хотел нас сдать русским.

— Понятно.

— Ну да. Он купец до мозга костей. А вы, мой дорогой Эдмонд, здесь слишком лакомый кусок, чтобы удержаться от соблазна.

Спенсер рассмеялся.

— Всякое про себя слышал. Но «лакомым куском» назвали впервые.

— Тише!

Я натянул поводья. Спенсер удивился, но последовал моему примеру.

— Что? — спросил шепотом.

— Стойте здесь. Я сейчас.

Соскочил с коня. Выглянул из-за поворота. Дом Никола был как на ладони.

«Как же вовремя мы дёрнули!» — выдохнул я.

Ворота были распахнуты настежь. Туда вбежали шесть солдат с ружьями наперевес во главе с унтер-офицером. Никол стоял у ворот. Казаков не было. Это хорошо. Погоню быстро не организуют.

«Ах, Никол, Никол! Я все, конечно, понимаю. Такие деньги. И все равно. Ты армянин, я грек. Зачем же предавать? Хотя, думаю, Никол договорился с собой. Решил, что меня, единоверца, не предает. А англичанина можно. И все равно, спасибо тебе за кров, еду. И благослови Господь твою прекрасную жену! Не будь её, может, и не удержался бы сейчас, наслал проклятий на твою голову!»

Вернулся обратно. Сел на коня.

— Надо спешить! — предупредил Спенсера.

Поскакали. Я размышлял.

«Никол говорил мне, что численность расквартированных в Кутаиси войск ничтожна мала. Значит, опасности от русских ждать не нужно, если бы речь шла о погоне. Но полицейские функции они, вполне, могут осуществлять. Следовательно, лучше проявить осторожность при выезде из города. С трудом верится, что они купятся на рассказ Кинши и поскачут за нами в горы. А даже, если и поверят? Дорога одна, по словам прекрасной черкешенки. Значит, наверняка на выезде должен быть пост ДПС. Тормознут точно. А мы выпимши, не пристёгнуты, аптечки и огнетушителя нет. Зато куча оружия. И морды наши доверия не внушают. Тут штрафом не отделаешься. Лишение прав, транспортных средств и кутузка! Не! Береженного Бог… Нужно немного запутать следы».

Я опять натянул поводья.

— Коста! — Спенсера можно было понять. Я его задёргал.

— Извини. Секунду.

Сориентировался.

— Туда! — развернул лошадь влево.

«Если они не купятся, а справедливо решат, что у нас самый естественный путь это путь к турецкой границе, то нам не след сейчас ехать по этой дороге. А потом, нормальные герои всегда идут в обход! Вряд ли они ожидают, что мы здесь переберемся на другой берег Риони. Совсем нелогичный шаг! А нелогичные действия — сейчас наше единственное оружие!»

Реку пересекли прямо в городе, у больших белых камней, вылизанных бурной рекой до гладкости. Я помнил эти камни.

Ну, как эти? В детстве летом неделю гостил у родственника здесь в Кутаиси. Как-то вечером вышли с ним на берег Риони. Берег уже облепили ещё с десяток взрослых мужчин, знакомых родственника. Все чего-то ждали. Наконец прибежал еще один мужик.

— Ну что? — все бросились к нему.

— Через десять на двадцать! — с радостью сообщил он эту, казавшуюся мне абракадаброй, фразу.

Все обрадовались и тут же… начали раздеваться!

— Что происходит, дядя? — я не удержался.

— Порыбачим! — ответил он, стягивая брюки.

— Как⁈

Моё восклицание можно было понять: ни одной удочки ни в одной руке я не видел.

— Друг там работает! — дядя ткнул в направлении плотины. — Через десять минут перекроет шлюзы на двадцать минут. Вода уйдет. Рыбу возьмём руками!

Теперь всё стало понятно. И хотя я был ребёнком, все равно понимал невероятный абсурд ситуации. Плотина! Сложное гидротехническое сооружение! Это же не кран стояка в доме! Что значит, друг перекроет⁈ Как он может это сделать без указания⁈ По просьбе друзей⁈ А указания и не могло быть! Хотя, зная Грузию и её нравы, чему я удивлялся⁈ Наверняка, друг, сидевший на вентиле, позвонил своему начальнику. И там, типа:

— Шалва, дорогой! Тут друзья хотят порыбачить. Я перекрою на двадцать минут?

— Каха, дорогой, конечно! О чём речь! Скажи, чтобы и на мою долю рыбы взяли!

— Обижаешь, Шалва! Лично тебе занесу!

— Вах! Спасибо!

— Тебе спасибо!

Через десять минут вода ушла, обнажив дно и барахтающихся рыбин. Эту картину я запомнил на всю жизнь. Ночь. Но видно хорошо, из-за мощных фонарей плотины. Дно, усеянное такими же белыми камнями и песком. Рыбы. И куча мужиков в семейных трусах! Бегают с радостными криками. Подбирают обессиленную рыбу, швыряют на берег… Великолепный кадр для блестящего грузинского кино!

…Поскакали. Сомнения продолжали беспокоить.

Один вариант я не учёл. Кинша!

Тут сам виноват. Не надо было спрашивать её про дорогу на Вани. Считай, подставил. Нельзя от неё требовать стойкости. Хорошо, что из слуг, язык не поворачивается назвать их рабами, никого рядом не было. И подслушать не могли. О Вани знает только она.

И опять встаёт один из извечных вопросов мятущейся, мать её, русской интеллигенции: что делать?