Александр Афанасьев - Исток зла
Благодарностей таджик уже не слышал, соскочив с подножки, он ринулся обслуживать другую машину.
В караван-сарае и впрямь было цивильно — даже стоянка не залита щебнем с битумом, а заасфальтирована, как полагается в солидных местах. Темнота уже сгустилась, и на фоне гор красивыми, молочно-белыми шарами во тьме висели фонари.
Молодой человек аккуратно припарковал свой грузовик в ряду таких же.
— Бросим? — сказал он, чуть погоняв движок на холостых перед тем, как заглушить, чтобы продлить срок службы турбонагнетателя.
— Давай… — зевнул напарник.
Водитель достал из кармана серебряный юбилейный рубль, подкинул, ловко поймал.
— Орел…
— Смотри.
На ладони издевательски ухмылялась решка.
— Фартовый ты.
— В нашем деле главное фарт, — назидательно поднял указательный палец водитель, — и спасовать, когда карта не идет!
Фраза была известной — ее произносил в одной из последних комедийных картин актер синематографа Габазов.
— Тогда пас…
— Тебе чего принести? Свиную отбивную?
— Да пошел ты… — не обиделся напарник, у которого не было усов и на цепочке рядом с медальонами болтался серебряный полумесяц.
— Ну, смотри… Не знаешь, от чего отказываешься…
Хлопнув по карману — тут ли кошелек, — водитель ловко выпрыгнул из кабины и исчез в сгущающейся с каждой минутой тьме.
В караван-сарае было проще — даже пол земляной, но это исключительно потому, что владелец караван-сарая хотел его стилизовать под старые, тысячелетиями обслуживающие купцов на Великом шелковом пути заведения. Пол не был земляным — это был слой земли, специально принесенный и выложенный на бетонный пол. Свет был приглушенным, музыка — восточной и тягучей. В углу, на сцене, соблазнительно извивалась в танце живота девушка, постепенно избавляясь от лишней одежды. Такие же, только чуть более одетые, прислуживали гостям.
На входе водителя остановили.
— Оружие, ножи, кастеты, дубинки сдаем на хранение. Выйдете — получите.
Водитель увесисто шмякнул на прилавок «браунинг», затем покопался в кармане и достал еще один. К двум пистолетам рядом легла короткая раскладывающаяся пружинная дубинка.
— Все?
Водитель кивнул. Прислужник сгреб все оружие и выдал номерок.
— Еда, напитки на первом этаже. Если нужна комната, спросите у любого полового. Или в баре…
— Премного благодарен.
Уверенно ступая по земляному полу, водитель подошел к бару. Один из троих половых, стоявших за баром, моментально подбежал, угодливо кивнул головой. Вся прислуга здесь была из местных, и хозяин выдрессировал их. Обслуживание, какого и в Москве не встретишь.
— Мне с собой, — негромко сказал водитель, — плов, две порции. Две двойные порции. Он не со свининой?
Половой бросил быстрый, оценивающий взгляд на клиента — вроде не мусульманин, русский. Хотя черт его разберет.
— Никак нет-с… С бараниной, свежей.
Которая, возможно, еще утром лаяла и бегала по здешним помойкам. Хотя нет, в таких местах подобного не позволяют, здесь и мусульмане питаются, узнают — отрежут голову. Те, кто держит караван-сарай, и так за всё дерут втридорога.
— Тогда две двойные порции. И квас — две большие бутылки, неоткрытые.
Мало ли… Береженого бог бережет.
— Слушаюсь… Комнату не желаете-с? Или компанию составить?
— Не желаю. Принеси, что сказал.
— Слушаюсь…
Пока половой побежал за заказом, водитель оглянулся, осматривая плавающий в сигаретной дымке зал…
В этом караван-сарае всё было точно так же, как в других таких же на границе и дальше, по большому пути в Индию. Путь этот кормил многих, по нему, что в одну, что в другую сторону, днем и ночью шли караваны. Только раньше в караване были верблюды, и караван шел месяцами, теперь же в караване были тяжелые грузовики, и до Бомбея, крупнейшего города Индии и конечного пункта пути караванщиков, можно было добраться за несколько суток.
Это если не убьют.
