Анатолий Логинов - «Попаданец» Сталин. Вождь танкистов из будущего
3 июня 1943 г. Первый Украинский фронт
Под утро Сергей Кокорин внезапно проснулся и заснуть уже не смог. «Похоже, начинается», – подумал он, выходя из блиндажа и забираясь на бруствер траншеи. Действительно, впереди, там, где еще недавно тихо лежала, словно затаившаяся змея, линия фронта, вовсю гремело. Сергей прислушался, потом крикнул вдоль траншеи, подзывая часового. Тот еще не успел ответить, как с неба донесся характерный прерывистый гул немецких самолетов.
– Подъем! Воздух! По щелям! – крикнул Сергей, соскакивая с бруствера. Первые самолеты уже с воем сваливались в пике, когда в щель, прикрывая всем телом хрупкие окуляры стереотрубы, заскочил старший офицер батареи, Иван Болотин. Мгновением позже в нее же свалился, запаленно дыша, разведчик Олег Горошко. Отдышавшись, он достал из кармана кисет и обрывок газеты и попытался свернуть цигарку. Получалось плоховато, близкие разрывы бомб мешали уложить табак. Беззвучно матерясь и роняя крошки на землю, Олег все-таки закрутил цигарку и где-то с третьего раза раскурил. Не успел он сделать и пары затяжек, как бомбежка сменилась звуками воздушного боя.
Выглянув из щели, они увидели, как два советских краснозвездных истребителя, жужжа, нарезают круги вокруг собравшихся в круг и активно отстреливающихся «лаптежников», а еще несколько наших крутят непонятные виражи с «мессерами». Прямо на их глазах один из «мессеров» словил очередь и взорвался в воздухе, потом задымил и с ревом устремился к земле «лаптежник». Остальные, форсируя моторы, со снижением ушли куда-то на запад. Вслед за ними унеслись и наши «ястребки». Наши вернулись быстро, но в гораздо меньшем количестве, причем один самолет дымил и все больше отставал от общего строя.
Чем закончилось дело у летчиков, досмотреть батарейцам не удалось. Подбежавший часовой выкрикнул, что вызывает комдив. Все трое дружно выскочили из щели и побежали – Сергей с Иваном на КП, а Олег – к землянке взвода управления.
Почти два часа батарея вела огонь по все более приближающимся к ее расположению координатам. Затем связь с КП дивизиона прервалась, а грохот впереди резко усилился и так же резко затих. Примерно четверть часа спустя Сергей заметил несколько групп солдат, двигающихся по полю куда-то в сторону. Потом снова налетели самолеты. На этот раз налет был коротким, но зато сразу после него на траншеи окопавшегося перед батареей батальона и на позиции обрушился огневой налет. Били откуда-то из-за недалеких холмиков, похоже, работала самоходная артиллерия гансов.
Кокорин, едва стихли взрывы, прильнул к стереотрубе, осматривая впереди лежащее поле. Трава, невысокая и повыбитая за время мирного стояния транспортом, почти не скрывала черные круги воронок. Ветер разносил по полю дым, вытекающий откуда-то из-за холмиков и медленно поднимающийся к небу.
Прошел еще один артналет, и на позиции батальона обрушилась очередная группа немецких бомберов. Еще не отбомбились самолеты, как Болотин, наблюдавший в бинокль, обернулся к Сергею со странным, неуместно-веселым, выражением лица:
– Танки!
Прильнув к окулярам стереотрубы, Кокорин наблюдал, как угловатые неторопливые машины одна за другой появляются из-за гребня холма.
Впереди ползли новые, узнаваемые лишь по изображению на листовках, тяжелые машины «Тигр». «Лобовая броня – сто тридцать корпус и двести башня. Даже нашей стодвадцатидвухмиллиметровке взять не просто», – подумал Сергей и посмотрел левее. Там, на самом удобном для танков направлении, одна рота пехотинцев вместе с батальонными и взводом самоходных противотанковыми пушек занимали так называемый противотанковый опорный пункт. Замаскированные до начала налета кустарником пушки сейчас были видны, наверное, со всех сторон. В одном из укрытий вовсю возились самоходчики, а одна из «сорокапяток» валялась, вся изломанная, на боку, а окоп, в котором она стояла, превратился во все еще дымящую воронку.
Одна из самоходок вдруг завелась, выбросив клуб черного дыма, и попятилась из укрытия назад. Пушка ее чуть-чуть не задевала своим срезом землю. Постояв, она отползла чуть в сторону и открыла огонь.
– Что делает, сволочь! – выкрикнул в сердцах Болотин. Присмотревшись, Кокорин различил на рубке тактический номер «триста один» и вспомнил, как ему позавчера жаловался командир взвода, что все экипажи у него только что из учебки, необстрелянные, и как поведут себя в реальном бою, он не знает. Вот, видимо, и сдали у кого-то нервы.
