Граф (СИ) - Злотников Роман Валерьевич

Как выяснилось, на своём заводе Кольт производил не только револьверы, но и револьверные ружья и, даже, револьверные дробовики. Причём, ружья и дробовики составляли почти половину всей выпущенной продукции.

Все представленные конструкции оказались весьма ублюдочными. Ну на взгляд Даниила… Во-первых, пока ещё ни о каких патронах и речи не шло. В каморы барабанов поочерёдно набивались пули, пыжи и порох, который уминался пальцем или специальной «толкушечкой», а затем в эту конструкцию втыкался капсюль. Всё — пять выстрелов (по числу камор барабана) подготовлены. Ну а после их отстрела пожалте снова нудно набивать каморы… По большому счёту выигрыш в скорострельности длинноствольных револьверных систем перед теми же гладкоствольными ружьями или ружьями с «улучшенной николаевской пулей», представлявшей из себя даже не «пулю Минье», а являющуюся её развитием «пулю Петерса» из того мира, оружие под которое не слишком быстро, но неуклонно, заменяло в Русской императорской армии обычные гладкостволки, был не таким уж и большим. Что же касается кобурных револьверов, то здесь ситуация была получше, но тоже не сильно. Особенно на фоне того, что большая часть русской кавалерии — от кирасир и до казаков, давно уже перевооружилась на двуствольные пистолеты разработки самого Даниила… Потому как с учётом дальности эффективного огня короткоствольного оружия на дымном порохе и скорости сближения на галопе или быстрой рыси средний кавалерист за время этого сближения, как раз и успевал сделать всего пару более-менее прицельных выстрелов. То есть пять зарядов револьвера для кавалерии были как бы даже не избыточными. Ну а для пехоты короткоствол был вообще не актуален…

Но, с другой стороны, рост боевой скорострельности и емкости магазинов… ну, то есть, пока барабанов — главенствующая мировая тенденция. И кто он такой чтобы ей противоречить? К тому же его задачей было вовсе не оценивать пригодность револьверов и длинноствольных револьверных систем, а лишь дать советы как сделать их лучше. Вот этим Данька и занялся.

Государь принял его сразу же, едва только секретарь о нём доложил.

— Ну, что скажешь?

Бывший майор вздохнул.

— С моей точки зрения — ужас ужасный… но это же его первые модели. Так что поправим.

Николай хмыкнул.

— Понятно… но, если честно, основная задача, ради которой я выделил прямо скажу немалые деньги на приглашение Кольта и покупку его завода — это повышение технической культуры наших оружейных заводов. Два новых цеха, которые он построит на Сестрорецком и Тульском заводах, должны сильно приподнять их технологический уровень. А там за ними и другие подтянутся. Что же касается конкретных конструкций — это вторично. Ты, кстати, много насоветовал?

— Да не особенно,- пожал плечами Данька.- Больше упирал на удешевление и упрощение технологии ради массовости… Но кое-что попросил исправить,- бывший майор не был большим специалистом ни в револьверах, ни в короткоствольном оружии в целом. Да — «Макаров» освоил неплохо, даже на соревнования по стрелковым упражнениям по нему ездил. А «Макаров» — это такая машинка, что если ты его освоишь, то весь остальной короткоствол для тебя никаких проблем больше не составит. Впрочем, и из револьверов он тоже пострелял. Из «Нагана», которые использовались всякой ВОХРой чуть ли не до девяностых годов ХХ века, и из… «Кольта». Тоже ещё дореволюционного. Откуда несколько ящиков с этими револьверами оказались на их складах — Бог знает, но перед окончательным их списанием они тогда с начальником секции стрелкового оружия отстреляли из них почти по две сотни патронов. Их ведь всё равно списывать надо было — в продажу эти патроны не пустишь, потому как старые, осечек много, а хранить дальше — зачем? Оружие то для них списано будет. Так что — кому они нужны? Только место занимать… Но даже те револьверы были куда более совершенными образцами нежели данный «Кольт Патерсон».

— Порекомендовал сделать предохранительную скобу и предохранительный взвод. А то, представляешь, на этом образце в качестве предохранителя использовался убирающийся спусковой крючок. То есть, прежде чем начать стрелять — спусковой крючок требовалось сначала вытрясти,- он коротко рассмеялся.- Плюс попросил продумать как облегчить смену барабана, но при этом обеспечить хорошую надёжность данного узла. Других способов увеличить боевую скорострельность до начала широкого использования унитарного патрона я не вижу. Ну и добавить самовзвод. Но не во все модели. Самую простую оставить с ручным взведением… У нас с револьверами было так же. Дешевые модели — «солдатские» как их называли, были с ручным взведением курка, а «офицерские» имели самовзвод.

