Владимир Поселягин - Офицер Красной Армии
— С парашютами, рисковать с посадкой не стали… Ну здравствуй пропажа. Скажу честно, кого-кого, но вот тебя я не ожидал ещё раз увидеть.
— Ну да, я тоже как-то не рассчитывал, что мы ещё встретимся, — несколько рассеяно ответил я, после чего остро посмотрел на капитана и жёстко сказал. — Вы же понимаете, что своих людей я не брошу, мне хватило одного раза. Поэтому у вас нет не единого шанса увести меня, даже силой.
— Угу, — буркнул Путянин стоявший в двух метрах от меня. Он всё также сверлил пристальным взглядом гостей.
— У меня и не было такого приказа, — мягко улыбнулся Омельченко и добавил. — У меня письмо к вам… сами понимаете от кого.
— Опять от Сталина? — закрутил я головой, разглядывая округу.
— Что-то ищите? — тоже осмотрелся капитан.
— Ситуация навевает на воспоминание. Второй раз знаете ли умирать не хочется. Мне одного раза хватило, — бойцы не понимали о чём я, но капитан знал. — Письмо?
— Вот, держите, — капитан достал из внутреннего кармана белый конверт и передал его подошедшему Путянину.
— Вскрой и разверни, — велел я ему. Не мне с одной рукой заниматься делами по открыванию запечатанных конвертов.
— Готово, товарищ капитан, — протянул мне лист бумаги, взводный. Но я взял у него также и конверт.
— Почерк Поскрёбышева, — определил я по конверту, после чего отойдя чуть в сторону, к фарам своего грузовика, и стал читать письмо.
Пока я читал, как мне показалось, некоторые бойцы даже дышать забывали от столь значимого момента. Тишина была бы полнейшая, если бы моторы грузовиков тихо не урчали на холостом ходу.
— Что скажите? — поинтересовался капитан, когда я отошёл от машины и рассеяно облокотился задом о запасное колесо мотоцикла передового дозора.
— Руки поднимите, — велел я.
— Зачем? — спросил Омельченко. Осназовцы насторожились, да и мои бойцы снова взяли их на прицел. Опять в воздухе разлилось напряжение и бойцы сверлили злыми взглядами друг-друга.
— Немецкая колонна идёт, будет странно, если захваченные в плен русские будут спокойно общаться с подразделениями Вермахта.
Подождав, когда мимо пройдёт очередная транспортная колонна противника, причём две машины ещё и засигналили, приветствуя нас за взятие пленных, капитан задал тот же вопрос.
— Я подумаю, — кивнул я, убирая послание в наружный карман френча. — Какое у вас задание?
— Поступить в ваше распоряжение до особого приказа. Также провести расследование в связи с нападением на вас, — ответил Омельченко.
— Специальности?
— Диверсионная, — улыбнулся Омельченко. — Широкий профиль. Но только у нас двоих с лейтенантом Бризовым, сержант Борисов прибыл с нами с определённой целью. Его задача ваша непосредственная охрана.
— Ясно, — мельком посмотрев на наручные часы, я скомандовал. — Борисов пусть занимается своим делом, вас я попрошу занять должность зама по разведке и особого отдела. Лейтенанта Бризова попрошу принять командование над сапёрами. Подрывник профессиональный очень нужен, у моих парней опыта маловато. Капитану Омельченко заняться расследованием случая нападения на меня, все материалы найдёте у старшего сержанта Путянина, он же ваш зам по разведывательной деятельности. Ваша машина третья в колонне. Сапёры находятся в седьмой машине сразу за зениткой, прошу лейтенанта Бризова с начштаба Малкиным пройти туда и познакомится с личным составом. Поторопитесь, товарищи командиры, через минуту мы продолжим движение.
— Есть!
— Есть!
— Есть!.. — отрапортовали осназовцы и, получив назад оружие, смешались с бойцами мангруппы. Задания я им дал, пусть приниматься за работу. Только Борисов стоял рядом, внимательно отслеживая все перемещения бойцов рядом со мной.
Вернувшись в машину, я отдал приказ на продолжение движения. Передовой дозор снова ушёл вперёд, мы двинули следом.
К двенадцати часам ночи впереди показались огни Киева. К моему удивлению никто о светомаскировке даже не подумал. Огней были если не сотни, то десятки точно. Видимо бомбили Киев достаточно редко. К этому времени мы соединились с группой Воронина, уловка с разделением дала положительный результат, за всё время пути нас ни разу не остановили, и не было уничтожено ни одного патруля фельдъегерей. Но вот радисты слушавшие эфир сообщили, что немцы ведут бои с кем-то под Житомиром и туда стягиваются все силы. Правда, чуть позже выяснилось, что это был литовский карательный батальон территориальной обороны, что направлялся к боевой зоне проведения антипартизанской операции.
