Алексей Борисов - Смоленское направление
Однажды боярину Торопу донесли, что значительное количество грузчиков с Подола, все в одинаковых портках, чуть ли не каждый день ходят в леса, практически не работают, зато семьи их сыты и веселы. Случаев разбойных нападений пока не фиксировалось, но так и до греха не далеко.
– Сам проверю. – Решил для себя боярин.
На следующий день, сидя в кустах, Тороп наблюдал картину, от которой ему стало жутко. Более двадцати амбалов, в броне, вооружённых дубинами со стальным шаром на конце синхронно отрабатывали приемы, нанося удары по чучелам на деревянных конях. По три человека на одно чучело. Остальные, одетые в одинаковые синие штаны и рубахи стреляли из самострелов, да так метко, что попадали в верхнюю часть чурбака с намалёванной рожицей.
В пылу подглядывания, Тороп не заметил, как к нему из-за спины приблизился Савелий.
– Живот скрутило? – Громко спросил сотник у сидевшего на корточках боярина.
От неожиданности у Торопа чуть действительно не произошёл конфуз. Один, в лесу, да ещё вокруг вооружённые до зубов люди, то, что до города меньше версты, где боярин мог распоряжаться и командовать, тут, не имело никакого значения.
– Ой, как скрутило, вот лопушок ищу. – Тороп протянул Савелию сорванный лист лопуха.
– Мне лопушок не надобен, оставь себе. Тут у нас яма отхожая вырыта, я тебя до неё провожу, а вот выползешь ли ты оттуда, это посмотрим. – Сотник подхватил боярина за шиворот и поволок к краю поляны, где действительно была вырыта яма с двумя жердями.
– Ай, пусти немедля, больно. – Орал Тороп, многократно пожалев о своём любопытстве.
Естественно Савелий не собирался выполнять свои угрозы, после таких деяний пришлось бы боярина убить, а вот приватно поговорить, не мешало.
– Тут, боярин, люди учатся, как защищать свой город, чтобы снова не оказаться под пятой супостата. И если власть в этом помочь не может, то пусть, хотя бы – не мешает. А если ты вздумаешь препоны чинить богоугодному делу, то следующий разговор будет совсем по-другому. Понял? – Сотник развернул боярина лицом к краю опушки, где на шесте был установлен треугольный стяг с изображением головы Святого на червлёном поле.
– Э… это совсем меняет дело, я не знал, думал тати. – Лепетал Тороп.
– Как вовремя Алексий подсунул стяг, словно в воду глядел. – Подумал про себя Савелий, отпустил боярина и пошёл заниматься своими делами.
– Господи, а я то уже думал бежать докладывать князю, что горожане смуту затевают. Вот опозорился бы. – Наличие стяга подразумевало под собой воинское подразделение, просто так прапор никому не давали, значит, князь Всеволд Мстиславович в курсе происходящих событий. Размышлял про себя Тороп.
Через две недели в столицу прибыла часть дружины, отпущенная Ярославом, после удачной демонстрации силы перед литвинами. Четыреста человек конницы и тысяча двести пехоты значительно укрепили жидкий гарнизон Смоленска. Про отряды самообороны вскоре совсем позабыли, наступало время сбора урожая, не за горами были зажинки, включавшими в себя Медовый и Ореховый спас.* ( Ореховый спас, он же Хлебный отмечается 29 августа)*
Я, Савелий и Свиртил излазили болота в Долглмостье вдоль и поперёк. Выбирали предполагаемое место засад, наносили на заранее приготовленную карту все возможные пути наступления и отхода, в общем, вели штабную работу. Мне до сих пор было непонятно, зачем Бату попёрся к Смоленску, когда намечался большой поход в Крым.
– Савелий, смотри, вот та рощица, как раз примыкает к холму. Если поставить засаду в этом лесочке, то, как раз холм попадает под перекрёстный обстрел, а путь с холма лежит как раз через заболоченную местность. – Указал на карте место возможной засады.
– Да, неплохо, и отойти можно спокойно к месту основного лагеря. – Сотник прочертил пальцем возможное движение наших стрелков.
Тактика боя была следующей: – отряды по десять человек, вели из засад беспокоящую стрельбу, заставляя отряды охранения преследовать стрелков, которые своим отступлением выводили всадников на болотистую местность, где лошади должны были увязнуть, и стать лёгкой добычей.
– А дальше как действовать? – поинтересовался Свиртил.
