Волк 9: Лихие 90-е (СИ) - Киров Никита

— Есть один на примете, — я задумался, напрягая память. — Он сейчас вроде из армии только вернулся, во всяких чемпионатах по самбо участвует. Потом ударку подтянет, и такое показывать начнёт. Надо бы его перехватить, пока в Японию не уехал.

В зале стало громко, когда вышли два новых бойца, принимающие ставки орали во весь голос, так что Женя мои последние фразы не слышал.

— А сам не хочешь? — спросил я у него погромче. — Будешь как Мирко Крокоп, правая нога — госпиталь, левая — кладбище. А, Жень?

— Не слыхал про такого.

— Посмотришь потом. Тебе только борьбу подтянуть, и будешь отлично выступать в смешанных боях.

— Вон он, — сказал Денис. — Пришёл раньше другого.

Машуков поднялся навстречу темноволосому высокому и худому мужчине, идущему к нам. Причём одет подошедший был не в дорогой костюм, а в простую джинсовую куртку, и курил он обычную «золотую» балканку, видно торчащую из нагрудного кармана пачку.

И странно, как они поняли, кто есть кто, ведь, как выяснилось, лично они друг друга не знали.

— Алексей Апрельский, — представился подошедший. — Я от Сергея.

— Денис, — Машуков пожал ему руку. — А это Максим, Евгений и Вячеслав. Сергей о вас рассказывал.

— Мне тоже, вот я и сразу понял, куда идти, — Алексей сжал мне ладонь. Хватка у него стальная, смотрел прямо в глаза. — Вы, сибиряки, всегда выделяетесь. Хотя мне всё равно хотелось бы только знать, почему весь город только и обсуждает простых сибирских парней…

— Забайкальских, — поправил его Слава.

— Да, хорошо, забайкальских. И всё же, почему?

— Парни все крутые, — я показал на Дениса. — Он был в Афгане, эти двое в Чечне. Ну а я, — я показал Алексею на свободный стул. — А я незакончивший ВУЗ железнодорожник. А если вы не знали, то железка — это наполовину армия, наполовину тюрьма, только оружия не дают и на ночь домой отпускают.

Алексей засмеялся и уселся напротив меня.

— Ну, я тоже много где побывал, во всех горячих точках на территории бывшего Союза, нашей когда-то общей необъятной Родины, где сейчас все друг в друга стреляют. И так будет ближайшие лет сто, к моему большому сожалению. Ну и доводилось держать в руках оружие, выполняя интернациональный долг в дружественной ДРА. А когда же ездить по свету надоело, осел в родном Ленинграде, работаю.

— И теперь журналист? — спросил я.

— Ага, в криминальной хронике.

Алексей взял бутылку водки, стоящую перед ним, скрутил пробку и разлил по стопкам, но Женя помотал головой, закрыв свою рюмку ладонью.

— И иногда мне кажется, что в горячих точках было попроще. Если что, здешнего хозяина я знаю, он меня легко пропустил. Правда, прихожу я всегда слишком рано, да и вы, как вижу тоже.

— Я о нём говорил, — сказал мне Денис Машуков. — Сергей, мой знакомый, его рекомендовал. Можно говорить.

— Серёга говорит, у вас есть наводка на горячий материал, — он не поморщился, когда выпил. — Причём настолько горячий, что можно обжечься. Он даже сам бы загорелся этим, но он от криминала устал, ещё весной перевёлся в спортивный отдел, а мне, говорит, в самый раз такое будет.

Я дождался кивка Дениса, подтверждающий, что это тот самый человек, и сказал:

— Милицейский генерал Горностаев связан с братвой.

— Это все знают, — Алексей отмахнулся. — Да и найдите хоть одного, кто не связан.

— А сильнее остальных он был связан с Ванькой Магаданским, ныне покойным, и с Тренером, который раньше ходил под Кравцовым. Но с Кравцовым они все поссорились, пытаются прикончить его, а он их. Кто победит — пока неизвестно.

— Угу, — журналист очень внимательно посмотрел на меня.

— Ну и где-то в этой схеме некий Петруха, но он пока затаился и себя не показывает. Ну а цель этого «союза» — холдинг «Забстальинвест», которому принадлежат металлургические предприятия в Читинской области. Генерал его раньше крышевал, но недавно решил вытрясти из конторы всё.

