Юрий Гулин - Кодекс звезды
Таким ответом я их озадачила, по-моему, ещё больше. Последовала пауза, потом Ёрш спросил:
— И что конкретно тебя интересует?
— Да вот, хочу понять, что вы со страной сотворили? Столько кричали о «Единой и неделимой», а сами взяли и на куски порезали.
Мишка посмотрел на меня как-то подозрительно.
— Ты когда последний раз с Куропаткиным общалась?
Причём тут этот старый мухомор?
— Да я с ним за всё время знакомства и парой слов не перекинулась!
— А говоришь чуть ли не его словами. Вот скажи, у тебя курсанты как спят: вповалку в одном помещении?
Вопрос настолько глупый, что явно таит в себе подвох.
— Нет, — отвечаю, — мои курсанты живут по четыре человека в кубрике.
— И у каждого, — продолжает допытываться Мишка, — небось, отдельная кровать?
— Разумеется. По двое на одной не спят.
— И ведь так удобно и им, и тебе, верно?
— Верно. — Киваю, а сама уже начинаю догадываться, куда Мишка клонит.
— Вот и со страной так же. А то что получается? У финнов отдельный кубрик, у украинцев тоже отдельный, даже у азиатов своя комнатушка. А русские на такой огромной территории вповалку живут. Вот мы и решили русских тоже по отдельным кубрикам расселить. Теперь понятно?
— Вроде, да. А у каждого своя кровать, это…
— Области, национальные автономные образования, казачьи округа! — закончил за меня Мишка. — Умница! Ещё вопросы есть?
— А как же! Дальше-то что будет?
— Ты про Союз? — По лицу видно, Мишка оседлал любимого конька. — Замечательно всё будет, Оленька, вот увидишь! Проведём выборы в Собрание Народных представителей СССР, Собрание выберет Президента, сформируем органы исполнительной власти, и заживём, каждый у себя и все вместе!
Интересуюсь:
— А поконкретнее нельзя?
Мишка кивает.
— Можно и поконкретнее… Тебя, конечно, интересует, почему Собрание, почему не съезд Советов?
Конечно, меня это не интересует, потому что ответ кажется мне очевидным.
— Потому что не везде Советская власть, потому и Собрание, нет?
— И поэтому тоже, — кивает Мишка, — потом на секунду замолкает, — и этого, пожалуй, достаточно. Про Президента рассказать?
Отрицательно мотаю головой.
— Не стоит. Лучше расскажи, чем он будет заведовать?
Мишка смотрит на меня одобрительно.
— Хороший вопрос. Я бы даже сказал, ключевой. Ты уже, верно, догадалась: как кому жить в своих вотчинах Центр сильно голову греть не станет. Угадал?
Подтверждаю:
— А то!
Мишка доволен. Толи моей, толи своей догадливостью, толи и тем и другим.
— Что точно останется исключительно в ведении Центра, так это государственная безопасность, включая охрану общих границ.
Жду продолжения перечня, но Мишка молчит. Недоумеваю:
— Это что, всё?
— Всё! — кивает Мишка.
Смотрю на мужа и Николая. Непохоже, что меня разыгрывают.
— А как же армия?
— Васич, разъясни! — командует Мишка.
— Вооружённые силы СССР, товарищ генерал-майор, — (вы не забыли, что, кроме Мишки, мы нынче в форме?), — будут двойного подчинения.
Залпом опрокидываю в себя отвергнутую до того рюмку водки.
— Это как?
— Наркоматы и министерства обороны будут ответственны за оборону подконтрольных им территорий, — пояснил Глеб. — Помимо руководства своих стран, все они будут подчинены также Генеральному штабу СССР, в который будет преобразован нынешний Генеральный штаб России. Помимо этого, но уже исключительно в подчинении руководства СССР и Генштаба, будут находиться ударные войска: быстрые, маневренные, хорошо вооружённые, укомплектованные только контрактниками! Въезжаешь?
Признаюсь честно:
— С трудом. — Потом качаю головой: — Это ж сколько теперь в России наркомов обороны будет?
— Один, — улыбнулся Глеб. — В регионах создание оборонных ведомств не предусмотрено. А всего по СССР — шесть.
— А начальник Генерального штаба один… — Смотрю на мужа. — Ты, товарищ нарком, теперь как бы на понижение пойдёшь?
— Не нарком, а начальник Генерального штаба СССР, — поправляет меня Михаил. — Вопрос о назначении Васича на эту должность практически решён.
Ух ты! Глеба поздравлять впору, а я его как бы жалею. Хотя, с чем поздравлять? Вроде при своих остаётся. Даром что название должности другое. Хотя, нет. Лучше спрошу.
