Александр Афанасьев - Врата скорби (Часть 1)
Едва выйдя на трап – сэр Брюс заметил стоящий ряжом штабной Хамбер и около него двоих, лейтенанта в форме ВВС и морского пехотинца. У морского пехотинца – на груди был автомат.
Перед тем, как отправляться в путь – сэр Роберт навел справки не только о том месте, где ему непосредственно предстоит работать – но и том, где ему предстоит быть всего лишь проездом – то есть, об Омане. Получалось так, что Маскат – в свое время поднявшийся на пиратстве и морской торговле – подчинил себе значительное количество племе, в том числе и тех, которые были против этого, снискав всеобщую ненависть. Эта ненависть дошла до почти беспрецедентного в политической истории шага: очередной султан, которому надоело править в обстановке всеобщей ненависти перенес столицу не просто в другой город – а на другой континент, в Африку, в Занзибар и так – государство просуществовало еще сто пятьдесят лет. Потом – пришли англичане и начали договариваться, и те с кем они договорились – стали именоваться Договорным Оманом, а те, с кем договориться не удалось – вообще перестали как-либо именоваться. Места эти были пиратские и дикие, и для пресечения пиратства и обеспечения безопасности судоходства – в Адене и на побережье близ Муската базировались крейсера: первые прикрывали Аден и Врата Скорби – еще до того, как построили канал, вторые – прикрывали мелководный и опасный вход в Персидский залив. Но ненависть – никуда не исчезла, она просто распространилась и на англичан тоже. Теперь то – сэр Роберт понял и то, почему на переговорах не смогли отстоять стратегически важную азиатскую станцию крейсеров в Адене. Как только стало известно, что русская кавалерия идет сюда, англичане разгромлены под Багдадом, и главнокомандующий, лорд Китченер убит – местные племена моментально стали готовиться к бунту. Так что на самом деле англичане выиграли – отдав Аден, но оставив за собой Оман. Проблему представляла провинция Дофар – фактически княжество, пограничная провинция с землями Юго-аравийской федерации, где даже говорили не на арабском, а на шехри, диалекте, свойственном Йемену и Федерации. Отличие Дофара было в том, что здесь, в горах – два месяца в году шли муссонные дожди, и потому – сельское хозяйство и выращивание скота было более выгодным, чем в других частях страны. Если раньше доходы от выращивания пшеницы или скота не могли сравниться с доходами от работорговли – то теперь работорговли не было, и Дофар стал самой богатой провинцией страны. Самой богатой, но и самой бесправной – по традиции вся политическая элита страны набиралась в других местах. Это приводило к глухому брожению и частым бунтам, которые в любой момент могли перерасти в восстание.
Нынешний султан – после возвращения из Великобритании сказал отцу, что есть такой горчичный газ, который при рассеивании с борта аэроплана – убивает людей, где бы они не спрятались. Таким образом, можно решить проблему провинции раз и навсегда. Два негодяя – старый и молодой – не смогли достать горчичный газ, но сумели достать хлор, не относящийся к санкционным спискам.[117] Они приделали к самолетам баллоны с хлором и отправили из поливать хлором горы. Живущий в Дхофаре народ выжил – но с тех пор в Омане спокойно не было никогда. Закон мести – тхаар – требовал взять кровь за кровь обидчика, а в Дхофаре – погибли несколько тысяч человек и раза в два больше – умерли впоследствии от химической атаки. Поэтому – даже обычную британскую штабную машину сопровождал морской пехотинец с автоматом, а сам султан – спасаясь от мстителей, покинул дворец и жил в отстроенном для него помещении на базе КВВС Масира в пустыне. Любой, кто знал местных горцев не сомневался, что рано или поздно – своего правителя они достанут и там.
Не сомневаясь в том. что прислали за ним – сэр Роберт подошел к машине. Право же, только такие идиоты, как британские военные способны организовать встречу секретного агента униформированным подразделением при параде.
Твою мать.
– Сэр! – поприветствовал его лейтенант
Сэр Роберт – ни говоря ни слова, открыл багажник и забросил туда рюкзак. Чехол забрал в салон – нельзя оставлять винтовку без присмотра, даже на минуту. Поняв, что торжеств не будет, лейтенант и морпех – тоже сели в машину
– Террористы, сэр… – сказал лейтенант – только вчера обстреляли машину командующего.
И поэтому, вы приехали на такой же штабной машине. Убийственная логика.
