Андрей Архипов - Поветлужье
С того дня, как Вячеслав отослал ее на помощь Радимиру, прошла почти неделя. Пока она тут одна, но вечор этот... кара... тин сняли. То есть тряпку эту черную, что на жердине болталась, убрали и ход всем из веси и обратно дали, так что ныне бабоньки из леса должны подойти. Не токмо одной ей тут упираться, мужикам обеды готовить да обстирывать их. Выздоровевших уже третий день как по домам распустили, и более заболевших не было. Слава Всевышнему, токмо двух мужей схоронили от мора того, да на болоте пятеро старух представились. Вячеслав сказывал, что если бы мужи те сразу к нему пришли, то с ними все и обошлось бы. И у всех теперь наказ такой — ежели заболел чем, то сразу к нему, неча эту... заразу разносить. А сам лекарь к отякам в новую весь подался: тоже у них там что-то началось. Ну, да у них травница есть, с ней на пару полегче будет лечить. В первый год, как обосновались, бабоньки о ней вызнали, да только ходу к тому гурту не было по их малым бедам — неохотно к себе отяки пускали. А от больших неприятностей до последних дней Господь хранил... Да что тут говорить, выдумают, поди, что-нибудь вдвоем.
Ох, ладно, чуть посветлело вроде, надо скотину на пажить выгонять, соскучилась она по травке зеленой. Внутри тына вся зелень аж до землицы выщипана. Как осада началась, все больше старое сено пользовали, что с зимы осталось. А последнюю седмицу пробавлялись только теми крохами, что охотнички около веси скашивали да к воротам сносили. Запрет строгий был...
Агафья открыла ворота хлева и вывела кормилицу на улицу. Там уже подтягивалось к воротам стадо, подгоняемое, за неимением баб, степенными отцами семейств. Хм, степенными... Что-то некоторых из них последние дни шугали почем зря. Трофим Игнатьич из людинов семь мужей отобрал и начал их бою учить, будто отроков малолетних. И в хвост и в гриву их гонял, возились они и с железяками своими, и с мечами деревянными, на ночные дозоры воевода их ставить начал. И эти... игрища какие-то устраивать начнут, сказывают, с нынешнего дня. Кто кого одолеет — отяцкие мужи с новой веси али тутошние. Бить, однако, лишь деревянными мечами можно да стрелами тупыми, что на белку годятся. Но уж ежели попали — падай, а то потом Трофим Игнатьич кнутом отходит... Да только бесовские это игрища — мужи что дети, и деревянными мечами друг другу кости переломают... Вздохнув, Агафья посмотрела на открывающиеся ворота, поздоровалась с пастухом и, похлопав напоследок буренку, направилась к колодцу, благо, бадейку с собой захватила.
И тут-то ее сердце захолонуло... Из-за ворот, с края дороги отделилась большая кочка полусухой травы и тихонько поползла между нехотя расступающейся перед ней скотиной. А за ней вторая и третья... Пересекая черту ворот, один из торчащих пучков откинулся — и на Агафью сверкнули страшные глаза на темном лице... Господи, пронеси, леший, кажись... И утренний воздух сначала нарушился глухим стуком упавшей под ее ноги бадейки, а потом разорвался визгом испуганной, но не сломленной женщины:
— Ратуйте, люди добрые! Нечистая сила в весь забралась! Оружайтесь, чем бог послал, гони ее в шею!
И несчастное ведерко было поднято, откинуто назад и с размаху опущено прямо на эти бесовские глазищи.
— Твою мать! — Под грохот разлетевшихся деревянных плашек темное пятно мрака поднялось с дороги и уставилось на атакующую фурию: — Ну ты, Агафья... ну ты... ну ты прямо шторм и буря в одном флаконе! Робяты, берите весь, кончила нашу маскировку эта сердитая тетка! — Иван махнул рукой поднимающимся за ним отякам, указывая им на дружинный дом. Спустя мгновение очумело глядящий с вышки дозорный ойкнул от попавшей ему в грудину тупой стрелы, и игрища по взятию на копье сонной веси начались.
