Николай I Освободитель // Книга 8 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

- Здав! Желаю! Ваш! Император! Величеств! - Немного в разнобой выдохнула колонна мальчишек от десяти до пятнадцати лет. Девочек в организацию пока не брали, до такого авангардизма тут все же пока не дошли. Образование образованием, но понимание того, что именно мужчина должен «идти вперед», собственно и быть пионером, тут имелось полное.

Пока пионерская организация была еще совсем небольшой и объединяла несколько тысяч подростков из школ и других учебных заведений – в том числе интернатного типа – столицы. На самом деле никто и не собирался делать пионерское движение настолько всеобъемлющим, сколь оно было в СССР, наоборот, мне казалось, что в такой массовости выхолащивается сама задумка. Пионеры – это лучшие, а не кто попало. Будущая элита государства, где – и это была еще одна закладка на будущее – потихоньку обкатывались идеи полного отказа от сословного общества. Все пионеры были внутри организации равны, ну во всяком случае теоретически.

Для пущей демонстрации данного принципа пионером номер один в империи стал мой племянник, сын покойного императора Александра Алексей Александрович. Была у меня мысль сделать пионером своего младшего – Ник Ника – но тот уже выходил из положенного возраста, а вот Леша - наоборот. Ему только-только десять исполнилось, так что он вполне мог оставаться лицом организации ближайшие года четыре-пять.

- Стройся! – Колонна пионеров мгновенно распалась и на несколько секунд обратилась в хаос. Но он был обманчивый, каждый участник парада знал свое место и уже через несколько десятков секунд на площади перед Кронверком появилась огромная, составленная из людей надпись «Петроград». Да именно в этот день 27 мая 1843 года в день 140-летия города было официально объявлено о смене имени города на Неве. «По многочисленным просьбам подданных и в ознаменование великого деяния первого императора всероссийского».

Поднятый на специальную вышку светописатель со своей техникой с высоты запечатлел все это представление для потомков, сделав несколько снимков. После чего строй был распущен, а детей пригласили к специально расставленным в парке столам, где для них уже было готово угощение. Как, впрочем, и для остальных пришедших в этот день сюда жителей города.

Как показала прошедшая война, время дульнозарядной артиллерии безвозвратно – если про минометы не вспоминать, конечно - уходило в прошлое. Только англичане еще пытались изобразить что-то странное, по данным разведки в ответ на наши корабельные казнозарядные 120-мм пушки, они разрабатывали что-то совсем монструозное. Калибром за 300 мм, при этом нарезное и дульнозарядное, собранное из кусков и весящее… Много. Ну да, затвор у наших пушек все так же оставался слабым местом, и таким образом островитяне пытались очевидно проскочить между капель, получив нужный результат при меньших затратах, но я-то понимал, что этим они только сами себе жизнь усложняют…

Так или иначе, давно стало понятно, что в будущем калибры пушек продолжат расти, стволы - удлиняться и построенные в предыдущие века крепости для них уже не будут большой проблемой. Если форты в устье Невы еще могли иметь какое-то оборонительное значение для столицы – и то с большой натяжкой, но полностью разоружать мы их все же не торопились – то Петропавловка уже давно была в лучшем случае большим складом армейского имущества и гарнизонной гауптвахтой. Даже как политическую тюрьму мы ее использовали последний раз черт знает когда, после попытки переворота в 1815 году, кажется. Ну еще монетный двор тут располагался для пущей сохранности.

Собственно Канкрин, который постоянно в этот самый Монетный двор по делам своего Министерства и мотался, первый идею организации тут публичного парка и предложил. Ну а дальше уже это все было делом техники: сохранить максимум исторических сооружений, вписать все это в новую реальность, высадить деревья, проложить дорожки. Перекинуть мост опять же на Заячий остров для удобства и вуаля.