– Всё охранение перебить не удастся, вот здесь, на этой возвышенности будут стоять основные силы, фланги прикроют заросли кустарника слева и лес справа. Дружину заметят и доложат о противнике. Проход к возвышенности только тут, слева и справа болото, снег скроет его. Пошлют лёгкую конницу, придётся перетерпеть. А вот когда пойдут основные силы, то лёд не выдержит. – На бумаге всё выходило гладко.
– Нападём на увязшую конницу, побьем, сколько сможем и сразу отойдём через возвышенность в лес, а оттуда на запасную стоянку. – Савелий сам докончил мою мысль.
– Я б в обход послал отряд. – Литвин поставил себя на место командира кочевников и показал возможный путь обхода. Он как раз проходил по реке, через нашу крепость.
– Правильно мыслишь, отряд будет обязательно, но, то моя забота, что бы он, ни дошёл, не только до вас, но и вообще исчез. – Последние штабные учения были закончены. Оставалось провести людей по маршруту будущих боёв на местности. Тогда мы ещё не знали, что отряд кочевников будет послан заранее, к якобы открытым воротам города, и бой, навязанный Савелием, будет воспринят, как недоразумение, со стороны монгол.
Настоятель и Иннокентий при свете многочисленных свеч внимательно рассматривали пергамент с изображением Русских земель. На карте, нарисованной на огромной бычьей шкуре, были отмечены все крупные города, реки и торговые пути.
– Огромна земля, а единства как не было, так и нет. – Сказал епископ Иннокентию.
– Да, отче, нужна крепкая единая власть. – Священник, стоявший рядом, только что прибыл от Ярослава.
– Русь уже потеряла половину торговых путей, путь в Царьград под контролем схизматиков, с нами более не считаются. – Раздражённо произнёс Настоятель.
– Новгород ещё пыжится, Ганзейский союз потихоньку прибирает к рукам всю торговлю, немцы после захвата Балтии обязательно двинутся туда, и мы будем заперты как в скорлупе ореха. – Священник посмотрел на карту, где возле Ильмень озера была нарисована башня, с флажком.
– Проклятые латиняне задушат нас не мечом и огнём, они скупят князей с их землями по отдельности, обратят в свою веру, Галицко-Волынское княжество практически уже потеряно для нас. – Епископ махнул рукой рядом с картой, как будто, смёл юго-западные земли.
– Если друзья с востока не поторопятся, мы будем следующие. – Иннокентий уже доложил Настоятелю, что Ярослав не в состоянии объединить Русские земли, амбиций хватило только на разграбление, не более.
– После того, как 'друзья' перебьют всех строптивых князей, Русь подобно болоту засосёт их, обратит в Православие, и вскоре, они сами не поймут, как окажутся под нашей властью. Многие годы пройдут, мы этого уже не увидим, но так будет. – Епископ перекрестился и уставился на икону, привезённую более ста лет назад из далёкого Константинополя.
Православная церковь задумала объединить Русь и противопоставить католическому Риму, с помощью вассалитета монгольским ордам. Политика, направленная не на одно десятилетие, отбросит развитие государства назад, сократит его границы, потеряет половину населения. И некогда страна, с которой считались все королевства Западной Европы, трепеща от многотысячных полков Русского воинства, перестанет играть существенную роль на политической арене мира. Мировая политика подобна игре в шахматы, в которой жертвуют пешку, иногда фигуру, желая добиться выгодного положения. Русь вступила в стадию гамбита, ожидалась упорная борьба, которая всё-же принесёт результаты. Будь на Руси другой гроссмейстер, как знать, может быть, сегодня, сидя у телеэкранов, мы бы смотрели новости о сборе урожая в губернии Франция.
Отряд Васьки Щуки насчитывал сто тридцать человек, присоединились все желающие, которые не имели работы – неурожай. Снова на Смоленской земле замаячила костлявая с косой, на одно посеянное зерно выходило всего два собранных. Урожая сам-третей не было уже второй год подряд. Среднестатистический смолянин поедал в год двести сорок фунтов хлеба, тот, кто записывался в отряд Щуки, получал на руки в лавке Евстафия сто восемьдесят фунтов ржаной муки, пять фунтов соли и два пуда ячменя, для перловой каши. Все продукты естественно уходили семьям призывников, так как на военных сборах кормили бесплатно.
– Как ты самострел держишь, штуку эту к плечу прислонить надо, а не под мышку совать. – Егорка настолько наловчился обращаться с новым оружием, что уже вовсю руководил занятиями.
– Молоко на губах не обсохло, старших учить, может мне так сподручней. – Отвечал неуклюжий мужичок, полжизни проведший на смолокурне, а теперь постигающий азы военного ремесла.