Называемые мною имена Алексей знал, судя по тому, как он замер. Как охотничья собака, почуявшая добычу. Действительно, такой человек подойти нам может. Если навалимся со всех сторон, можно опрокинуть даже такого влиятельного человека, как генерала Горностаева. Просто контактов в городе мало, но я их активно налаживал.

— Во как, — проговорил Алексей, забыв про водку. — И даже крышевал горно-обогатительный комбинат, о котором с таким придыханием говорят коллеги из экономического отдела?

— Нет, его он не крышевал. С комбинатом своя история, с Горностаевым не связанная.

— Комбинат так и не открылся?

— Откроется, когда эти товарищи, о которых рассказал, от нас отстанут. Им-то надо, чтобы он работал, иначе не заработают сами.

— Хм… а это интересно. Но ещё один вопрос.

Рефери остановил бой, вскоре огласили результаты. Боксёры покидали ринг, стало громко, все в зале будто говорили одновременно. Наверняка подсчитывали, кто сколько заработал и потерял.

— Журналисты любят задавать вопросы, — сказал я. — Но это уже в конторе, а не здесь. Подъезжайте туда, поделимся материалом.

— Я пока не взялся за это. Всего один вопрос, — я кивнул, и он спросил: — А какая цель всего этого? Только отвадить генерала от ваших предприятий?

— У каждого свои цели. Вы делаете материал, мы в этом помогаем, генерал обжигается, отваливает, слетает с должности. А если им ещё займётся кто-нибудь, будет ещё лучше.

— Генерал — должность почти политическая, так просто его не сковырнёшь, — Алексей затушил сигарету, докуренную почти до фильтра. — И у него есть друзья в управлении собственной безопасности МВД, я выяснял. Могло бы заняться ФСБ, но это работа для генерала, а не для майора и даже не для полковника. А все генералы сейчас заняты.

— И чем они заняты?

В зале прибавили свет, пока одни бойцы покидали ринг, но вскоре пришли другие. Пока выходил один, гости зашумели, похоже, тот качок с татуировками на плечах — всеобщий любимчик. На него ставили особенно много.

— У них в Конторе скоро будет мясо, — Алексей взял бутылку. — Коваль их не устраивает.

— Какой Коваль? — удивился Слава.

— Ковалёв, директор ФСБ, — пояснил уже знающий это Женя. — Однофамилец мой, но не родственник, кхе!

— Верно, директор. Вот одна из газет в Москве недавно писала, что старый директор справляется с работой не лучшим образом, — продолжал журналист. — А такое без одобрения кого надо писать не будут. Скоро появится другой директор. Его назначит Главный, но выбирать кандидата будет не он, а Старая площадь. А кого выберут на Старой площади — большой вопрос.

— Много кандидатов? — спросил я.

— Порядком. Даже слышал краем уха, что какие-то ваши читинские чекисты и их друзья здесь и на Лубянке топят вообще за того, кто в Конторе не работал с самого развала Союза. Местный он, кстати, ленинградский, хотя сейчас в Москве, очень высоко забрался, многих знает, его знают. Но рискуют ваши земляки, кстати, шансов мало, им такое не простят. Хотя если они окажутся правы, то просто взлетят наверх. Но попомните моё слово, у них не выгорит.

— Посмотрим, — я полез в карман и достал визитку. — Вот мой номер. Обсудим детали. А у нас ещё встреча.

— Насчёт генерала?

— У нас не только генерал. Но с другими вопросами тоже надо разбираться. Мы к каждому ищем свой подход.

— Понятно, — он поднялся. — Тогда иду. Но напоследок предупрежу. Генерал — человек опасный и беспринципный.

— Боишься? — я усмехнулся.

— Я? Никого не боюсь, — он с дерзким взглядом посмотрел на меня. — Материал ожидается горячий, да. Но легко не будет.

— Будь это так легко, мы бы вряд ли встретились.

— Логично, — Алексей засмеялся. — Ладно, замётано. А ещё подскажу, — он огляделся по сторонам. — У генерала старая вражда с господином Мещеряковым, депутатом Законодательного собрания города. Настолько старая, что я даже не знаю подробности. Подошёл бы сам, но у Мещерякова при виде меня открывается язва. Всё припоминает мне одну статейку, — Алексей засмеялся. — Но к бывшим военным у него хорошее отношение, он их уважает… А ещё больше он уважает спонсоров и всегда рад с ними пообщаться.