Владимир Корн - То, что действительно важно
Все-таки Тибор рассказчик талантливый, всех возле себя собрал, рассказывая в лицах, что говорила жена одного, что другого, что сами пекари.
Не прерывая рассказа, Тибор указал на стол, показывая жестом, что еду уже приносили и моя порция находится именно там. Как, оказалось, вместе с наполовину пустой бутылкой вина, готовящегося в скором времени стать уксусом.
Ладно, Артуа, не все так мрачно, и тушеная в овощах свинина достаточно аппетитна и вино не самое плохое. Тебе приходилось и много хуже пить. Просто тебе испортило настроение то, что ты только что увидел. И дело даже не в зависти.
Все ночь мне снились весьма безнравственные сны. Все бы ничего, но каждый раз в постели с дамой меня обнаруживала Милана, и всякий раз плакала, причем навзрыд. А мне было очень, очень стыдно.
После обеда на тренировочную площадку, где я оттачивал вольт со следующим подходом, финтом под правую руку и быстрым выпадом в горло предполагаемому врагу, в сопровождении Тибора ко мне подошел Край имевший прозвище Ухо. Так его прозвали по той простой причине, что одно из ушей отсутствовало у него почти полностью. Зато присутствовал шрам через все лицо, и все это было в результате одного и того же сабельного удара.
Было бы логичней называть его Шрамом, но такой уже имелся, причем еще до прихода Края Горднеру в отряд. Здесь почти все имели клички, и, очень подозреваю, я избег такой участи только лишь потому, что само имя Артуа звучало достаточно необычно. И зачем в таком случае что-то менять?
Подошли они, чтобы порешать один достаточно щепетильный вопрос, а именно.
Благодаря Тибору, наша ночной рейд в родную ему Мельничную падь получил среди своих достаточно широкую огласку. И чего этого скрывать, ведь все проблемы решены, никто не пострадал, виноватые наказаны, в том числе и материально. Не знаю, что там наговорил Тибор, я при этом не присутствовал, но Край подошел с просьбой, помочь решить ему схожую проблему.
Правда, дело теперь не касалось отношений между мужчиной и женщиной, а всего лишь денежной суммы, некогда отданной Краем взаймы.
Сложности же были вот в чем. Сумма, одолженная им, была не достаточно мала, чтобы попросту позабыть о ней, и, в тоже время, недостаточно велика, чтобы пойти на крайние меры, наплевав на все. Схожесть же в том и заключалась, что они с Тибором решили, будто бы у меня получится сделать все также тихо и ровно, как и в гостях у мельника.
Я не стал обещать ничего, лишь попросил немного времени на раздумья.
В принципе, в гостях у мельника я не сыграл ни одной фальшивой ноты, а то, что было у меня внутри, пусть там и останется. Совсем не обязательно никому об этом знать.
Что касается Края, у меня к себе целых два вопроса. Смогу ли я сделать такое же вновь и нужно ли мне это. Все, что я делал в доме мельника, было для меня внове, и действовал я больше по наитию.
С другой стороны, человек я здесь новый, и, коль скоро ко мне обратились за помощью, это кое-что значит. Парни здесь собрались простые и долгим разговорам за жизнь необученные. Порубать кого, так это в две секунды. Так что их логика понятна.
Ну и возникни у меня проблемы, а без этого не бывает, кто же согласится мне помочь, после моего отказа, мотивируй его хоть чем.
Да и денег не мешало бы заиметь хотя бы немного. Как говорится денег и здоровья много не бывает. И, если со здоровьем еще слава Богу, то денег кот наплакал.
Кстати, мало их здесь что-то, котов, больше в диком виде водятся. То ли приручить их забыли, то ли сами мышей ловят.
Во всяком случае, попытка — не пытка. Надо только сразу договориться о том, что если не получится мирным путем, никаких военных действий.
Глава 29. Буссоль
Дождь закончил свое мокрое дело буквально через пару дней после того, как мы покинули Дрондер. Причем закончил, как отрезал. Если еще ночью он накрапывал практически постоянно, то уже к полудню небосвод переливался всеми оттенками лазоревого. И местное солнце воскликнув — ага, заждались! — безо всякого переходу начало жарить так, что вокруг все стало как в парилке.
Еще бы, бедная земля столько времени впитывала влагу, что понадобится не меньше недели, чтобы она пришла в нормальное свое состояние.
Колонна наша, состоявшая из почти трехсот всадников была разделена на несколько неравных между собой частей. Большая из них была свитой и охраной наследного принца Великого Герцогства Эйсен-Гермсайдр. Как оказалось, того самого молодого человека, на которого и указывал мне Горднер сквозь приоткрытые двери.
