Волк 9: Лихие 90-е (СИ) - Киров Никита

— Зачем мне кого-то обманывать? — спросил я. — Я не даю ложных обещаний, никому. Есть работа, есть оплата, и есть коллектив, который прикроет. И я сам никого не бросаю, за год у меня никого не убили и не арестовали.

— Тут я за Волка впишусь, — Мишаня поднялся, опираясь на стол. — Вот спроси Коваля или Дениса. Богатов себе боевиков набирал, а Волк много кому в жизни помог, много кто ему по гроб жизни обязан. Не он, так…

— Догадался, зачем ты пришёл, — Елагин смотрел мне в глаза. — Поговорить насчёт Кравцова. Я смогу сделать так, чтобы он от той фирмы Вишневских отстал раз и навсегда. За миллион долларов.

— Дороговато, — сказал я. — И где гарантии?

— Нет гарантий. Не устраивает — говори с ним сам, — он с трудом поднялся, опираясь на костыли. — Пошли, парни.

Нет, он не просто назначил несуразную цену, он назвал эту сумму вместо ответа «нет». Елагин пошёл к выходу, второй сопровождающий следом за ним, но Мишаня остался рядом с нами.

— Валерьич, ну ты гонишь, — Мишаня тоже встал и крикнул ему вслед: — Давай побазарим нормально. Да куда ты… глухомань, — он сел за стол. — Чё-то он сегодня злой.

— Не хочет, не надо, — я пожал плечами. — Найдём другие способы, на нём свет клином не сошёлся.

— Да погоди ты. Слушай, ты меня тогда от Черепа спас, я тут подмогну. Елагин — упрямый как осёл, вообще никому не доверяет, но я к нему подход знаю, уговорю, встретитесь. Объясню, как ты нашим помогал, а то он не поверил, вот и выделывается. Но заплатить придётся, только не так много.

— А зачем ему вообще платить? — спросил я. — У него есть влияние на Кравцова?

— Погоди, Волк, объясню, — он пододвинулся ближе ко мне и зашептал. — Они оба упёртые, но у Кравцова проблемы с ментами. Отмазаться сам он не сможет, но Валерьич… ну, майор Елагин, он же зам руководителя нашего общества ветеранов боевых действий… и ещё хорошо знает Мещерякова.

Депутат Мещеряков тем временем что-то рассказывал за соседним столиком, оттуда постоянно доносился пьяный хохот. Бои там никто больше не смотрел.

— А Мещеряков о-о-очень хорошо знает губернатора, — Мишаня огляделся по сторонам. — И он может Кравцова отмазать. И вот, у него снова начались проблемы, он прибежал к нашему Елагину, а майор сегодня пришёл договариваться с Мещеряковым.

— Понял, какая схема.

— Это не схема, Кравцов сам пришёл о помощи просить, при этом много платит, а нам деньги нужны позарез. И вот, сам понимаешь, Волк, что если Кравцову поставят условие, чтобы он от твоих знакомых барыг с комбината отстал, ему придётся так сделать, или ему хана придёт. Больше никто не поможет.

Мишаня провёл пальцем у горла.

— Догадываюсь, — сказал я.

— Он и так перебрал с этим Ванькой Магаданским, так что ищут его все, и менты, и воры. Но от ментов-то отбиться можно, есть подход, так что придётся ему слушать, что Елагин скажет.

— Значит, вот как Кравцов отмазывается от проблем, — я покрутил стопку перед собой и отодвинул подальше. — И поэтому мне советовали обратиться к вашим. Без такого прикрытия он долго не проживёт.

— Да, вот в натуре так и есть, как говорю. А все думают, что он родственник генерала Кравцова из ФСБ, реально! А на деле так выходит, Елагин ему шкуру спасает.

— Но он заломил такую цену, чтобы мы отказались. Не хочет он со мной говорить, не верит.

— Да я с ним договорюсь! За базар отвечаю, сведу вас с ним наедине, — Мишаня снова обернулся. — Он мне тоже кое-чего должен, я же у него мину в машине месяц назад нашёл.

— Сам и подложил? — со злой усмешкой спросил Слава.

— Да иди ты! — Миша отмахнулся. — Он нормальный мужик, за пацанов на всё идёт, а они к нему тянутся. Больше не к кому. Вот он и осторожничает, были преце… пре… ой, б**, короче, уже как-то раз кинули его барыги, вот он никому и не верит.

— Чё ты вообще сюда приехал, Мишаня? — спросил Женя. — Далеко же.

— А куда ещё? Вы бы меня к себе не взяли, а здесь у меня брат двоюродный живёт. Вот и приехал, походил, сослуживцев встретил, они меня свели с остальными. Вот теперь работаю.

