Возвращение в Петроград (СИ) - Тарханов Влад

И два кочегара дружно раскочегарили свои самокрутки, пуская в небо клубы ядреного самосада. Ошиблись они оба. И поняли, что ошиблись (по историческим меркам) очень и очень скоро.

* * *

Румыния. Констанца.

18 мая 1917 года

Адмирал Колчак находился на мостике дредноута «Императрица Екатерина Великая». Все орудия взяли на прицел порт порта, неспешно, по очереди, выплевывая столбы огня и металла в сторону береговых укреплений, занятых австрийскими войсками. Впрочем, десанта на Констанцу противник не ждал. Да и те два эскадренных миноносца да парочка канонерок, которые осуществляли охрану акватории, серьезной защитой никто назвать не мог. Но для пары русских дредноутов они все порты черноморских государств (образно говоря) на один зуб.

Александр Васильевич хмурился. Проблема состояла не в низкой (по его мнению) скорострельности новейшего дредноута Российского императорского флота, а в отвратительной точности ведения огня. Серия «Императриц» — «Императрица Мария», «Императрица Екатерина» и однотипный с ними «Император Александр III» можно было смело считать уже настоящими линейными кораблями дредноутного типа. 12 305 мм пушек в трехорудийных линейно размещённых башнях, турбинные силовые установки — все это говорило о серьезном шаге, который сделало отечественное судостроение.

(линкор Черноморского флота «Екатерина Великая»)

— Что ж это вы, батенька, так безбожно мажете? — поинтересовался Колчак у своего «друга» и соратника Александра Ивановича Тихменева. Говорить о качестве дружбы меж ними можно весьма просто: Колчак сделал своей официальной любовницей и чуть ли не второй гражданской женой законную супругу капитана Тихменева. Большая любовь? Очень может быть. Но… назначив супруга–рогоносца командиром одного из лучших линкоров Черноморского флота, Колчак оказал оному плохую услугу[1]. Тихменев стал парией и посмешищем морского офицерства, поэтому на упреки адмирала реагировал весьма резко:

— За те две недели, что я командую линкором, Ваше высокопревосходительство, выучить комендоров не представлялось возможным. Ничего, сейчас пристреляются и дело пойдет!

Колчак вздохнул, решение вывести в бой новые линкоры уже не казалось ему столь правильным. Ради подготовки экипажей в боевых условиях он пренебрег запретом императора Николая на вывод из Севастополя новейших линкоров, действуя на свой страх и риск. Обоснованно ли? теперь он сомневался, но сцепив зубы, продолжал наблюдать высадку десанта. Очередной снаряд с «Екатерины» разнес складское помещение, заставив адмирала скрипеть зубами: на терминалы Констанцы, точнее, их содержимое, он весьма рассчитывал. Но при такой пальбе скоро все эти надежды можно будет выбросить к чертям собачьим! Правда, Тихменев накрутил-таки своего начарта и столь вопиющие промахи прекратились. Правда, «Большая Катя», как в шутку называли дредноут моряки, стала стрелять еще реже. Оказалось, что в рабочем состоянии единственный дальномер Барра-Струда, остальные безбожно врут. Ну что поделать… И вот первыми к причалам понеслись юркие катера с отборными десантниками. Сопротивление австрияки оказывали весьма условное — Колчак наблюдал в бинокль за тем, как из города мужественно драпают неорганизованные группы имперской двуединой армии. Лишь кое-где возникали очаги сопротивления, вспыхивали перестрелки. А к пирсам уже подходили корабли первой волны.

Колчак вспомнил тот самый разговор с регентом, который и предложил готовить десант на Константинополь, нарочито готовить, шумно и демонстративно. А удар нанести на Констанцу. Тем более, что в сей день и весь Южный фронт должен был прийти в движения — ударниками предстояло прорвать фронт и дать Первой конной армии (без Дикой дивизии, которая получила статус гвардейской и оставалась в Петрограде) возможность прорваться на Фокшаны. Своевременное занятие этого узкого прохода гарантировало успешное наступление русских армий вглубь Румынии, на королевские войска регент особой надежды не возлагал. Воевали потомки римлян весьма плоховато. Следовало учитывать, что к десантированию готовились четыре дивизии! И эта высадка оказалась только лишь первым ударом! Через неделю оставшиеся войска будут погружены на вернувшиеся из Констанцы транспорты и направятся в порты Болгарии. И лишь третья и четвертая волны десанта повезут ударные части на Константинополь. Эти дивизии только еще направлялись в Одессу и Николаев, выбранные местом сосредоточения войск вторжения, их перебрасывали из сил Северного и Западного фронтов и стало это возможным благодаря секретным договоренностям между Михаилом и Вильгельмом.