Звали наследника престола Жюстин Эйсен, и в Империи он побывал с неофициальным визитом. А вся неофициальность заключалась в том, что принц решил навестить одну весьма очаровательную леди, ту, которой я великодушно подарил второе место на негласном конкурсе красоты, который сам же и придумал.
Эта леди не так давно сама побывала в герцогстве и сумела очаровать своей красотой наследника престола. Юный Жюстин без ума влюбился в роковую красотку, и даже пал перед отцом на колени, умоляя последнего благословить их брак.
Что характерно, сама красавица даже неподозревала, что ей в скором времени предстоит счастье стать супругой молодого принца. Но отец влюбленного Жюстина, старый циник, а что же ему остается еще при такой должности? высказался категорически против. Леди Биссиоль, а именно так ее звали, не устраивала его в качестве невестки сразу по нескольким причинам.
Озвучил он только две, но в голове держал самую главную.
Первой причиной была та, что леди Биссиоль имела далеко не безупречную репутацию, к тому же была несколькими годами старше инфанта.
Ну а самая главная, та, что озвучена так и не была, заключалась в том, что Великий герцог Дрюмон XVII, вдовец, сам неоднократно мог убедиться в том, что выбор сыном леди Биссиоль как любовницы великолепен.
Естественно, что смог он убедиться еще до того, как произошли все эти события. Ну и какая из нее после этого невестка, спрашивается?
В общем, был у герцога разговор с леди Бессиоль, в течение которого он ясно дал понять, что перспектив стать супругой сына у нее нет никаких, но и причин, отказывающих в ласке его отпрыску, тоже не имеется.
Леди поняла все отлично, и даже сумма, запрошенная ею, оказалась не очень велика. В любом другом случае просить денег наверное ей бы и в голову не пришло, но слишком уж ситуация к этому располагала.
Дама, сославшись на неотложные дела в Империи, срочно покинула Великое Герцогство Эйсен — Гермсайдр.
Тут же в окружении Жюстина нашелся человек, который открыл ему глаза на некоторые вещи. Затем этот тип получил стойкое отвращение со стороны наследника, достаточно нескромное вознаграждение от герцога — отца, и срочно покинул родину.
Причина этому тоже ясна, кто же будет терпеть рядом с собой человека, рассказывающему о предмете неземной любви подобные вещи.
Конечно, сам принц не сможет вызвать его на дуэль, вернее вызвать то как раз сможет, но кто же в здравом уме примет вызов наследника престола. Но ведь такое благородное дело может произвести кто-нибудь из добрых старых товарищей принца и вот здесь уже отказаться не будет никакой возможности.
Короче, человек открывший правде глаза, срочно покинул герцогство, сославшись на внезапно полученное наследство.
Через некоторое время герцогство покинул и сам Жюстин, отправляясь в Империю.
Понятно, что он бросился в погоню за своей прекрасной леди, все еще пытаясь сделать то, что сделать было уже невозможно.
Чтобы не было все слишком уж очевидным, отец снабдил его письмом к Конраду III и попросил решить один вопрос, недостаточно важный, чтобы отправлять целую делегацию, но и не настолько мелочный, чтобы доверить его кому попало.
И вот теперь Жюстин возвращался домой, поглядывая по сторонам глазами повидавшего жизнь циника, давно уже понявшего, что некоторые вещи существуют только в необузданной фантазии недалеких людей. Такие как любовь, например.
Откуда я все так подробно знаю? Да просто слышал своими ушами разговор Горднера с одним человеком. Причем не подслушивал, а присутствовал при этом.
Когда Горднер, из каких своих соображений решил держать мою скромную персону при себе, сначала мне это совсем не понравилось.
Подай, принеси, почисти сапоги или разбуди сразу же, как только наступит рассвет, совсем не та роль, которую хочется исполнять в первую очередь. Ее совсем не хочется исполнять. И я уже заготовил целую речь, почему я этого делать не буду и приготовился к самому худшему после ожидаемой реакции Горднера.
Есть такая заповедь — для того, чтобы научиться командовать, научись подчиняться. Но это разные понятия, исполнять приказы и прислуживать.
Нет, такого не случилось, Горднер просто держал меня при себе и иной раз даже спрашивал моего мнения по тому или иному вопросу. Я ехал рядом с ними впереди нашего маленького отряда и изредка выполнял его поручения, по большей части касавшихся всяких мелочей. Таких, как обратить внимание Лигруса, что переметная сумка его расстегнулась, и он рискует потерять часть своего имущества, например.