— Ну и хорошо. Я его под кураторство Кутайсова отдам, а он к тебе всегда относился с большим уважением. Ну и сам я присмотрю, чтобы никто не влез и ничего не испортил. А то, сам знаешь, есть у нас «специалисты» которых мёдом не корми — а дай влезть и всё переиначить по своему… Но с нашим, с Кутайсовым, приглядом, думаю всё нормально получится… Ну а если нет — будет переделывать!- Николай вздохнул.- Ладно — больше не задерживаю. Когда уезжаешь?

— Через три дня.

— Успеешь со всем разобраться?

Данька пожал плечами.

— А куда я денусь?

Он успел. Но первые сутки в вагоне, который уносил его с женой и тремя детьми (старшенькая уже училась в Смольном институте) в сторону Берлина почти полностью проспал.

Глава 3

— Убавляй!

Громко тарахтящий двигатель начал плавно снижать обороты, так что отдельные взрывы топлива в цилиндре стали уже совсем хорошо различимы, а ещё через полминуты после того, как была перекрыта подача топлива — взрывы прекратились совсем. После чего Данька поймал рукой обод массивного маховика и затормозил его до полной остановки.

— Всё!- выдохнул Кондрад Шварц — владелец крошечной механической мастерской из Дюссельдорфа, перебравшийся на южные заводы бывшего майора одним из первых и за прошедшее время сумевший дорасти до поста начальника экспериментального участка.- Сейчас остынет и разберём на дефектовку, Ваша Светлость.

— Сколько проработал этот образец?

— Ровно сто часов, Ваша Светлость — дольше чем все предыдущие,- расплылся в улыбке немец.- Мы немного поменяли форму поршня и закалили подошву.

Данька понимающе кивнул…

Путешествие… не задалось. То есть сначала всё было хорошо — они всего за четыре дня добрались до Берлина, где Ева Аврора почти на неделю пропала в делах филиала своего Модного дома. Ну а Данька с детьми прокатился по первой железной дороге Германии — Берлин-Потсдам, которую строил ещё он сам… ну, в смысле его люди, конечно… ответил на тучу вопросов младшей дочери, как раз находящейся в возрасте «почемучки», а потом они просто гуляли по Берлинским паркам, катались на лодке по Шпрее и вечерами ужинали в берлинских ресторанах. Дети были в восторге от того, что папа постоянно был с ними… правда на третий день они начали скучать уже по маме. Но к концу недели и Ева Аврора слегка разгреблась с делами и присоединилась к семье. Так что следующие три дня они наслаждались семейной идиллией… заодно прорекламировав новинку «Павловских заводов» — детские трёхколесные велосипеды.

С велосипедами вышло довольно интересно. Здесь уже были аналоги велосипеда, официально именуемые Laufmaschine или «Машиной для бега», придуманные кем бы вы думали? Немцем Карлом Дрезом, от имени которого пошла всем известная «дрезина», которую так же придумал он! От нормального велосипеда этот «беговел», как его ещё называли, отличался тем, что не имел никакого привода. То есть ездить на нём следовало просто отталкиваясь ногами от земли. Так что достаточно сильно разогнаться на нём можно было только с горки. Но это было чревато, поскольку и тормозов у него тоже не было… Данька же повторил конструкцию велосипеда с большим передним колесом — тот самый знаменитый «пенни-фартинг», каковая позволила резко увеличить скорость горизонтального движения, плюс обратное воздействие на жёстко закреплённые педали помогало слегка притормаживать, если ты разогнался совсем уж сильно. Ну и проходимость вследствие большого диаметра переднего и, одновременно, ведущего колеса так же заметно улучшилась. Кроме того, данная конструкция «вознесла» водителя этого транспортного средства достаточно высоко, поставив его практически вровень со всадниками и кучерами. То есть сделав «полноправными» участниками дорожного движения. Причём настолько, что некоторые лихачи, взревновав, начали устраивать с велосипедистами настоящие гонки. Потому как раньше-то они взирали на всю эту «несурьёзность» свысока, а нынче эвон оно как повернулось…