Караванный путь, как и многие века до настоящего времени, был опасен. От него кормились не только честные трудяги: караванщики, торговцы и держатели караван-сараев, но и лихие люди. Мало кто помнит, что слово «душман», которым сейчас в армии величали всех без разбора «гостей» с Востока, родилось именно в Афганистане — так назывались бандиты, грабившие караваны. У бандитов имелись даже собственные города — взять хотя бы «Гору Воров», известную ныне как «Тора-Бора» — ее в свое время не смог захватить даже Александр Македонский с его огромной армией. Этот укрепленный район на границе возник не по велению Аллаха — долгими годами, поколение за поколением, его строили душманы, готовя неприступную крепость и базу для налетов на караваны в Хайберском проходе. И как водители сменили верблюдов на грузовики, так и бандиты сменили сабли и кремневые ружья на автоматы и гранатометы.
Большинство посетителей караван-сарая составляли русские. Каждый «кушал» из своей тарелки — индийцы и британцы возили грузы с юга Индии, из портов на север, в Китай, в Афганистан. Русские делали то же самое — только груз они закупали в Туркестане, на огромных складах, выстроенных рядом с ветками туркестанской железной дороги. Были, конечно, и русские в Индии, и британцы здесь, в Туркестане, но не очень много.
Однако же они были. Несколько человек — явно британцы, если судить по их смешным шортам, — сидели отдельной компанией у самого выхода, балагуря о чем-то. На них недружелюбно посматривали, но повода к выяснению отношений пока не было, да и в зале следили за порядком. Водитель знал, что спокойствие это показное и в любой момент оно может разлететься в клочья. А ему не хотелось светиться.
— Извольте-с, сударь…
Половой поставил на барную стойку два больших пакета.
— Сколько с меня?
— Шестнадцать рублей извольте-с…
Водитель аккуратно отсчитал шестнадцать рублей. Купец в этом случае дал бы две «кати» и не спросил бы сдачи, но он купцом не был и деньги свои считал.
— Благодарствую…
Водитель уже не слушал — с пакетами в руках он направился к выходу, лавируя между столиками.
Он не хотел этого скандала, он привык всегда быть незаметным, не привлекающим к себе внимания. Но, увы, тут без скандала не обошлось. И начали его британцы. Верней, британец. Рыжий здоровяк, выделявшийся свой черной кожаной безрукавкой, слишком много выпил пива, а потом хлопнул еще и сотку водки. В России он не рисковал с этим — дорожная полиция бдила, можно было заплатить немалый штраф, а то и лишиться визы. Но тут была почти не Россия, тут всего лишь утром встать в колонну и перейти на тот берег реки. А там — пьяный ты за рулем или трезвый — никакой разницы. Вот он и решил опустить тормоза.
С водителем он столкнулся, когда выходил из ватерклозета — они были расположены не в глубине караван-сарая, а у самого входа. К русскому он не имел никаких претензий, просто его неудачно мотнуло, и русский оттолкнул его, чтобы тот не упал и не выбил из его рук пакеты. А вот этого рыжий уроженец Йоркшира, бывший байкер, славящийся горячим нравом, терпеть не стал…
— Эй, постой-ка! — несмотря на пьяную муть в глазах, он попытался ухватить русского за рукав. Тот ловко увернулся, а вот йоркширцу ловкости не хватило, и, промахнувшись, он растянулся на полу. Британцы, сидевшие на самых плохих местах, у входа, подумали, что русский ударил одного из них, и тот упал…
Русский положил пакеты, которые он нес на стойку, где сдавали оружие. Очень спокойно повернулся лицом к британцам, но те немного опоздали. Двое русских водил-караванщиков, которые как раз входили в караван-сарай, чтобы поужинать, увидев, что происходит, не стали сдавать оружие да так и встали рядом со своим. В глубине зала, заметив неладное, начали подниматься из-за столов и другие караванщики.
Шансов у британцев не было. Они могли бы выяснить отношения с этим русским, но только до тех пор, пока никто не заметил. Сейчас же их было четырнадцать, а русских в зале сидело раз в пять больше, и все они не прочь были поразмяться на сон грядущий. Правила «разминки» были простыми — вышел за огражденную территорию и делай, что хочешь. Только стрелять нельзя, пограничники рядом. Русские британцев не любили, на территории Индии тех чаще всего бывало больше, и они не упускали возможность набить морду конкуренту. Но тут — тут была русская земля, и тут численный перевес был на их стороне. Да еще пистолеты у двоих русских. Вряд ли они будут стрелять в безоружных, но рукояткой по голове — тоже неплохо.
— Изволите выйти, господа? — спросил один из тех, кто вошел только что.
— Этот… он ударил нашего! — сказав так, британец признал свою слабость, потому что сильный не доказывает, сильный бьет.
— Это неправда, господа, — ровно ответил молодой водитель, из-за которого разгорелся весь сыр-бор, — ваш человек напился так, что упал на ровном месте.