— Крышуете кого-то?

— Нет, всё легально. У общества нет такой халявы, как у других, с беспошлинным ввозом, но хотя бы всякие знакомства есть. Помогаем устроиться на работу или доплачиваем, чтобы с голоду не дохли, ну и остальное там, с социалкой всякой помогаем, выбиваем льготы хоть какие-то. В частную охрану, кстати, много кто идёт, кстати, у нас хорошие контакты с местными фирмами. Есть, конечно, те, кто в братву подался, но они уже потом с нами и не связаны.

— А ты с каких это пор стал таким? — Женя посмотрел на него с подозрением. — Раньше что-то не особо помогал, только в банду себе набирал.

— А вот когда меня Череп подстрелил и я на льду полежал, Коваль, тогда много чего в голове пронеслось, — Мишаня посмотрел на стопку с водкой, которую так никто и не пил, и выдохнул. — Я-то и с чехами повоевал, и в братве побывал. Дерьма навидался, и даже живым остался, брата только не уберёг. Знаю, как всё бывает.

— Понял, — сказал я. — Кстати, а с Эдиком виделся?

— Его же сын забрал, — Мишаня погрустнел. — В Ростов перевёз. Звонил сыну его, говорит, у старика бывают проблески, и он всё хочет к делам вернуться, и меня с Монтёром ищет, но потом опять всё забывает. Короче, Волк, — он достал визитку. — Вот мои цифры, дай мне свои, а я тебя сведу с Елагиным и вопрос закроем, если сегодня не выйдет.

— Хорошо, Мишаня, нам это пригодится, — я взял его карточку и дал свою. — Но ты за него готов поручиться?

— Без базара. Ща, погодь, он далеко не ушёл, ему ещё с Мещеряковым говорить. Да и ключи от тачки у меня.

Мишаня умчался. Не ожидал я его тут увидеть, парни тоже. И правда, жизнь его порядком потрепала, но не зря же хитрый Эдик держал его рядом с собой. Старый вор что-то увидел в Мишане, какой-то стержень, вот упрямый сапёр всё ещё держался, а не сгинул где-то в безвестности.

— В Питер перебрался, кхе, — Женя хмыкнул. — Никогда бы не поверил.

— Я думал, что он сдох, — Слава пожал плечами.

— Ты уже говорил.

— Что вы думаете насчёт Елагина? — спросил я.

— Про него хорошо отзывались, — сказал Машуков. — И вроде бы серьёзный на первый взгляд. Но упрямый, по нему видно.

— Цену он, конечно, заломил, — Женя покачал головой и присвистнул. — Миллион бакинских. Мог бы просто сказать нет.

— За миллион этого Кравцова можно того, — шепнул Слава. — А на сдачу всех остальных в речку купаться отправить. Много он хочет.

— Посмотрим, — я потёр подбородок. — У меня тут мысль есть, но надо посмотреть, насколько он искренен и действительно ли за своих болеет. Или как Богатов, всё только на словах. Может, потом пригодится для одного дела.

— О чём ты, Волк?

— Да вот знаешь, — я задумался. — Сам же понимаешь, то, что подписали в Хасавюрте, долго не продержится. И уже скоро всё повторится. Хоть и есть уже опыт такой войны, но всё равно пацанов поляжет… И я вот думаю…

— О чём?

— А что если вместо ребят-срочников пойдут ветераны с первой войны и Афгана. Серьёзные бойцы с опытными командирами, с лучшим оружием, которое можно купить за деньги. Со связью, с техникой, мотивированные, желающие расквитаться за то, что случилось тогда, знающие, что нужно делать, добровольцы… не будет такой мясорубки, как тогда. Надо только людей найти, кто захочет, а для этого надо говорить с такими, как Елагин.

— Такого не будет, Макс, — Машуков покачал головой. — Никто на верхах такого не позволит.

— Может быть, может быть. Но мысли есть разные, а для всего нужны знакомства, деньги и правильно подобранные слова. А вообще, кто знает, что будет через год? — я хмыкнул. — Мы почти год назад открывали ЧОП, — я похлопал Женю по плечу. — Охраняли кэмэлов с оружием, которое взяли в вещдоках у ментов, а сейчас мы… сами всё видите. Но надо всё обдумать, пока же у нас другие проблемы.

И нам ещё нужно пережить август, потом, если всё удастся, будет проще.

Мишаня вернулся, только когда объявили победителя следующей боя. Следом за Мишаней тащился Елагин. Он грузно уселся на стул, вытер лоб и выдохнул.