На афганской границе (СИ) - Март Артём

— Я!

— Выйти из строя!

— Есть.

Пограничники расступились передо мной, и я вышел, стал перед строем.

— Отличная работа, Саша, — сказал Таран помягчевшим голосом, — Видать, поступок, за который ты получил свою медаль на учебке, не был итогом удачного стечения обстоятельств. Не был случайностью. Ты всем доказал, из чего сделан. Причем в первом же наряде. Отправлю в отряд рапорт на твой счет. Хочу представить к награде. Вернуться в строй.

— Есть.

Когда я встал на свое место, тут же услышал шепот Стаса:

— Ну ты, конечно, дал. Я так и думал, Сашка, что ты темная лошадка, но что б так быстро раскрыться, это о-го-го.

— А я еще со сборного пункта понял, что Сашка наш непрост, — ухмыльнулся Уткин.

— Стоит отметить также тех пограничников, что выполняли боевую задачу в поисковых группах, — продолжил Таран, — Сержант Нарыв!..

— Ну и что потом было?

— Да чего было? — Устало пожал я плечами, — ударил я его в харю лбом, вот дух и потерялся. Ну а я давай его вязать…

— Ну ты даешь, — рассмеялся Миша Глушко.

— А я говорил, Сашка — каратист! — С гордостью добавил Уткин.

В ленинской комнате, за полчаса до отбоя собралось человек шесть пограничников.

Я пришел просто прочитать письмо, да только времени на это все никак не находилось. Был я уверен, что письмо прислал мне брат, а вон оно, как вышло. Оказалось, что это Нина, та самая девчонка с поезда, которую я защитил от дембелей.

Вот какая она оказалась, эта Нина. Упорная, ничего не скажешь. Я даже сам ей намекнул, что занят, но девчонка все равно за свое. Умудрилась же еще как-то откапать почтовый адрес, хитрюга.

Правда, я признался сам себе, что приятно мне было получить письмо от этой девочки. Я планировал написать ей благодарность, а потом извиниться и сообщить, что не могу вести с Ниной переписку. Не порядочно это как-то. Учитывая, что моя будущая жена где-то здесь гуляет.

Однако вместе с этим приятным чувством пришло и другое: чувство беспокойства о брате. Что там с ним сейчас? Почему не пишет? Может, моего письма ждет? Я должен был это выяснить. Для начала просто написать ему.

Вот только мне не дали даже прочесть Нининого письма, ни то, что Сашке писать. Ребята зашли в ленинскую комнату и тут же пристали с расспросами. Расскажи, мол, как все было на горе. Ну я и рассказал, а чего тут поделать? Все равно не отстанут.

— Так, народ, — продолжил я, — у меня тут дела. Письмо надо прочесть. Ну и написать кое-что.

— Письмо? От девчонки? — Заинтересовался Матвей Серый, один из молодых, что приехал с нами на заставу.

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — сказал я с доброй ухмылкой.

— Ой! Ой! Посмотрите на него, — рассмеялся Матвей, — секретничает! Как хоть зовут?

— Матвей, да не приставай ты к человеку! — Уткин принялся в шутку выталкивать его в коридор, — у него дела, а мы тут пристаем! Неприлично!

Это возбудило всю компанию, и к Уткину присоединились остальные ребята. Вместе они вытолкали Матвея.

— Зовут-то как? — Не сдерживая смех, крикнул Матвей, но кто-то тут же закрыл за ним дверь.

— М-да-а-а-а, — потянул я, глядя, как вся эта неорганизованная куча покинула комнату. — Как дети малые.

Я поудобнее устроился на стуле, достал и развернул письмо. Принялся читать.

'Дорогой Саша! — Начинались письмо. Почерк был плавный и аккуратный, считай, каллиграфический. — Вы меня, наверное, уже не помните, а я вас запомнила надолго. Может, даже навсегда.

Никогда в жизни за меня никто не заступался, так как это сделали вы. Потому, казалось мне, что я вас недостаточно отблагодарила. Подумаешь, вяленая щука! Ну что это такое?

А тут еще моя подружка, Марина, как-то выспросила у вашего сержанта, куда вы едете. Оказалось, в Московский пограничный отряд. Я ее, конечно, сначала поругала, но потом все равно захотела написать. Адрес узнать было несложно.

Понимаю, вы, наверное, удивились. Но мне кажется, приятно, когда вам кто-то пишет. Особенно когда вокруг сплошная опасность, как у вас там.

