Скорость. Назад в СССР 3 (СИ) - Хлебов Адам

Его давно не мыли, и он был покрыт толстыми слоями грязи и копоти.

Потом я осмотрел резину, которая была изношена. Ясно, что состояние «не ахти» какое.

Но все мы, гонщики в Союзе, не имели неограниченного доступа к запчастям и комплектующим, поэтому учились дольше и экономное расходовать ресурс изношенных шин.

Пройдясь по кругу, я взглянул на кузов, он был в нескольких местах затёрт.

Особое внимание привлекла довольно обширная вмятина на правом переднем крыле, которая могла свидетельствовать о проблемах в подвеске.

Закрыв, капот осмотрел все дополнительные застёжки на морде и багажнике.

Найдя общее состояние вверенной мне машины удовлетворительным, на троечку, я мельком взглянул на машины моих коллег-конкурентов.

Они были примерно в таком же состоянии, что немного успокоило меня. Не могу сказать, что я сильно волновался.

А потом сел за руль.

Ладно, старичок, попробуем с тобой не ударить лицом в грязь.

Я погладил Москвич по рулю, бессознательно совершая древний ритуал братания всадника со своим конём.

Не могу сказать, что я сильно волновался.

Осознание того, что я здесь не просто так, здорово отрезвляло.

На кону не медали, а человеческие судьбы, прежде всего моих близких, а также многих гонщиков.

Погода была отличная, видимость на трассе максимальная.

Я дождался своей очереди, сзади на площадку въехал и остановился последний четвёртый гонщик. Все уже успели проехать по три тренировочных круга.

Я проверил ремни и выехал к стартовой линии. Андрей с секундомером в руке встретился со мной взглядам, а потом дал старт, просто махнув рукой.

Я спокойно тронулся, так как этого требовали инструкции, и стал набирать скорость так, словно ехал в городском цикле.

Первая — не очень динамичный разгон, до двадцати километров в час. По ощущениям старичок туповат.

Вторая передача — разгон до сорока километров в час. Так и есть, Москвич не сравнить по набору скорости ни с одними Жигулями, на которых я тренировался и выигрывал гонку.

А вот на третьей передаче меня подстерегала неприятность.

Я попытался переключиться, но из коробки начал доноситься громкий и очень неприятный срежет.

Рычаг коробки совершенно не желал «втыкаться» на своё место.

Каналья, мне пришлось приложить силу, чтобы всё-таки переключиться на третью скорость.

Мда. Приехали.

Но не будем теряться, конечно, состояние машины в гонке очень важно, но будем забывать, старичок, что это ещё не всё.

Есть ещё водитель. Старичок оправился после моего насилия над коробкой и стал резво набирать.

После шестидесяти я переключился на четвёртую скорость.

Глава 24

Но не будем теряться, конечно, состояние машины в гонке очень важно, но будем забывать, старичок, что это еще не все.

Есть еще водитель. Старичок оправился после моего насилия над коробкой и стал резво набирать.

После шестидесяти я переключился на четвертую скорость.

Машина мне досталась с дефектом коробки. То ли ее гоняли в хвост и гриву и не обслуживали, то ли выработался ресурс у изнашивающихся деталей.

К концу первого круга я подъехал накатом на нейтралке.

— Она третью не втыкает вообще, — крикнул я через открытое окно.

— Трассу изучил — езжай давай.

Получил я в ответ.

Странное отношение к машине и гонщику, но мое дело предупредить. Ведь никто не знает, что там с коробкой.

Могло быть что угодно. И синхронизатор, и корзина сцепления.

Во время езды в гоночном режиме коробку могло разнести или совсем заклинит.

Поэтому я кое-как приспособился переключать при понижении с четвертой на вторую за счет торможения.

При повышении все равно приходилось очень медленно отжимать сцепление, чтобы как-то зацепиться за третью передачу.

Но все эти манипуляции чудовищно понижали скорость.

Я вернулся после второго круга к старту и заглушил машину.

— На ней нельзя ездить, тут и так капиталка коробки светит.

