Кристоф Оно-ди-Био - Бездна
– И ты его видел?
– Я же сказал, что нет.
И снова его взгляд устремляется к морскому горизонту.
– Раким, объясни мне поподробнее, что такое джинн?
Он отвечает, не отрывая глаз от моря:
– Wa Khalara Al-Janna Min marijn Min Narin…
– И что это значит?
– «И создал Он джиннов из магмы огненной».
– Это из Корана?
– Да. Джинны – такие же Божьи создания, как ангелы и люди. Ангелы созданы из света, люди из глины, а джинны из огня.
– И они злые?
– Они живут по своей собственной воле, могут быть то добрыми, то злыми. Вот Иблис – есть такой джинн, – он всегда злой.
– Иблис?
– Дьявол.
Мне хочется встать и уйти. Я уже не в силах выносить все это. Но мне больше не с кем говорить о ней, кроме как с ним.
– А ты сам-то веришь в джиннов?
– Все люди верят в джиннов. Верят в них так же, как верят в то, что змеиная кожа помогает от сглаза.
Внезапно он выпрямляется, разглаживает свою набедренную повязку, пожимает мне руку и прижимает свою к сердцу:
– Я надеюсь, что ты найдешь ответ.
Я тоже встаю. Остается последний вопрос:
– А как его имя… того, кто зовется majnun?
Индус застывает на месте, явно не решаясь ответить. Потом неохотно выдавливает:
– Marine.
– Почему ты зовешь его majnun?
– Потому что он разговаривает с рыбами.
Я с трудом удерживаюсь от смеха.
– Так, значит, он джинн?
– Да нет, он-то человек. Джиннов нельзя увидеть. Но есть племя джиннов, которое живет в море, – Маариды. И наши старики говорят, что он беседует с Мааридами.
Я больше ничего не понимаю. Пора прекратить этот разговор о потусторонних силах.
– Так где ее дом? – спрашиваю я.
Он оборачивается. Деревня вся перед нами как на ладони, в окружении зеленой пальмовой рощи, позади которой высится золотисто-коричневая гора под необъятным ярко-синим небосводом. Мимо проходит женщина в черном покрывале, ветер забирается в складки ткани, раздувает ее; она останавливается, смотрит на нас и исчезает.
– Там. Вон тот белый дом.
Домик совсем неказистый, похожий на все остальные. Единственный заметный изыск – две круто изогнутые арки на высоте человеческого роста, затеняющие пространство у входа. Деревянная дверь голубого цвета украшена тремя металлическими полосками, которые переплетаются, образуя ромбы и звезды. Справа от двери маленькое зарешеченное оконце. Я приникаю к нему, но цветастая занавеска мешает разглядеть, что там внутри. Дверь заперта на замок из золотистого металла, с надписью Goldcity. Я вставляю в него ключ. Наконец-то я что-то узнаю.
Дайвинг-центр
Ключ не входит в скважину. Я пытаюсь вставить его снова и снова – ничего не получается. Может, индус перепутал дом? Или кто-то сменил замок? Слышу шаги за спиной. Оборачиваюсь, стараясь унять сердцебиение. Передо мной светловолосый мальчик в слишком просторной дишдаше, которого я встретил в деревне. Он направляется к соседнему домику, с любопытством подглядывая на меня. «Kifak?» Это слово из моих ливанских воспоминаний – «Все в порядке?». Мальчик не отвечает, не улыбается. Он встает на цыпочки, чтобы дотянуться до дверной ручки своего дома. Я трясу деревянным брелоком-акулой, прицепленным к моему ключу. И медленно подхожу к нему.
– Женщина… иностранная женщина… она жила здесь? Это ее дом?
Малыш кивает.
Я уже ничего не понимаю. Присаживаюсь в тень. Отсюда виден центр дайверов. На террасе опять никого. Но я решаю наведаться туда.
Пальмовые листья, образующие навес у входа, пожухли от солнца, но само здание с бетонным фундаментом выглядит вполне солидно. Справа от двери висит большой деревянный щит с названием [email protected] NUWAS и картой с россыпью кружочков, в каждый из которых воткнут маленький красный флажок с белой полоской. Вероятно, это места для ныряния. Теперь я понимаю, что мы находимся на полуострове, берег которого изрезан десятками извилистых фьордов. Рядом щит поменьше, из пробки, завешенный выцветшими фотографиями: люди в масках, с баллонами за спиной, плавающие среди огромных, величиной с овцу, черепах, между коралловыми гротами таких сказочных расцветок, что версальские садовники умерли бы от зависти. Здесь же прикреплен листок с днями недели и метеосводкой, выраженной в одной-единственной пиктограмме – улыбающемся солнечном диске. Тут же на веревочке висит шариковая ручка – для записи на погружения. Я направляюсь к двери… чуть было не написал «к смерти». Сердце у меня бьется как сумасшедшее. Застекленная створка сплошь покрыта стикерами, представляющими, более или менее, все, что плавает в воде: дельфинов, акул, ныряльщика с гроздью пузырьков над головой, стилизованную хищную рыбину, заключенную в круг с красноречивым лозунгом «DIVE NOW, WORK LATER»[205].