— Выходит начальник Генштаба — это заместо министра обороны СССР?
— Не совсем, — отвечает Мишка. — Насчёт министерства ты верно поняла: не будет союзных министерств, ни одного. Зато будут союзные комитеты, которые возьмут под своё начало сразу по нескольку наркоматов или министерств из всех республик. В частности, будет создан Государственный Комитет Обороны (ГКО). А это и министерство обороны, и министерство оборонной промышленности, и кое-что ещё. В одном ты права: начальник Генерального штаба является старшим над всеми войсками в мирное время.
У меня тут же вырывается:
— А во время войны?
Мишка пожимает плечами.
— Или Президент, или председатель ГКО.
Двигаю в его сторону рюмку.
— Налей ещё.
Уточняет:
— Водки или вина?
Вздыхаю.
— Чего уж там. Лей водку!
1923 год
Москва
НИКОЛАЙВиноградов выглядел уставшим. И ещё он был раздражён. Может, второе вытекало из первого? Пока же он просто поймал меня за рукав и оттащил в сторону.
— Ты когда в Петроград отбываешь?
— Сразу после банкета поеду на аэродром.
— Жаль.
«Жаль» было не только в слове, но и в интонации, и в выражении лица. Поэтому я спросил:
— У тебя что-то случилось?
Павел неопределённо повёл плечами.
— Не то, чтобы… — Посмотрел мне в лицо. — Поговорить бы надо…
— Так за чем дело стало? — Я посмотрел на часы. — Да начала банкета ещё час. Давай, поговорим!
— Здесь? — Павел выразительно повёл глазами.
Надо сказать, что разговор наш проходил в Большом Кремлёвском дворце. Только что завершилась инаугурация первого Президента СССР (на этот пост был избран Ленин), и собравшийся по этому поводу элитный муравейник расползся, казалось, по всем помещениям дворца. Но так только казалось. Одно моё распоряжение — и через пару минут я и Павел уже сидели в уютном кабине те, где мы были не только одни, но куда не долетал и дворцовый шум.
— Так о чём ты хотел со мной поговорить? — спросил я у Павла после того, как мы уселись в кресла возле низенького столика. — Причина, верно, серьёзная, поскольку вид у тебя, брат, прямо скажу, неважнецкий.
Виноградов слабо улыбнулся.
— Не трудись, Коля, всё я про свой вид знаю. Держусь, честно говоря, из последних сил. Боюсь, что ноша, которую вы на меня взвалили, мне не по плечу.
Так вот оно в чём дело… Понимающе киваю.
— Заместители достали? И это когда их ещё только шесть. А когда станет два десятка, что ты запоёшь?
— Не станет, Коля, — покачал головой Виноградов.
Так, так… Спрашиваю сурово:
— Всё-таки решили?
— Решили, Коля. На последней коллегии КИД (Государственный комитет по иностранным делам) было принято решение: наркоматов (министерств) по регионам не создавать, ограничиться назначением в федеральный наркомат по заместителю от каждого региона. Сегодня утром Госсовет это наше решение утвердил.
Значит Шеф уже в курсе облома. И ничего мне не сказал. Впрочем, когда ему было, если заседание Госсовета закончилось как раз перед инаугурацией?
— А как решили поступить с заявками в Лигу Наций?
— Тут всё остаётся без изменений, — ответил Павел. — Заявка будет подана от каждой республики, подписавшей Союзный Договор.
Ну, хоть так. А с МИД в каждой республике мы, верно, и впрямь погорячились. Спрашиваю у Павла:
— Так что там замы. Заклевали?
— Не то слово, — вздохнул Павел. — Они ведь все искушённые дипломаты, не чета мне. Трудно мне их в ежовых рукавицах держать…
Я усмехнулся.
— А знаешь, почему трудно? Да потому, что тебе мои рукавицы велики, с рук сваливаются.
Подождав, пока до Виноградова дойдёт смысл сказанной мной двусмысленности (Смысл двусмысленности — красиво!), я продолжил:
— Так что изобретай, брат, другие методы воздействия на подчинённых.
— Да были бы они подчинёнными — я б на них управу нашёл! — вырвалось у Павла. Потом он смутился своей горячности и стал оправдываться: — Нет, правда. Это двойное подчинение — сплошная головная боль. У каждого моего зама параллельный начальник в Госсовете сидит.
— Ничего, — стал я успокаивать друга, — Это пока механизм новенький — сплошной скрип да скрежет. А когда притрётесь друг к дружке, то всё у вас пойдёт, как по маслу. Да и, к слову сказать, в других комитетах та же фигня, не один ты страдаешь.
— Во всех, кроме твоего, — заметил Павел.
