Я пас в СССР! 2 (СИ) - "Alchy"
Я покосился на свою жену, та в отличии от меня не всматривалась в окно авто, а пристально изучала меня. Словно в первый раз увидела. А в глазах застыл немой вопрос: «Жуков. Ты ничего мне рассказать не хочешь?» Чувствую, как останемся наедине, придется опять что-нибудь свистеть правдоподобное. Не рассказывать же всю правду своей любимой и матери нашего будущего ребёнка, ни к чему ей сейчас, да и потом — такие испытания для психики…
А вот и конечная точка нашего маршрута — типичный санаторный комплекс времен СССР, коих на просторах нашей Родины не счесть. Если закрыть глаза на КПП со шлагбаумом при входе, конечно. Подозреваю, что помимо увиденного — присутствуют и иные меры защиты от лишних глаз и ушей, не столь явные. Нас с Леной тут же определили в двухместный номер и не дав побыть вдвоем — тут же отправили на процедуры. Ну это так выразилась тетка на ресепшене, тьфу ты — за стойкой при входе, которая занималась нашим заселением. Жену повели на обещанное УЗИ, а я очутился в кабинете, где за столом восседал Судоплатов.
— Ну проходи, не стесняйся, попаданец… — Чувствовалось, что Павел Анатольевич после слова попаданец хотел добавить какой-то деепричастный оборот, но сдержадся.
— Павел Анатольевич! — Я нахально уселся в кресло у стены и решил сразу расставить все точки над «Ё». — Откуда столько личной неприязни во взгляде? Вы так-то кумир мой, можно сказать, Я и мемуары ваши читал, и вообще, очень рад вас в полном здравии видеть, а вы меня локтем сразу!
— Я твои опусы тоже читаю, — проворчал Павел Анатольевич, подобрев. — не к тебе неприязнь. Ты ведь у нас, получается, как вестник грядущего, Иван. И до чего же паскудное будущее у вас там, потомки! Как вы до такой жизни докатились⁈
— А вот так и докатились! — Обозлился я. — Какой задел нам оставили, от того и плясали. Не на пустом месте всё выросло, теперь маемо шо маемо, как говорится. Относительно нормально мы живем, особенно если сравнивать с другими постсоветскими республиками, там ваще дичь несусветная творится…
— Согласен, — неожиданно покладисто согласился Судоплатов. — блядство это давно началось и у вас просто расцвело махровым цветом, приняв самые извращенные формы. А насчет нормальности, вот ты же сам тут пишешь, что добиться справедливости зачастую у вас удается лишь благодаря общественному резонансу и тому, что дело под свой контроль берет непосредственно глава следственного комитета. Это ли не издевательство над здравым смыслом, скажи? У нас такие инциденты участковые на местах решают, а у вас требуется огласка и сам глава, как там его, Бастрыкин⁈ Что в этом нормального⁈
— Тоже согласен! Но и вы поймите, всю жизнь жил с ощущением гадским, что страну продали, живем под внешним управлением. В четырнадцатом только надежда появилась, когда Крым вернули. Но быстро угасла… А человеческая психика вещь такая, не может жить в ужасе без конца, поэтому даже в пиздеце глобальном выискивает приятные и положительные моменты…
— Это ты мне рассказываешь⁈ — Горько усмехнулся Павел Анатольевич. — Сам же говорил, что мою биографию хорошо изучал. С пятьдесят третьего года под сумасшедшего косил, потом Владимирский централ, десять лет, три инфаркта, инвалидность второй группы и минус один глаз. Так что давай тут из себя жертву обстоятельств не корчь! Двигайся к столу, вон электросамовар вскипел, будем чай с сушками пить и думать, как нам дальше жить. Зачем тебя сюда выдернули — догадываешься?
— Смутно, вроде всё, что знал — на бумаге передал. А сейчас, когда всё пошло по… По другому сценарию в общем, думал что вообще надобность во мне отпала…
— А вот тут ты заблуждаешься, друг мой ситный! — Судоплатов хлопнул в ладоши и потер руками. — Так что давай соберись, будешь вспоминать всё что знаешь, и что не знаешь! С большим количеством народа придется тебе с этого момента общаться, будем анализировать картину несостоявшегося будущего и как нам опять на граблях гопака не плясать!