А тут высадка войск шла более чем успешно. «Карагач» оказался на левом фланге, крайним кораблем, он и стал единственным, кто пострадал от действий ретивых австрийских вояк, которые нашли где-то полубатарею (две пушки) полевых трехдюймовок, лошадьми перетащили их почти к самому порту и открыли огонь по пирсу. Один из снарядов пробил борт ближайшего грузопассажирского парохода, коим «Карагач» и оказался, и разорвался в машинном отделении. Среди погибших кочегаров оказался и Филипп Иванов, который в ЭТОМ варианте истории так и не поменяет свою фамилию на Октябрьский.

[1] В РИ Тихменев был поставлен командовать линкором «Александр III», который при Временном правительстве переименовали в «Волю».

Глава тридцать седьмая

Петр оказывается как никогда близок к провалу

Глава тридцать седьмая

В которой Петр оказывается как никогда близок к провалу

Петроград. Зимний дворец

1 июня 1917 года

Генерал Келлер докладывал регенту о положении дел. Брюс никогда боевым генералом не был и казаться оным не собирался. Он был искренне увлечен научными изысканиями, неплохо умел организовать и возглавить команду, для решения поставленной сверху задачи. Однако, во времена века 18-го практически никто из дворянского сословия не мог в полной мере избежать ратной службы, разве что вместо мундира и кирасы его служебной одеждой не стало сутана аббата. Россия времён Петра Великого исключением не была. А посему, Брюсу также пришлось послужить. Но сферой его интересов была русская артиллерия, которая получила при первом императоре настоящий толчок в своем развитии. Московское царство всегда славилось своими пушкарями. Но Петр стремился получить качественный скачок, который поставил бы русские пушки на ровне с орудиями ведущих европейских держав. Но ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС генерал от кавалерии Келлер занялся решением вопроса снабжения армии. В этом деле процветало кумовство и взяточничество. Тут научный склад ума и скрупулезность Брюса вступили в союз с искренней ненавистью генерала Келлера к интендантам как классу, не зря тот вспоминал меткие слова генералиссимуса Суворова, мол «любого интенданта через год службы можно вешать без суда и следствия». И генерал Келлер на эту братию и ранее наводил ужас — а теперь тем более!

Земгусарство, должное, по обещаниям своих создателей, завалить фронтовые части не только ящиками с тушенкой, мешками с мукой и сухарями, и иным продовольствием, но и полушубками, летней и зимней обувкой и прочими материальными ценностями, занималось грабежом казны и набиванием собственных карманов. В итоге в солдатский котёл попадали продукты весьма сомнительного качества, да и то, в явно в недостаточном объёме. А картонные подошвы на сапогах из поговорки, превратились в печальную реальность.

Зато эти полувоенные уклонисты от призыва в армию, вроде как соревновались друг с другом в том, кто больше на сем деле нагреется. Не лучше обстояло дело в промышленном комитете Думы и контролируемых думцами промышленных предприятиях. Оборонный заказ хронически срывался. Еще больше мешало делу то, что весьма ограниченные ресурсы использовались крайне нерационально. Пример: Брусиловский прорыв происходил на фоне жесточайшего снарядного голода. При этом артиллерийское управление распределяло снаряды пропорционально количеству дивизий, и совершенно никакой возможности организовать усиленное снабжение на нужном участке фронта! Ибо кому сколько чего отправить решалось при помощи интриг, кумовства и взяточничества. И хуже всего оказалось то, что члены царской семьи это все покрывали, были в доле… И вот эти авгиевы конюшни Пётр откомандировал Брюса. Ибо больше некого!