В общем, я хотела еще раз вас сердечно поблагодарить за то, что вы меня спасли тогда, в поезде. Уж не знаю, в какую бы я ужасную ситуацию попала, если б вы не появились в моей жизни.

А так, у меня все хорошо. Я погостила у дяди с тетей, отвезла им гостинцы. Уже вернулась домой, в Краснодар. Вернулась к занятиям в техникуме. Учусь я, кстати, на швею-мотористку. Поэтому, если вам нужно будет что-то сшить и прислать, вы не стесняйтесь, пишите. Обязательно все сделаю.

Погода у нас холодная, но я одеваюсь тепло. А у вас там, на границе как? Как устроились? Много ли поймали нарушителей государственной границы? Как дела и здоровье у вашей невесты? Ждет ли? Напишите, пожалуйста. Очень жду вашего ответа. p.s. Мой младший братик Дениска хочет знать, как зовут вашу служебную собаку, а еще какая у нее порода. Буду рада, если напишете и об этом тоже. С уважением, Малинина Нина'.

Дочитав письмо до конца, я поймал себя на мысли, что улыбаюсь. Сам себе хмыкнул. Потом вырвал лист из пустой тетради, взял ручку. Стал писать:

«Дорогая Нина, спасибо за ваше письмо…»

Дописать я не успел. Дверь ленинской комнаты тихо скрипнула, и внутрь заглянул Стас Алейников.

— Ой, ты занят, — тихо сказал он, — давай потом зайду.

— Входи. Чего ты хотел? — Откинулся я на спинку стула.

Стас медленно прохромал в комнату, закрыл за собой дверь. Подойдя, с трудом сел на ближайший табурет, перед моим столом.

— Да так, ничего особенного, — начал Стас немного смущенно. — Просто… Просто поблагодарить хотел.

— За что? — Улыбнулся я.

Стас смутился. Опустил взгляд.

— Ну как за что? — Тихо начал он. — За то, что ты помог нам с ребятами уйти. Если б не ты, мы бы там, на горе, так и остались. В первую очередь я. Я ж раненный был. Уже, если честно, с жизнью попрощался. Пожалел, что все гранаты на нарушителя потратил.

Стас вдруг как-то горько хмыкнул.

— Говорил мне Алим: «носи в шапке лишний патрон, что б для себя оставить», а я его не слушал. Думал, глупость какая-то. Ну и не носил. Когда нас духи гнали — даже было пожалел.

— Рановато ты собрался помирать тогда, — улыбнулся я.

— И правда, — помолчав, ответил Стас. — Как-то рановато. Ты мне именно это, Саша, и показал тогда. Вот и решил я, что надо тебя поблагодарить. Спасибо.

— Пустяк, Стас, — отмахнулся я. — Сегодня я тебе подсобил, а завтра так случится, что ты мне.

— Боже меня упаси от такого, — рассмеялся Стас растерянно, — не в жизни бы я больше не хотел оказаться в такой заварухе. Ну а что делать? Тут у нас граница Родины. Всякое может быть.

— Всякое, — согласился я, глядя на письмо Нины.

— Слушай, Саша, ты мне скажи, как я могу тебя отблагодарить?

— Ты уже поблагодарил, хватит.

— Не-не, ты чего? Ты ж нам жизнь, считай спас. Я себя уважать не буду, если на одном только «спасибо» остановлюсь. Вот скажи, что тебе надо?

— Да успокойся ты, — я улыбнулся, — ничего мне не надо. «Спасибо» вполне достаточно.

— Не-не… — Стас задумался. — О! А какой у тебя размер ноги?

— А тебе зачем?

— Ну скажи, Саша, какой? Пожалуйста.

— Сорок четвертый.

Стас тут же просиял и поднялся с табурета.

— Ща! Я ща!

С этими словами он похромал к входу и исчез раньше, чем я успел спросить у него, чего он задумал. Стас вернулся через минуту и принес с собой новенькие яловые сапоги.

— Вот! Батя с мамой мне прислали сегодня! Гля! Новенькие! Повезло, что у нас с тобой один размер!

С этими словами он положил сапоги мне на стол. Добавил:

— Носи на здоровье.

— Стас, да ты чего? — Удивился я. — Не надо.

— Бери-бери! В них удобней по границе ходить!

Черные, с белой подкладкой, новенькие сапоги блестели в желтом свете лампочки.

— У нас все старики после года такие себе добывают. Вот, я тоже решил обзавестись, — продолжал Стас, — Милое дело! Зимой в них тепло, летом ноги не мокнут. Крепкие. Все как надо.