Лео Франковски - Инженер Средневековья
— Садись, мальчик мой. У меня есть несколько вопросов. Во-первых, я хочу узнать больше о твоей отговорке. Кому ты дал клятву и где я могу найти этого человека?
— Его зовут отец Игнаций Серпиньский из францисканского монастыря в Кракове, ваша светлость.
— Я поговорю с этим отцом Игнацием. Второй вопрос: зачем тебе земля? Насколько я осведомлен, ты так же разбираешься в земледелии, как и в охоте.
— Мне нужна земля, чтобы была промышленная база.
— Что?
— Выслушайте меня, ваша светлость. Вы как-то спросили, почему я не делаю оружие. Я собираюсь. Я могу создать доспехи, которые не пробьет ни одна стрела. Я могу выковать такие же хорошие мечи, как и мой. Вы видели, на что он способен?
— Слышал истории. Продолжай.
— Я могу создать оружие, которое грохочет как раскаты грома, поражает как молния и убивает врагов еще за полмили. И я намерен выпускать такое оружие и доспехи тысячами. Сотнями тысяч, если смогу.
— Сто тысяч комплектов оружия и доспехов? Сомневаюсь, наберется ли во всей Польше хотя бы пятьдесят тысяч рыцарей.
— Не рыцарей, ваша светлость, крестьян.
— И на какие деньги, по-вашему, они купят доспехи?
— Видимо, ни на какие, ваша светлость. Их придется обеспечить оружием бесплатно.
— Думаешь, я заплачу за это?
— Разумеется нет, ваша светлость. Мне придется самому это сделать.
— Знаю, ты богат, пан Конрад. Но даже твоего богатства не хватит, чтобы вооружить сотню человек, не говоря о сотнях тысяч.
— Я сказал, что буду делать оружие, а не покупать его. Денег, которые у меня есть, для начала хватит. Потом придется выпускать ходовые товары, чтобы покрыть расходы. Известняк и кирпич, само собой. Возможно, гончарные изделия. Утварь, кувшины, сковороды. Может быть, даже стекло. Здесь я не уверен в специфике, но знаю, это выполнимо.
— Хорошо. Предположим, ты можешь создать такое оружие, и крестьяне будут его носить, но оно ведь останется бесполезным. Толпа крестьян — это всегда толпа крестьян, как бы хорошо вооружены они ни были. Настоящие бойцы порежут их, несмотря на оружие. Поверь мне, я столько раз это видел.
— Разумеется, обучение необходимо. Однако существуют методы, при помощи которых можно за четыре месяца сделать из земледельцев боевой отряд. Я сам через это прошел, ваша светлость.
— Вот как. Но какое отношение все это имеет к моему первоначальному вопросу? Зачем тебе земля?
— Чтобы было, где всем этим заниматься. Города исключаются. Гильдии никогда не позволят мне внедрить новшества.
— Ты неплохо разобрался с гильдиями в Цешине. Одну распустил, а другую заставил заискивать перед тобой.
— Ваша светлость, та история с гильдией сутенеров была всего лишь глупостью с их стороны. Я никогда не хотел иметь с ними ничего общего. Что касается колокольных мастеров, то эти три брата умирали от голода. В Кракове мне бы так не повезло. Здесь я не могу этим заняться. Местные жители преимущественно земледельцы. Мне же нужны постоянные работники.
— Понятно. Можешь идти, пан Конрад.
Немного пошатываясь, я вернулся в зал и осушил еще две кружки пива.
Вскоре я увидел, как Ламберта провожают в покои герцога. Серьезный человек этот герцог.
Праздник заканчивался. Дело шло к полуночи, потому что я видел, как пан Владимир поковылял сменить пана Стефана. Его не было за ужином, и, судя по внешнему виду, он спал в доспехах.
Герцог спустился и взглянул на меня.
— Получим больше, чем потеряем. Я буду присматривать за тобой, мой мальчик, но земля твоя.
Я чуть не потерял сознание.
Наедине и как-то грубо граф объявил пяти девушкам, что они отправятся со мной. Это были те, которые, по его мнению, вели себя не в соответствии со своим социальным положением. Всю ночь Кристина радовалась будущему путешествию. Она не понимала, что ее вышвыривают.
Я не сожалел. Я намеревался поднять миллион смышленых детей «над их статусом», и к черту все правила этого темного времени!
Все же мне было как-то грустно. Я был счастлив в Окойтце, но моя работа здесь закончена. Хорошее должно заканчиваться, да и будущее, возможно, не будет таким уж плохим.
Для иммигранта, который прибыл всего полгода назад без гроша в кармане, я неплохо потрудился. Зарождалась приличная система школьного образования, появлялась текстильная промышленность, и были видны проблески промышленной базы.
Если семена, которые я привез, принесут урожай, то это станет началом сельскохозяйственной революции.
У нас была сталь, довольно эффективный медный завод и до неприличия прибыльная корчма.
А теперь я владел сотней квадратных километров земли, которая однажды станет промышленным центром Польши.
Превосходная перспектива, тем не менее всегда грустно уезжать.
ИНТЕРЛЮДИЯ ТРЕТЬЯ
Том нажал кнопку «стоп».
— На сегодня достаточно. Из-за нас они не начинают, а я не хочу, чтобы задерживали балет.
— Хорошо, — согласился я. — Только сначала скажи мне, что пошло не так.
— Не так с чем?
— С планами Конрада. Он кажется умным, компетентным инженером и пользуется поддержкой властей. У него есть сырье и хорошая рабочая сила. Где он ошибся?
— С чего ты взял, что он ошибся?
— Должен был ошибиться! Он пытался начать промышленную революцию на пятьсот лет раньше, а она, видимо, так и не произошла.
— Вся загвоздка в этом самом слове «видимо». Парень, я показываю тебе эту запись не просто так. Ты же знаешь, по сути, мне уже за восемьсот лет. А возможности наших медиков небезграничны. Тебе сейчас девяносто, и я полагаю, ты достаточно взрослый, чтобы быть посвященным в процесс принятия решений в фирме. Однако решения нельзя принимать, не владея полной информацией. Мы никогда не делаем опрометчивых поступков. Время, как-никак, это то, чем мы торгуем. Пойдем поедим.
— Но…
— Никаких но! Хочешь, чтобы балетная труппа ждала?
По пути в банкетный зал Том положил руку мне на плечо и сказал:
— Мне нравится, что Конрад постоянно твердит о социализме, а сам поступает согласно принципам капитализма девятнадцатого века: покупает предприятия, делает их рентабельными, заново вкладывает деньги…