* * *
Пуск водяного колеса прошел как-то буднично и без затей. Перекрыли толстыми тесаными досками часть огромного оконца, оставленного в середине верхних бревен запруды для перелива, и вода пошла по желобу. Ее напор мгновенно заполнил верхний карман колеса, и оно слегка стронулось с места. За первой внутренней полостью последовала вторая, третья, и огромная махина, наконец, заползла, вращаясь осью в пазах дубовых бревен, щедро политых дегтем. Задумываясь над тем, как будет водяное колесо передавать усилие на подключаемые механизмы, Николай сначала планировал жестко насадить на вал деревянные шестерни. Однако затем решил, что механизмов будет много, и если включать их сразу все, то это приведет лишь к излишней амортизации деревянной конструкции, да и полезная мощность колеса будет тратиться впустую. Кроме того, он никак не мог придумать, как мобильно подключать ту же глиномешалку к вращающейся оси через деревянные зубья. В голове сразу вспыхивала картина расшатанных механизмов и разламывающегося дерева. От таких переживаний Николай ушел в лес и стал там долго и бесцельно бродить вдоль нахоженной в весь тропы, пытаясь собраться и выдать что-то простое, но надежное. Однако долгое время у него ничего не получалось, он даже был готов подсоединить только одно устройство, а все усовершенствования оставить на потом. И все-таки перед самым возвращением к рабочему месту здравая мысль его посетила. Решение лежало на самом виду, и Николай даже плюнул от огорчения из-за того, как нелепо подходил раньше к этой проблеме. Все гениальное просто, и для подсоединения достаточно на главный вращающийся вал надеть что-то вроде толстого барабана или бочонка. Тот должен быть соединен со своим тезкой от подключаемого механизма широким ремнем из кожи. Точнее, этот ремень должен быть натянут на вал подключаемого устройства и двух промежуточных колес, образуя в результате треугольник. В отключенном состоянии барабан основного вала будет находиться внутри этого треугольника, свободно там вращясь. А любой сдвиг системой рычагов этой геометрической фигуры в сторону вызовет касание бочонка к ремню, тот натянется и запустит вращение вала механизма. При этом почти все равно, как именно сдвигать этот треугольник, а в принципе он может даже находиться в стороне от главного вала. Обычная система, работающая как сцепление.
Покончив с этим вопросом и молча насладившись своим триумфом, Николай занялся остальной текучкой, благо, жизнь постоянно подбрасывала новые проблемы, да и следующие шаги по развитию всей системы не могли долго ждать. Например, надо было заготовить впрок тес для других водяных колес. Второе из них, но пока не самое важное, задумали поставить на другом берегу параллельно первому. То стояло, упираясь одним из концов оси на невысокий сруб на сваях посредине речки, и предназначалось для мелких работ, подобных замесу глины для кирпичей. Второе же было запланировано исключительно для пилорамы, и для той еще требовалось заложить фундамент из дубовых свай, а также заготовить бревна на саму двухэтажную конструкцию. Как раз в этом месте берег шел ступенькой, и, немного его подрыв, можно было получить заглубленный первый этаж в сажень высотой, куда бы сыпались опилки и где находились все основные механизмы, и находящийся на уровне берега выше по течению второй, где проводилась бы сама распиловка. Такая конструкция позволяла существенно облегчить работу по перевалке бревен. Доставка материала планировалась осуществляться по речке. Для этого, конечно, надо было очистить по всей длине сплава русло и поставить для плотины дополнительную защиту от ударов сплавляемых деревьев, но зато бревна можно было бы вытаскивать прямо на берег перед плотиной и самой лесопилкой. А поскольку второй этаж пилорамы собирались возводить на том же уровне, то древесный материал, чуть подсушив его, можно будет сразу передавать на распиловку.
Третье колесо Николай планировал поставить чуть ниже первого, продлив туда еще один желоб, и при необходимости объединять его мощность с первым. Данное объединение могло понадобиться для организации наддува при плавке чугуна, а также при переделе того в сталь. Но даже учитывая совокупность этих колес, Николай не пытался предугадывать, хватит ли у них мощности для такой работы. И тем более не делал попыток посчитать получаемую от них мощность — все-таки образование у него было не то, точнее, его вообще почти не было. Лишь книги да кое-какая практика — вот и весь его опыт. Понимал лишь, что оная мощь зависит от объема падающей воды, который в летнее время составлял около куба в секунду на каждое из трех колес, а также высоты этих самых колес, а она получалась примерно три с половиной метра. Был какой-то еще параметр, но его Николай вспомнить не мог, как ни напрягался. Да и что с этими коэффициентами делать, он тоже не знал. Оставалось лишь строить, проверять да на глазок уменьшать потери мощности, улучшая конструкцию. Вот и все.
В любом случае глину нужно было мешать не так часто, да и пилить бревна требовалось не каждую минуту, так что, если бы напора воды на какой-либо механизм не хватило, то перекрытием любого желоба можно было эту ситуацию изменить. Вот если бы и этого было недостаточно, то тут уж ничего нельзя было бы поделать в короткие сроки. А в длительные оставалось лишь строить еще одну плотину, чего бы очень не хотелось, поскольку конечный продукт имело смысл отправлять на лодках или плотиках вниз по течению, а с верховьев еще и лес сплавлять на распил по бревнышку. Это не плотами, конечно, но тут уж ничего не сделаешь — речушка больно мелкая. Зато не на своем горбу.
