Алексей Борисов - Смоленское направление
Команда ладьи выстроилась в цепочку, передавая из рук в руки моржовые клыки и связки шкурок. Судя по количеству привезённого товара, дела у Пахома пошли в гору. В Новгороде, после смерти Ганса и Григория Фёдоровича, оставшиеся в живых члены концессии выкупили все доли привезённого товара, снарядили морской корабль и отправились в далёкую Англию, искать торговой удачи.
– Пахом Ильич, может переземуешь зиму у меня, людям твоим место найдётся, да и работа есть. – Упускать отряд новгородцев очень не хотелось.
– А как-же, Лексей. Конечно, останемся, вижу, помощь тебе нужна. Пяти дней не пройдёт, как назад воротимся. Захар Пафнутьевич, товарищ мой, в Смоленске дожидается. В Новгород санным поездом товар повезёт, ты помнишь его, я тебе рассказывал, как от ливонцев вместе с ним отбивались. – Ильич широко улыбнулся, хлопнул меня по плечу, вспоминая недавнее приключение.
– Вот и славненько, а то тут дела серьёзные намечаются, люди нужны как никогда. – Посвящать в тайну военной компании компаньона пока было рано, а вот намекнуть, вполне.
Как только трюм ладьи опустел, стали спешно загружать остатки продовольствия для ополченцев и ткани для Нюры. Всё загрузить не успели, кормчий пошурудил в реке рукой и только по ему одному, понятной примете, заявил:
– Пора, к закату река замёрзнет, надо спешить. Корабельщики спешно занимали свои места, вёсла ударили в воду, взметая тонкие льдинки в воздух, наполовину загруженная ладья рвалась к Смоленску, стараясь избежать ледового плена.
Монгольский шаман в третий раз бросил священные кости, пытаясь понять их предназначение. Кость, обозначающая Белый лусут* постоянно соприкасалась острым краем с костью Дыбджита.** Какая-нибудь шулма не обратила бы на это внимания, но старик бо*** помнил те времена, когда озера Хабсугул ещё не было, и очень трепетно относился к знаменьям, касающимся водных духов. Он очень любил, когда за его спиной рассказывали придание, в котором шаман похитил дочь Чингисхана, когда она выходила замуж. Спасаясь от преследователей, бо превратился в каменный столб. Похищенная невеста обернулась горой, которая была похожа на высоко торчащие груди. Из них забили два источника, наполнившие водой глубокую впадину. Так образовалось священное озеро.
(дух воды)*(дух эфира, заведует погодой, дождём, снегом)**(бо – мужчина шаман, шулма – ведьма)***
– Надо сделать подношение саддыку леса, что-то мне не нравится гадание. – Пробурчал под нос шаман. Выполз из промёрзшей юрты, опираясь на палку, побрёл собирать камни.
Пирамидку обо пришлось складывать у одинокого дерева, а как-же иначе? Положишь камни просто в степи, и дух леса не поймёт, что просили о помощи именно его.
– Великий Цаган Эбугун, помоги защитить воинов внука Чингисхана от Белого лусута. – Пропел бо возле пирамидки, повязывая голубой шелковый шарф хадак вокруг ствола дерева. Усевшись на землю, старик достал из-за пазухи дудку, сделанную из берцовый кости восемнадцатилетней девушки, погладил инструмент и стал наигрывать старинную степную мелодию.
Но, толи узел вышел неудачным, толи сильный порыв ветра помешал жертвоприношению. Шарф соскользнул, подобно извивающейся змее прошелестел по земле и улетел в торону ручья.
– Проклятые чуткуры, это они помешали мне. – Прошипел беззубым ртом шаман.
Ветер поднялся ещё сильнее, и задул так сильно, что нестройная пирамидка зашаталась и развалилась. Могучий хан Хормусто – владыка неба, вовсе отказался от подношений старика.
– Горе, поход ждёт горе. Урусутам будет помогать их прародитель. – Пронеслось в голове бо.
Шаман резво вскочил на ноги, как раньше, в молодости, и побежал к своей юрте. Стылый ветер дул в лицо, задувал под одежду, в итоге даже сорвал лисью шапку с головы бо. Старика ничто не могло остановить, в этом порыве он выкладывался полностью, страх перед грядущем гнал его вперёд. Монгол споткнулся прямо у юрты, старые кости не выдержали и надломились, кровь хлынула горлом. Шаман, чей род вёлся от китайской наложницы Кабул-хана издыхал, возле своего дома, так и не донеся важного известия до своего нойона. Где-то в степи одиноко завыл волк, а самка оленя, повредив ногу, спасаясь от хищника, пытаясь переплыть реку – тонула. Согласно преданию, монголы происходили от пары тотемных животных: серого волка Борте Чино и самки оленя Коа-Марал. Гадание завершилось.