Машина – вылетела за пределы аэропорта, шлагбаум из запретной зоны – был заранее поднят. Шоссе, ведущее из аэропорта – тоже было отличным, бетонным, явно дело рук военных строителей.
– Куда мы едем? – спросил сэр Роберт
– Северный штабной комплекс, сэр. Здание военного министерства находится за городом из-за угрозы терроризма.
Еще бы. Травить собственный народ хлором – немудрено, что военное м инистерство стало целью для мстителей.
– Отставить – сказал сэр Роберт – туда мы не едем.
Лейтенант хотел сказать, что организована встреча – но благоразумно промолчал
– Но… куда же мы едем, сэр?
– Полковник Джон Галлахер еще служит?
– Нет, сэр. Он теперь советник
– Вот, к нему домой мы и едем…
Полковник Джон Галлахер, крепкий, лысоватый старик с ястребиным взором и постоянно суженными в подозрительном прищуре глазами – жил в небольшой, расположенной чуть на отшибе от города, в местечке, называемом почему то Эль-Шейх. Он лично знал сэра Роберта, а сэр Роберт лично знал его – потому что полковник, тогда еще капитан Галлахер – обеспечивал безопасность военной базы в Судане, на которой служил отец сэра Роберта и на которой родился сам сэр Роберт. Изначально обычный уланский офицер, он быстро превратился в знатока Востока, его обычаев, традиций, научился находить общий язык с местными, как бы трудно это ни было. Великолепный охотник, он охотился и на птицу со своей двустволкой Вестли-Ричардс. И на более крупного зверя с двустволкой Дэниэл Фрезер под штатные патроны.303 калибра. Именно полковник Галлахер – а не его отец – первым дал в руки тогда еще совсем маленького сэра Роберта винтовку и показал, как правильно целиться и нажимать на спуск. Именно он – показал, как подкрадываться к буйволам и как затаиваться без движения в болотах на много часов. Когда взрослый мужчина учит мальчика стрелять, ездить на велосипеде, автомобиле или сидеть на коне… это нечто большее, чем просто учение, чем просто помощь. Это остается навсегда… как там сказано? Мы в ответе за тех, кого приручили.
Увы… его отец был всегда занят… слишком занят.
Когда сэр Роберт открыл стальную, неприятно звякнувшую (специально!) дверь в высоком, огораживающем небольшой дворик заборе – то буквально наткнулся на спокойный взгляд старика, сидевшего, поджав ноги по-турецки в тени какого-то куста и держащего руку рядом с небрежно брошенным на землю плащом
– Капитан, сэр! – сказал он, и слова его скребли горло подобно сухой корке хлеба – кадет Брюс по вашему приказанию прибыл…
Старик встал. И тут – шлюзы памяти прорвались окончательно, затопив его с головой…
Картинки из прошлого
Южный Судан, Порт-Суакин
Лето 1927 года.
Чернокожее население Судана более многочисленно, но арабы более могущественны. Во втором веке мусульманской эры, когда жители Аравийского полуострова отправились завоевывать мир, одна из армий искателей приключений решила повернуть на юг. За первой волной поселенцев через определенные промежутки времени следовали и другие; арабы переселялись сюда не только с Аравийского полуострова -- новые жители прибывали и из пустынь Египта и Марокко. Это была новая группа населения, новый элемент, который наполнял и наполняет страну, как вода наполняет собой сухую губку. Коренные жители поглотили тех, с кем не могли бороться. Более сильная раса навязала неграм свои традиции и свой язык. Смешение арабов с местным населением привело к изменению внешнего облика суданцев. Ислам, к которому все чернокожие питают непонятную склонность, уже более чем тысячу лет господствует в Судане, и практически все коренное население страны считает себя приверженцами этой религии и все более и более становится похожим на арабов. На севере страны это процесс уже завершился; суданские арабы представляют собой отдельный антропологический тип, образовавшийся при смешении арабов и чернокожих и отличный как от тех, так и от других. В наиболее отдаленных и труднодоступных южных районах Судана чернокожие жители, наоборот, практически не затронуты арабским влиянием. Между этими двумя крайними точками можно расположить всех остальных жителей страны в зависимости от преобладания того или другого типа. В некоторых племенах говорят на чистом арабском языке, эти племена исповедовали ислам еще до восстания Махди. В других племенах арабский лишь несколько изменил местные древние диалекты, а ислам смешался с традиционными верованиями.