— Мы так-то поступать приехали, товарищ Судоплатов! И домой. Там дел важных хватает!
— Поступите, не волнуйся! А ты бросай этот свой эскапизм: то коров пасти, то сельское хозяйство. Родине нужны твои знания, пусть куцые, обрывочные и во многом — дилетантские… И в работу включайся, помимо воспоминаний, надо твой потенциал по полной использовать!
В общем — обложили со всех сторон и взяли в оборот плотно, не вздохнуть, не сбежать. Теперь первый год, когда жаловался на писанину постоянную — вспоминал с умилением. Одна радость — с женой не пришлось объясняться, без меня обошлось. В первый же вечер она, глядя на меня круглыми глазами, выдала тираду:
— Ничего себя. Ваня, я думала что ты придурошный немного, а оказалось, что ты обладатель нестандартного мышления и генератор новых идей неиссякаемый! А мы надолго здесь задержимся⁈
— Сам не знаю, видимо — пока идеи не кончатся и сам не отупею. Чего тебе ещё про меня сказали? И что с УЗИ?
— Сказали что девочка будет. И предложили на выбор любое учебное заведение, причем очно, пока здесь живем, по крайней мере, потом можно на заочное перевестись! Здорово же, Вань⁈
— Всяко лучше, чем на опыты. — Не стал я с ней спорить и разубеждать. — Ну и что ты хочешь, вернее, куда учиться хочешь поступить?
— Ой, да мне совсем без разницы. А давай вместе, ты вот что выбрал?
— Тимирязевскую сельхозакадемию, чего ещё. Я деревню на город менять не собираюсь!
Павел Анатольевич не соврал, общаться пришлось много. Несколько раз приезжал Хазин, осунувшийся, с покрасневшими, но горящими глазами. Ворчал:
— С твоей легкой руки меня в экономисты записали, Иван! Приходиться соответствовать и вникать. Проект академика Глушко подняли из архивов, подгоняем под современные реалии и готовим к запуску. И тут всё опять как в первые годы революции — без маузера в кармане кожаной куртки никак…
Время до сентября пролетело махом и я даже пару дней успел полноценно проучиться в выбранной Тимирязевской сельхозакадемии, после чего с подачи того же Судоплатова — факультативную форму обучения мне выбили, с возможностью свободного посещения лекций. Не получалось у старших товарищей просто выкачать из меня всю имеющуюся информацию и разойтись краями — одно тянуло за собой другое и вот уже всё больше посвященных мотало мне нервы изо дня в день. Как бы до создания если не НИИ, так небольшого филиала при нём дело не дошло. По изучению вашего покорного слуги и носителя знаний о совсем не прекрасном будущем…
Параллельно, чтоб не поехать кукухой от воспоминаний о грядущем — включился в работу по линии СМИ. Стал писать для радиостанции «Европа плюс» — наш проект в пику различным «голосам», спонсируемым Западом. С форматом вещания, распространявшегося на всю Европу (а в УКВ диапазоне и на весь мир) угадали — музыка нон-стопом, с коротким информационными вставками, где было больше троллинга и неприкрытого издевательства над пороками и язвами современного общества. Судя по неоднократно предъявляемым нотам протеста от наших иностранных «партнеров» — сеть радиостанций влетела в топ вещания. Оказывается, что информационные и когнитивные войны — игра многопользовательская…
А мир, словно на пороге грандиозного шухера — лихорадило. В Америке, вопреки риторике о демократии и либеральных ценностях, жестко, после кровопролитных боев в городах — подавили беспорядки и неведомо откуда возникшее движение БЛМ, вплоть по полуофициально возрожденного «Ку-клус-клана». Западная Европа входила в кризис (поставки углеводородов из СССР так и не возобновились), под принятую в ООН резолюцию о признании геноцида русского народа во время Второй мировой войны. Формулировка «платить и каяться» тут подходила как нельзя лучше, а базы НАТО, и ограниченный контингент советских войск в Восточной Европе как бы намекал, что отделаться обещаниями и простыми извинениями не выйдет.