В эти времена Санкт-Петербургский – теперь видимо он тоже будет Петроградский - остров представлял собой достаточно жалкое зрелище. Тут еще со времен, дай Бог памяти, Елизаветы Петровны было запрещено каменное строительство, располагались огороды, пасли скот и вообще практически ничего не говорило, о принадлежности этого района к столице империи. Ну разве что отдельные промышленные здания, но их тоже было не так много, и последние 30 лет Питер все же рос скорее на юг, чем на север.

Теперь же был утвержден большой план развития этого района. Предполагалось полностью снести тут деревянную застройку, проложить прямые проспекты, оставить место для парков, возвести несколько новых мостов. Короче говоря – привести север города в приличествующее столице империи состояние.

- А что Александр Александрович, выбрали уже место под новый парк на юге города? – Когда мероприятие вошло в стадию катарсиса, я подошел к столичному градоначальнику и поинтересовался ходом решения наиболее животрепещущего для Петрограда вопроса последних месяцев.

- Нет, ваше императорское величество, - Кавелин мгновенно погрустнел, его эта ситуация уже порядком достала. – Никак согласовать не можем. Три голосования в городском совете уже провалили.

Еще в 1840 году сразу после окончания Царьградской войны столичный городской совет – полномочий у него было поменьше чем у Московской думы, но все же подобный орган тоже имелся – постановил выделить на юге города кусок земли «не менее двадцати гектар площадью в ознаменование великой победы». Создать публичное пространство, монумент там какой-нибудь поставить в верноподданическом стиле, триумфальную арку, например, чтобы не хуже, чем у французов – нормальное в общем-то дело. Вот только согласовать, где именно будет сей парк располагаться, не могли уже почитай третий год.

- И кто на этот раз взбрыкнул? – За прошедшие двадцать лет Питер стал достаточно серьезным промышленным центром, поэтому выделение столь большого участка земли не могло не затрагивать интересы кучи мелких и крупных купцов и промышленников. Зарождающегося, вернее уже полноценно зародившегося, в империи нового капиталистического класса.

- Дурдины. – Столичный градоначальник скривился еще сильнее, хотя, казалось бы, куда уж. – Они через этот кусок земли на свою фабрику железку проложить хотели, понятное дело, парк на этом деле крест ставил однозначно. Справедливости ради, они это ответвление от основной магистрали уже второй год продавить пытаются, почти согласовали со всеми инстанциями… И тут такое…

Дурдины в нескольких проектах были как бы «партнерами» моего императорского величества, поэтому наезжать на них по беспределу чернильные души опасались.

А прошлые разы выделение земли блокировали углеторговцы, чьи склады могли попасть под снос, а до этого… Даже и не помню уже, да и не важно, на самом деле.

- Подождите пока они провалят еще одно голосование и решайте собственными силами, - кивнул я Кавелину. – Думаю этого будет достаточно.

Ситуацию с парком мы с большим удовольствием поставили на службу пропаганде, показывая, что вот эти все, так называемые, народные избранники не могут договориться даже по сущей мелочи. Эпопея, за неимением женских сериальных мелодрам, привлекала к себе кучу внимания горожан и было как минимум глупо не воспользоваться ситуацией и не наварить на этом деле немного политических вистов.

- Что делаешь? – В кабинет без всякого спроса ворвался приехавший «в гости» из Лицея Михаил. Растут дети. Раньше так вот вечером ко мне забегали старшие, а теперь у них уже собственные семьи. Неуклонно чувствуешь течение времени вокруг себя.

- Жалобу пишу, - на улице было уже темно, основные государственные дела к этому моменту успешно закончились, а вот это скорее проходило по разряду хобби.

- Жалобу? – Шестнадцатилетний парень плюхнулся в кресло напротив и удивленно вскинул брови. – Я даже боюсь представить, кому ты можешь писать жалобы. И на кого.

- На самоуправство полицмейстера уездного города Изюма, который потребовал от мещанки Николаевой, проживающей по адресу Бородинская улица дом 13, мзду за ускорение расследования совершенной полгода назад кражи. Список украденного зачитать?