ФилипДик Дик - Человек в высоком замке
Мистер Рэймси не ответил. И, несмотря на все его попытки не выдать себя, на его лице проглянуло выражение злости, отчаяния и беспомощного протеста.
— Ну, а теперь, — снова заговорил Тагоми, — я продолжу. Я проконсультировался с Оракулом еще раз, но свой вопрос по вполне естественным соображениям обнародовать не стану. — «Иными словами, — означал его тон, — все вы и все прочие буратины к высоким материям, с коими имеет дело ваш шеф, допущены быть не можете». — Достаточно будет сказать лишь ответ. В высшей степени своеобразный. И я долго размышлял над его смыслом.
Рэймси и Эйфрикян стали само внимание.
— Вопрос касался мистера Бэйнса, — продолжил Тагоми.
Подчиненные кивнули.
— В результате непостижимого и мудрого действия дао ответом на заданный вопрос явилась гексаграмма сорок шесть, «Шэн», «Подъем», в частности, с шестеркой на первом месте и девяткой на втором. Гексаграмма в общем благоприятная.
Вопрос, который он задал, был таков: «Успешными ли будут переговоры с мистером Бэйнсом?» И девятка на втором месте заверила его в том, что так оно и произойдет.
— Касательно девятки на втором месте, — продолжил Тагоми, — книга говорит:
Сильная черта на втором месте.
Будь правдивым, и тогда это будет благоприятствовать приношению незначительной жертвы.
Хулы не будет.
Так что, судя по всему, мистер Бэйнс удовлетворится любым даром от Промышленных Миссий, преподнесенным ему мистером Тагоми. Однако, задавая вопрос, мистер Тагоми, оказывается, имел в виду гораздо более глубокую мысль, суть которой он понял лишь позже. Но, как это бывало обычно, Оракул сразу постиг тайную суть вопроса и, отвечая на простой вопрос, дал ответ и на скрытый.
— Как мы знаем, — продолжал Тагоми, — мистер Бэйнс везет с собой материалы, имеющие отношение к новым технологиям литья под давлением, разработанным в Швеции. Если нам удастся подписать контракт с его фирмой, то, без сомнения, мы сможем заменить многие и всегда недостающие металлы на пластики…
Уже долгие годы тихоокеанцы пытались получить от Рейха технологии производства синтетических материалов. Но гигантские химические концерны Германии, к примеру «И. Г. Фарбен», пресекали все возможные попытки такого рода, создав мировую монополию на производство некоторых типов пластмасс, в особенности полиэстеров. И в результате уровень промышленности Рейха опережал уровень Тихоокеании лет на десять. Космические ракеты, стартующие с европейского космодрома в Фестуне, были сделаны в основном из высокопрочных пластиков, легких и в то же время настолько прочных, что выдерживали даже удары метеоритов. А у тихоокеанцев ничего подобного не было, и использовать им приходилось естественные материалы. Даже дерево. Ну, разумеется, и повсеместно распространенную металлокерамику. Тагоми поморщился, едва об этом подумал: на торговых ярмарках он видел последние разработки германцев… чего стоит хотя бы новый, совершенно синтетический автомобиль D.S.S. — Der Schnelle Spuk, «Летящий Призрак»… то есть, вот именно, стоил-то он сущие пустяки — всего лишь шесть сотен тихоокеанских долларов…
А вот тот тайный смысл, который, как и суть вопроса, он не мог довести до сведения буратин, околачивающихся вокруг Промышленных Миссий… Он касался совершенно иного аспекта деятельности мистера Бэйнса — аспекта, о котором стало известно благодаря шифровке, посланной по кабелю из Токио. Ну, прежде всего, подобные шифрованные сообщения были редки и касались, разумеется, не производственных проблем. Кроме того, сам код представлял собой род метафоры, практически использовал поэтические аллюзии, справиться с которыми господам из Рейха было во сто крат сложнее, нежели с какой угодно обыкновенной шифровкой — такие они расшифровывали и читали мгновенно. И несомненно, в послании имелся в виду именно Рейх, а не какие-либо группировки, соперничающие на Островах Родины. Ключевая фраза сообщения: «Он пьет молоко с пенкой» — отсылала к «Пинафору», к весьма жутковатой песне, остальные слова которой вполне раскрывали смысл сообщения. «Вещи редко есть то, чем кажутся, — пенка часто похожа на сливки». И Оракул «Ицзин» лишь подтвердил это прочтение. В комментариях к гексаграмме говорилось так: «Здесь имеется в виду деятельность царя, поскольку она проявлена в его приближенном. Действует, собственно говоря, не приближенный, но для окружающих вся деятельность сосредоточена в нем».
Иными словами, мистер Бэйнс не тот, за кого себя выдает, и истинная цель его визита в Сан-Франциско не слишком связана с литьем под давлением. То есть мистер Бэйнс — шпион.
