Николай I Освободитель // Книга 8 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

- Кхм… Ваше императорское величество, вы себя хорошо чувствуете? Может помощь позвать? Какой Изюм? Какая мещанка? Папа, ты о чем? – Полушутливо полувстревоженно поинтересовался сын. А ну как я правда от трудов денных и нощных того. Крышей начал подтекать.

- Развлекаюсь. Канцелярию свою инспектирую таким образом. Отправляю иногда вот такие письма… Подметные. И жду, наблюдаю исподволь, как они по всем бюрократическим каналам туда-сюда гуляют. А потом хоп и интересуюсь у Муравьева, мол подскажите-ка дорогой Николай Николаевич, как поживает вот эта конкретная жалоба. Кому вы ее перенаправили, какой ответ получили, что сделано, что не сделано. Игра такая, по результатам которой отдел входящей корреспонденции может получить как премию, так и нагоняй, что, по правде говоря, тоже случается и не редко.

- А причины жалобы откуда берешь? Не выдумываешь же? – Было видно, что парень удивлен.

- Из газет, - я хмыкнул и протянул сыну «свежий» выпуск «Вестей Слобожанщины» за апрель 1843 года. Пока он доехал до меня прошло уже пара недель, так что новость, вероятно, успела уже хорошенько настояться. Ну или протухнуть, тут уж как повезет.

За два десятилетия, что я непосредственно управлял Российской империей, моя канцелярия разрослась до просто неприличных размеров. Ну на первый взгляд неприличных. Все же поток информации, стекающийся сюда в императорский дворец, сложно было даже представить. Десятки и сотни отчетов из разных ведомств, разного рода корреспонденция, входящие жалобы-пожелания-предложения, несколько отделов, занимающихся аналитикой открытых источников информации. Всего порядка шестисот человек и даже такое количество – в а условиях отсутствия компьютеров и всяких хитрых алгоритмов буквально каждое письмо нужно было прочитать, осознать и либо пустить дальше в работу, либо дать разумный и мотивированный отказной ответ – служащих совсем не виделось чрезмерным.

- И что, - на пару минут задумавшись о таком странном времяпровождении для как для правителя огромной империи, переспросил великий князь. – Какие результаты?

- По-разному, - я пожал плечами, отложил авторучку и откинулся на спинку кресла. – Чаще всего отрабатывают письмо как положено. Перенаправляют жалобу по назначению, с последующим контролем ее проработки уже на месте. Иногда теряют в процессе, такое тоже бывает. То, что я делаю – это так игрушки, мелкая шалость. А вот внутри прокуратуры есть целый отдел, который занимается рассылкой подобных вот писем в разные инстанции. Не обязательно жалоб, иногда это какие-то предложения, запросы, изобретения… Доносы даже. А потом смотрят, как чиновники их обрабатывают.

- Идиотизм какой-то, - Михаилу подобная деятельность явно не показалась разумной. – Своими руками загружать чиновников еще сильнее, когда по штатам у нас и так постоянный недобор? Это…

Сын сделал воздухе неопределенное движение рукой.

- Странно, я согласен, - как тут не согласиться, - вот только… Что, по-твоему, самое сложное в деле управления? Не важно, чем – полком солдат, заводом или империей.

- Ммм… Людей найти подходящих? – Сделал предположение сын.

- Без сомнения, - как тут не согласиться, если сам не раз и не два цитировал сакраментальное «кадры решают все». – Но подчиненные – это дело такое, зачастую приходится пользоваться теми, что есть. Как сказал один умный человек, «другого народа у меня для вас нет», чиновники же они фактически плоть от плоти, кровь от крови. Ну и кроме того почти всегда можно заменить одного гения двумя просто крепкими специалистами, тут вопрос скорее в их расстановке по позициям. Так чтобы на конкретной должности сильные стороны раскрывались максимально, а слабые – нивелировались. Но я о другом. Самое сложное – это добиться от подчиненных выполнения твоих без сомнения прекрасных идей.

- Без сомнения прекрасных, - поддакнул, улыбнувшись сын.