Открываю дверь и оказываюсь… среди выпотрошенных человеческих тел, висящих на крючках. Это гидрокостюмы – вялые, пустые, сморщенные оболочки. С прилавков на меня смотрят пустыми глазницами маски для подводного плавания, здесь же различные жидкости в бутылях с маркировкой AbyssNaut. В глубине помещения – закрытая фанерная дверь, перед ней письменный стол и стул. На железной вертушке – почтовые открытки. На одной белая мурена с черными пятнами широко разевает пасть, впуская прозрачную креветку, которая снует там, между зубами, словно электрическая зубная щетка. На другой – аэрофотосъемка полуострова: мощные горные хребты, безнадежно голые и бесплодные, лишь на правой его оконечности приютилась маленькая треугольная долина, напоминающая мягкими очертаниями и пальмовой растительностью женское лоно.
– Good morning!
Я вздрагиваю. Передо мной, уперев руки в бока, стоит человек мощного сложения, лет пятидесяти, краснолицый, с ярко-голубыми пронзительными глазами и короткой стрижкой. На нем черная майка с изображением широко известной схемы эволюции человека – обезьяна, которая постепенно распрямляется от рисунка к рисунку, превращаясь через пять стадий в Homo erectus, а затем и в Homo sapiens… Вот только этим дело не кончается: на следующем рисунке «человек мыслящий» уже лежит, на ногах у него ласты, над головой поднимаются пузырьки. Человек стал ныряльщиком, достиг высшей стадии своего развития, согласно концепции дизайнера майки и, разумеется, тех, кто ее надевает.
– Чем могу помочь? – спрашивает он по-английски с акцентом фаната «Манчестер Юнайтед». Уж не он ли и есть этот самый Марен?
– Я хотел бы узнать о подводном плавании…
Мужчина разражается хохотом.
– Ну да? А я-то думал, вы хотите покататься на лыжах.
Какой дурацкий смех. И до чего же он доволен собой. Трудно даже вообразить, что на этом пляже кого-то постигла смерть. Короткая же память у этого мерзавца.
– А вы, я вижу, весельчак, – говорю я.
Его лицо мгновенно каменеет.
– Sorry, guy![206] Меня зовут Дэниэл.
Я представляюсь. Он протягивает мне руку. Потом спрашивает:
– Какой у вас уровень?
– Никогда этим не занимался.
– Ага, значит, боевое крещение?
При этом угрожающем слове меня охватывает тревога. Он раскрывает толстую тетрадь, берет шариковую ручку и пробегает глазами расписание:
– Завтра подойдет?
Что-то слишком быстро пошло дело. Я чувствую, что угодил в нелепую ситуацию. На самом деле мне вовсе не хочется совать голову под воду. Именно так: под воду. В детстве я, конечно, плавал с маской и трубкой, но дышать под водой, будучи втиснутым в эту отвратительно мягкую вторую кожу… Я отворачиваюсь, чтобы не видеть гидрокостюмы. От них исходит мерзкий запах неопрена. Да и сама эта контора выглядит мерзко. Господи, Пас, что тебя сюда привело?!
Я пытаюсь выиграть время. Отвечаю, что пока не решил, что мне хотелось бы сперва получить точную информацию, узнать, как именно все это происходит.
– Отбываем утром, возвращаемся днем. Два погружения с отдыхом между первым и вторым.
– А вы здесь один работаете?
– Слава богу, нет, – отвечает он. – Со мной тут еще два парня.
– И где же они сейчас?
Мне показалось, что у него в глазах мелькнула тень подозрения. Я тотчас дал задний ход:
– Мне слегка тревожно. Полагаю, это вполне естественно для первого раза, или нет?
– Для первого – вполне. Мои парни сейчас в море. Вы в отеле остановились?
Я киваю.
– Ну так они вас привезут сюда к половине девятого. И все-таки, вы согласны начать завтра?
В его тоне я чувствую раздражение.
– А ваши парни по-английски говорят?
Понятно, что это глупый вопрос, но не могу же я спросить прямо, есть ли французы среди его подчиненных. У меня должны быть развязаны руки, мне не нужны подозрения, лучше уж выглядеть дураком. И кажется, в этом я вполне преуспел.
– Конечно, они говорят по-английски, ведь мои клиенты должны понимать их инструкции. Подводное плавание – вещь серьезная; надеюсь, вам это известно. Чуть что не так – и вот вам несчастный случай.