— Разве я разрешал останавливаться и выходить? — начал быковать Андрей, — не много ли ты о себе возомнил? Тебе ездить надо, а не болтать.

— Ты меня не хочешь слышать? или совсем оглох от грохота двигателя? Я тебе говорю, она через двести метров встрянет намертво, — отвечал я максимально спокойным тоном, но сохраняя твердость в голосе.

Вот урод. У меня не был цели раздуть конфликт, но и оскорблять себя я не собирался позволять.

— Сядь, сам проедься, если не веришь. Он молча подошел, сел в Москвич, поехал по прямой и после второй скорости столкнулся с той же проблемой.

Тогда он остановился и вернулся назад задним ходом.

— Дайте ему машину. Вот ты, — он тыкнул в ближайшую, — вылезай.

Из второго Москвича нехотя вылез гонщик и уступил мне место за рулем.

— Смотри и эту не сломай.

Я задержал на нем взгляд, но ничего не ответил. Сел в машину под номером «29» и надписью АЗЛК.

— Давай, Стоун, на третий круг. Поехали!

Он махнул рукой и засек на секундомере время старта.

Я тронулся.

К моему удивлению, вторая машина оказалась еще более тихоходной, нежели первая, только без этих сложностей с третьей передачей.

Разница с подготовленными в нашем гараже была столь существенна, что я испытал настоящую гордость за автобазу Академии Наук.

Интересно, они в синдикате все на таких корытах на соревнованиях ездят?

Такое ощущение, что у машины сзади прицеплен парашют, не дающий ей разогнаться как следует.

Но чем больше я на ней ехал, тем лучше чувствовал. Все-таки в ней был гоночный ген.

Конечно, ее не сравнить с ВАЗами, но придет такой день, когда я сяду за руль самой крутой ЛАДЫ 1600 ВФТС, той самой, в создании которой принимал наш Слава, и она тоже покажется «ведром болтов» по сравнению с более совершенными новыми моделями.

Я уже почти освоился и готовился к скоростному входу на первой шпильке на «ушах», как тут же услышал стук в жесткой подвеске.

Машину начало раскачивать, как на мелких волнах из стороны в сторону. При этот она совершенно не слушалась руля. Я сбавил газ, потом начал тормозить.

И тут я понял, что въехал в зону с высокой келейностью. На прошлых кругах я ее почти не замечал, потому что был сосредоточен на третьей передаче.

Кое-как преодолев первую петлю, я начал новый острожный разгон, у меня было примерно двести метров прямой.

Стук в подвеске прекратился, но я словил настоящий адреналин, потому что чуть раньше в салоне стоял такой грохот, что я реально переживал, что у Москвича отвалятся колеса.

Ко второму повороту я подъезжал намного внимательнее, сосредоточившись на дороге.

Андрей сказал, что кто-то умеет «отталкиваться» от волны.

Я попробовал поймать ее в следующем повороте, но понял, что это нужно делать на исправной и отрегулированной под такой маневр подвеске.

В третий поворот я входил медленно, глядя на спидометр. Примерно тридцать километров в час. Здесь шины скрипели, но я соблюдал предосторожность.

На выходе я дал полный газ, и, как оказалось, зря.

Задницу начало так сильно заносить, что я чудом не сорвался с трассы и не влетел в ограждение.

Резко вращая руль с перезахватом в сторону скольжения, я вывел машину из заноса и вернулся на прямую траекторию.

Сначала я себя как следует отругал. Да уж, сегодня не мой день. Сначала коробка, потом вот это.

Но дальше меня осенило. Нет необходимости гнать. Мне не нужно приходить первым.

Этот Андрей оказался довольно жёстким типом и, по-видимому, не очень умным.

Я дал ему отпор. С одной стороны, нельзя давать себя в обиду, нужно в первый же день поставить себя так, чтобы все поняли, что я не мальчик для битья.

Но с другой стороны, если я приду первым, то фактически в глазах других ребят он будет выглядеть, либо как некомпетентный дурак, либо как самовлюбленный индюк.