Но чей? И зачем ему в Сан-Франциско? Тут весь жизненный опыт мистера Тагоми был совершенно бесполезен.
В час сорок пополудни того же дня Роберт Чилдэн с крайней неохотой запер двери «Американских шедевров». Подтащив тяжеленные сумки к краю тротуара, подозвал рикшу и указал тому отправляться к небоскребу «Ниппон таймс».
Сморщенный китаеза запыхтел с сумками Чилдэна, ставя их позади сиденья коляски, затем помог взобраться и сесть Чилдэну на покрытое ковриком сиденье, включил счетчик, взгромоздился на свое место и закрутил педалями вдоль Монтгомери-стрит, шустро лавируя между машинами и автобусами.
Весь день, точнее, все утро было потрачено Чилдэном на то, чтобы раздобыть для Тагоми хоть что-нибудь приличное. Глядя на проплывающие мимо здания и перекрестки, он все еще морщился, вспоминая утреннюю нервотрепку. Но все же — триумф! Ему удалось отыскать нечто уникальное, так что мистеру Тагоми не останется ничего другого, как простить ему задержку, ну а его клиент, кем бы он ни был, просто ошалеет от счастья. «Еще ни один человек, — не без самодовольства подумал Чилдэн, — ни один клиент не уходил от меня с пустыми руками».
Совершенно непостижимым образом ему удалось отыскать экземпляр первого выпуска первой серии комикса «В лучшем виде», издававшегося в тридцатые годы. Ценнейший образчик «Американы», одна из тех потешных книжек, до которых столь падки все собиратели. Ну разумеется, были у него и другие вещи… свои запасы он примется выкладывать постепенно, мягко подводя Тагоми к заветной книжке, лежавшей тщательнейшим образом упакованной в специальном ящичке на дне самой большой из сумок.
Радиоприемничек рикши извергал из себя популярные песенки, соревнуясь с радиоприемниками соседних машин, автобусов и рикш. Но Чилдэн всей этой какофонии не слышал, он привык к шуму. Точно так же, как не обращал внимания на неоновые вывески, облепившие все городские фасады. Подумаешь! У него и своя реклама сияла по ночам не хуже, чем у других. А что поделаешь? Как еще дашь о себе знать? Вот и приходится быть реалистом.
Шум радиоприемника, транспорта и городской толпы убаюкал Чилдэна. Нервы понемногу успокаивались. Приятно все же, когда тебя везут, когда тебя везет другой человек, а ты ощущаешь, как мучительные усилия напряженных мышц китаезы сообщают движению плавную мягкость. Лучше, конечно, когда тебя везут, а не самому других обслуживать. Приятно хотя бы на время ощутить свое более высокое положение.
Впрочем, Чилдэн вскоре одернул себя. Не время благодушествовать, не все еще обдумано. Надлежащим ли образом он одет для посещения здания «Ниппон таймс»? Как ему подняться в офис Тагоми? Несомненно, сделать это следует на скоростном лифте, но там, возможно, ему станет дурно. Впрочем, он запасся немецкими таблетками против морской болезни. Что до манер и этикета, тут, кажется, ему все известно. Главное — разобраться, с кем быть вежливым, а с кем вести себя резко. Следует быть совершенно бесцеремонным со швейцаром, с лифтером, с секретарем в приемной, с курьерами и прочей обслугой. С японцами, хочешь не хочешь, придется раскланиваться. А вот как быть с буратинами? Совершенно непонятно. Лучше, наверное, так: стремительно проходить мимо, чтобы никто не мог разобрать — поклонился ты или нет. А если встретятся заезжие иностранцы? В «Ниппон таймс» частенько наведываются немцы, да и нейтралы бывают.
А как быть с рабами?
В Сан-Франциско частенько заходят германские суда или корабли с американского юга. Собственно, в порту они стоят почти всегда, и черных выпускают на короткое время в город. Группами, не меньше трех человек в каждой. И оставаться в городе после наступления сумерек они не могут, правила комендантского часа для черномазых действуют даже в Тихоокеании. И еще есть черные, работающие в самом порту, эти там так и живут, в бараках над самой водой. Разумеется, никого из них в помещениях Промышленных Миссий быть не может, но если речь идет о разгрузке и переноске тяжестей… Вот, например, должен ли он сам нести свои сумки и коробки в офис мистера Тагоми? Ни в коем случае. Необходимо отыскать раба, даже если придется опоздать на час, раздражая мистера Тагоми. Речи не могло идти о том, чтобы какой-нибудь оказавшийся поблизости раб увидел, что он самолично несет свои вещи. В этом вопросе следует быть крайне осторожным, поскольку никто из заставших его за подобным занятием не будет считать его не то что равным себе, но и занимающим хоть какое-то относительно приличное место в мире.