- Конечно, - я не обратил внимания не легкую подначку и продолжил мысль. – Ты можешь составить прекрасный план, но кто сказал, что твои подчиненные будут его исполнять. Или будут исполнять именно так как задумывалось. Более того при большом количестве звеньев, ты даже проконтролировать исполнение плана на низовом уровне зачастую не сможешь. Просто потому что, проходя по всей цепочке заинтересованных лиц, информация будет неизбежно искажаться. Пройдя через десяток итераций, белое вполне может стать черным и наоборот. И дело не в сознательной диверсии или неподчинении, просто у каждого человека имеется собственное видение проблемы, которое обязательно будет отражаться в докладах наверх, это неизбежно.

- И как тебе вот эти письма помогут?

- Это способ контроля. Проверка того, насколько вся система, особенно на низовом уровне, работает адекватно поставленным задачам. Ты можешь посадить в секретариат хоть тысячу человек отвечать на входящие письма, но если они все подобные жалобы просто сбрасывают в компостную яму, то и смысла в этом не будет никакого. Просто еще один способ сделать точечную пробу.

- И что же, нет других более адекватных способов? – Миша нахмурился и явно задумался. Уже, считай, не зря разговор прошел.

- Можно, неверное. Дал человеку задание и сразу, не отходя от кассы, предложил ему написать, что он понял в задании и что не понял. Миллион раз такое было, спрашиваешь: «все понятно?». Он тебе: «все понятно, нет вопросов». А потом предлагаешь ему сесть и написать, что ему понятно и оказывается, что в голове у человека полнейшая каша. Хорошо еще если каша. Но как контролировать исполнителей в цепочке из, скажем, пяти-шести звеньев?

Я невольно вспомнил свой опыт рабочего общения с индусами из прошлой жизни, столько лет прошло, а меня до сих пор дергать начинает от тех воспоминаний. Индусы, кажется, вообще никогда не говорят о проблемах и затруднениях. Дал ему поручение, дал неделю на выполнение. Вроде все понятно, человек кивает, мол: «сделаю». Проходит неделя, человек возвращается, и оказывается, что он ничего не понял и ничего не делал все это время, и даже мыли переспросить у него при этом не возникло. Кошмар, короче говоря.

- Это интересная мысль, - немного помолчав произнес сын. – Я ее обязательно обдумаю на досуге.

- Обдумай, - я кивнул, - ну что, ты готов?

- Готов! – Подскочил Миша, у нас сегодня был запланирован семейный поход в театр, - пойдем.

Что касается прокуратуры, то глобально она потихоньку забирала себе еще одну часть полномочий СИБ – контроль за государственными органами. Не в плане благонадежности или каких-то подозрительных внешних связей, а в плане именно повседневной работы и соблюдения при этом имперской законности. Ей был перенаправлен поток жалоб на казнокрадство, мздоимство, вымогательства чиновников, и просто на плохую работу органов. В том числе полиции и безопасников, что тоже было совсем не лишним. Пусть приглядывают друг за другом вкружок, мне и потомкам, глядишь, спаться от этого будет лучше.

__________________________

Это бонусная глава, выложенная по достижению 9к подписчиков на странице. Следующая - когда наберется, 9500.

Глава 17

- За исследования в области микробиологии, обнаружение источника и первопричины такой страшной болезни как туберкулез, выделение «палочки» своего имени, Николаевской премией награждается Федор Иванович Иноземцев!

На сцену по приглашению ведущего церемонии поднялся высокий мужчина с узким породистым лицом и примечательными бакенбардами, спускавшимися до самой шеи. Зал приветствовал лауреата искренними овациями. Большая часть приглашенных так или иначе относилась в профессиональном плане к медицине, и им не нужно было рассказывать, сколь важным было открытие Иноземцева. Понятно, что от обнаружения возбудителя болезни до понимания того, как с ним эффективно бороться – все еще целая пропасть размером с Гранд Каньон, однако даже первый шаг на пути борьбы с туберкулезом, от которого в империи гибло ежегодно сотни тысяч человек – в независимости от сословия, пола, достатка и вероисповедания – был важен сам по себе.