Шли те на нервах, боясь каждого куста, перед самой темнотой, когда они собрались встать на ночёвку на них налетел моторизованный патруль жандармов. Огонь открыли с обеих сторон одновременно, немцы пребывали в меньшинстве, поэтому полегли все, но успели по рации сообщить о столкновении с русскими. Рядом находилась на стоянке матированная рота корпуса, штаб которой мы ликвидировали, она сразу же выдвинулась на крики помощи патруля, с ходу атаковав вставших в оборону литовцев. Те надо сказать держались почти час, пока их позиции не проутюжила сперва артиллерия, а потом и подошедшие танки. Как итог пятьдесят два выживших из батальона, который за несколько часов до этого насчитывал более шестисот карателей. Ладно бы ещё их побили, немцы тоже понесли значительные потери. Четыре танка, шесть бронетранспортёров, десяток грузовиков и почти две сотни солдат в безвозвратных потерях. Видимо литовцы как это ни странно стояли насмерть. Каратели понимали, что мы бы с ними сделали, если бы взяли живыми.
Мощная рация стояла на моём бронетранспортёре, который тогда находился в составе группы Воронина, вот когда снова воссоединились мы и получили сведенья об это эпизоде, изрядно повеселившись.
— Да-а-а, — отсмеявшись, покачал головой Малкин. — Чего только не бывает.
— Это ещё что, — ответил Воронин. — Это не первый случай, мой радист зафиксировали пять таких эпизодов. Но там быстро разбирались в чём дело и прекращали огонь, хотя потери от перестрелок были. В первый раз, когда радист об этом услышал, он сперва понять ничего не мог. Две группы взывали к командованию о помощи, сообщая, что под деревней Горловка столкнулись с русскими. Пока те разобрались в чём дело, восемнадцать убитых, три единицы повреждённой техники. А потом уже просто с интересом слушали. Ночь играет нам на руку. Шуму в эфире много стояло, они особо и не шифруются. В большинстве прямым текстом говорят. Правда с час назад объявили какой-то план 'Вердингунг' и всё стихло. Говорят, но шифровано, и морзянки много появилось.
— Это связь по-немецки, — рассеяно пояснил стоявший рядом Омельченко. — Теперь понятно, почему мы так спокойно подошли к самому городу. С тем шумом, что поднялся под Житомиром, это было немудрено.
— Это да, — согласился я и, сверившись с часами тихо сказал. — Пора.
Командиры подразделений знали, что и как им делать. У нас в мангруппе было пятеро киевлян, в каждую из четырёх групп был включён такой боец-проводник. Мангруппа была разделена на четыре отряда. Отряд Воронина с сапёрами и зенитчиками шёл к автомобильному мосту и брал его. Там охрана послабее, чем на железнодорожном. С ними шло два танка, 'четвёрка' и 'двойка', а также артиллеристы и тыловые службы.
Мой отряд шёл к комендатуре, со мной был только один танк и два отделения пехоты. Техники было всего два грузовика, два бронетранспортёра и один танк 'четвёртка'.
Группа Путянина шла к железнодорожному мосту. Когда поднимется заваруха, он должен подорвать его. Хотя бы повредить, задача уничтожить не ставилась. С ним тоже ушло два танка.
Группа Омельченко из мотострелкового взвода и с последним танком шли к зданию Гестапо. Задача ликвидация этого подразделения, захват архива и освобождения узников, что находятся в камерах подвала.
На всё про всё я отводил тридцать минут. То есть в течение часа мы должны были, выполнив поставленные перед каждым подразделением задачи, пройти город насквозь и уйти в степи и поля другого берега Днепра. Может кто-то скажет что это не выполнимая задача с учётом того количества войск что находится в столице Украины, но я наделся на ночь, неразбериху и то что от нас не ожидают такой наглости. Можно конечно просто пройти город насквозь, но при этом не шуметь, было как-то не по мне. Тем более мы получили достоверные сведенья что часть подразделений если не перекинули к партизанскому краю, то вот-вот это сделают.
Пост на въезде в город мы проехали спокойно, он уже был ликвидирован бойцами Путятина. Использовалось бесшумное оружие, которое предоставили осназовцы в количестве трёх единиц. Короче говоря, это были наганы со здоровенными лайбами вместо глушителя. Брамит там какой-то.
Ну да неважно, сперва мы ехали по главной улице города, не останавливаясь на попытки одного из патрулей нас остановить, типа мы их не видим. Тем более танки так грохочут своими траками и ревут моторами. Потом мы начали разделяться.