Танки, до того бодро двигавшиеся по полю, встали. Более старые машины, шедшие сзади и в промежутках между «Тиграми», стали расползаться, укрываясь за неуязвимыми на такой дистанции коллегами. Сергей опять прильнул к панораме. «Вот оно!» На переднем скате холмов остановилась шестерка самоходных орудий. Выскочившая чуть вперед машина артиллерийской разведки медленно отползала в сторону, стараясь укрыться в уцелевшем кустарнике. Не отрываясь от стереотрубы, Сергей подал команду. Телефонист повторил с той же интонацией, копируя, незаметно для себя, даже движения губ.
– Огонь!
Над головами прошелестело, и несколько разрывов встало рядом с немецкой машиной. Та стала разворачиваться в сторону, Сергей успел заметить отблески от стекол стереотрубы и снова скомандовал, чуть прибавив прицел. Третий снаряд попал точно. Слабобронированная машина, неспособная устоять против двадцати пяти килограммов стали и взрывчатки, развалилась, как картонная. Немецкие артиллеристы, лишившиеся управления, открыли огонь по демаскированной открывшей огонь самоходкой позиции ПТОП. Им вторили танки, целясь по самоходке. Теперь уже и остальные самоходки отвечали им, молчала только «сорокапятка». Откуда-то слева ударила дивизионная пушка. Теперь уже в бой вступила вся артиллерия, стараясь расстрелять неподвижно стоящие танки и самоходки фрицев. Но те не отвлекались, стремясь в первую очередь уничтожить обнаруженный противотанковый пункт. Сосредоточенный огонь приносил свои плоды – сначала взметнулся огонь над пораженной в лоб стоящей открыто самоходкой, потом рвануло в окопе «сорокапятки». Сергей бросил взгляд на затянутый дым и пылью опорный пункт и отвернулся.
– Никто не выскочил, – хрипло заметил Иван и сплюнул. Сергей ничего не ответил, снова прильнув к окулярам. Через несколько секунд последовала новая команда, и среди продолжавших вести огонь самоходок встали новые разрывы. Те прекратили огонь и начали расползаться в стороны, но новый залп орудий Кокорина остановил две из них. Одна вспыхнула, вторая просто замерла на месте. В этот момент немецкие танки перенесли огонь на высотку, и земля задрожала от близких попаданий.
Сергей, сутулясь перед стереотрубой и, казалось, не обращая внимания на окружающее, командовал заградительным огнем батареи. Танки то останавливались, то ползли вперед, и мнилось, что ничто не способно задержать их неумолимое движение. Несколько танков горело, еще часть застыла на месте, либо подбитая, либо из-за поломок. Некоторые продолжали вести огонь, и тогда Сергей старался накрыть их сосредоточенным залпом батареи. Неизвестно откуда появившаяся немецкая пехота захватила часть траншей и оттуда НП иногда обстреливали. Но фрицам было не до артиллеристов – Болотин, собрав разведчиков и уцелевшую «махру», пытался выбить их назад, на голое поле, сулящее верную смерть.
Оказалось, что у стрелков в ПТОПе было новое противотанковое оружие. Подошедшие ближе танки неожиданно были обстреляны чем-то вроде компактных эрэсов. Так что сейчас два тяжелых «Тигра» горели, а остальные немецкие танки как будто потеряли всякое желание двигаться вперед.
Приближался вечер, но казалось, что бою не будет конца. Вдруг откуда-то слева с громким ревом моторов на поле стали выползать советские танки. Фрицы попятились.
– Наши пришли! Резервный фронт перешел в контрнаступление! – крикнул телефонист. Сергей, отдав команду прекратить огонь, выпрямился.
А на равнине разгорался танковый бой.
11 июня 1943 г. Москва. Кремль.
Кабинет т. Сталина.
Тов. Сталин
– Есть мнение, что необходимо перейти в наступление немедленно, пока немцы не успели закрепиться на захваченных рубежах. Есть возражения? Нет? Подготовьте соответствующий приказ, товарищ Василевский. Все свободны, товарищи.
Подхожу сзади к поднимающемуся со стула Лаврентию:
– А вас, товарищ Берия, я попрошу остаться. И вас, товарищ Молотов. И еще вас попрошу, Борис Михайлович.
Все, кроме названных мною, уходят. Дождавшись, пока две девушки в форме с сержантскими петлицами уберут на столе карты и принесут чай, я подхожу к торцу стола и присаживаюсь.
– Что у нас с подготовкой к конференции, Вячеслав?
– Договоренность достигнута. Благодаря материалам, полученным от товарища Берии, товарищу Громыко удалось достигнуть договоренности о том, что Рузвельт разместится в нашем посольстве. Но американцы хотели бы получить дополнительные сведения об источнике утечки. Мы можем передать им эти сведения?