Пахом Ильич успел дойти до Смоленска на одном слове Божьим. Утром следующего дня, по льду реки можно было уже гулять. На лёд, правда, никто ни выходил, но смельчаки, рано или поздно всё равно найдутся, кое-кто из них, наверняка провалится, так повторяется из года в год. Что толкает людей проверить крепость ледового панциря? Безудержная смелость или всемогущее русское авось – проще ответить, кто сотворил мир.
– Санный поезд пойдёт через двенадцать дней, тридцать возков. – Сообщил Новгородцу Захар Пафнутьевич.
– А нам место будет? – Уточнил Ильич, переживая за наличие свободных санок.
– Пахом Ильич, нам саней не хватило, слишком много непроданного товара скопилось в городе, вот и решили к немцам везти. – Захар развёл руками, санный караван составлялся за две недели до приезда Ильича, то, что позволили присоединиться, уже удача.
– Хоть на пёсиках езжай, так и запрячь не во что, твою … итить. – Пахом выразился немного непристойно, перекрестился, попросив прощение за свой язык у сил свыше.
– Что-нибудь придумаем, друг мой, нам не впервой. – Обнадёжил товарища Пафнутьевич.
Через четыре дня, Пахом упросил в долг до конца седьмицы несколько саней с возничими, на одну поездку, посулив в качестве оплаты мешок овса. Евстафий, на пару с рыжим коробейником раздобыли шесть лошадей у общины смердов, невдалеке от Смоленска. Учитывая, что содержать скотину зимой дорого, староста деревеньки согласился, но в залог потребовал полную стоимость коников. Деваться было некуда, пришлось отсыпать серебро, клятвенно пообещав, вернуть четвероногих помощников с первой оказией. Об этом мне и сообщил Пахом по рации, установленной на зимний период в лавке.
– Сани Фрол сделает, не волнуйтесь Пахом Ильич, санки будут загляденье. – Это всё, что я успел сказать, аккумулятор в рации Новгородца полностью разрядился.
Фрол с артелью решили перезимовать в крепости, зимой никто не строит, а так, хоть работа будет. Артельщики навещали семьи в столице поочерёдно, пока курсировала лодка Якова. В зимнее время, была задумка воспользоваться катамараном с полозьями, но пока лёд не окреп, потренироваться возможности не было. К тому же необходим сильный ветер, так что дальше мечты дело не пошло. Зимние санки делались целиком из дерева, две крепких жердины вымачивали в воде, чтобы закруглить оконечность на восемьдесят градусов. Между ними, на расстоянии шестидесяти сантиметров крепили две поперечины– вязки, к ним пределовали четыре стойки и натягивали верёвку, вроде, как бортик. На эту конструкцию и грузили товар, возничий мог ехать на санях, либо идти рядом. Более одного человека, на грузовые санки сажать было нельзя. Моя же задумка заключалась в том, что бы сделать универсальные санки, на которых можно было поместить груз и людей. Гланое рассчитать возможность лошадки тянуть девятиаршинные сани. Грузоподъёмность саней зависит от прочности соединения копыла и вяза, а это легче всего достигнуть за счет уменьшения высоты копыла. Если копыл сделать пошире, то и груза можно положить больше. В итоге были изготовлены стальные полозья, каркас смастерили из лёгких пород древесины, графитовая смазка позваляла улучшить скольжение и тем самым давала возможность принять дополнительного члена экипажа. При установке стальных дуг можно было натянуть брезентовый тент, защищающий от непогоды. Трое санок были грузовыми, а четвёртые сугубо пассажирскими. Небольшие листы фанеры с помощью болтов крепились к каркасу, получался домик на полозьях для шести человек. В последних санках установили печку-буржуйку. Она стояла в передней части, прямо за спиной возничего, отделённая от купе внутренней перегородкой, обшитой огнеупорным фетром. Минеральной ватой утеплили всю конструкцию, двойные большие стёкла давали возможность читать газету, в светлое время суток. Сидения поставили автомобильные, их можно было разложить и использовать для сна. При желании в специальные отверстия можно было вставить стальные оси с подшипниками, на которые устанавливались колёса. Конструкцию обозвали 'Руссо-Балт', о чём свидетельствовала надпись сзади возка. Это был мой подарок Пахому Ильичу, который неоднократно намекал мне, о желании приобрести крытый возок.
Ильич прибыл на пятые сутки, как и обещал. Восторгов не было предела, в 'Руссо-Балте' посидели все обитатели крепости, некоторые по нескольку раз.
– Поставлю внутри патефон и буду ездить на Фёдоровский ручей, семью катать. – Высказал мысль Пахом Ильич.
