Артем Рыбаков - Ликвидаторы времени. Охота на рейхсфюрера
Я Тоху давно знаю и думаю, что не стал бы он на главной улице лясы точить, не выяснив, есть ли противник в деревне. А уж описание боя, данное другим полицаем, меня несказанно порадовало:
– Этот, который повыше, руки поднял и второму сказал, чтоб тот тоже сдавался. А тот – ни в какую! Ну мы на него, а первый гад… Ой! Не, не надо больше! Андрейку с хутора лягнул как-то хитро и через забор… Михась за ним. Хотел стрельнуть, значит. А тот не убежал, а за палисадом заховался… Ну и Михасю-то кадык долой да и винтарь забрал. А из него уже Ивана стрельнул. Ну и сбег, конечно. Такой-то прыткий. Да германы гранаты швырять начали. Все без толку, ей-богу… Мы потом опушку-то обшарили. Никого, ей-богу… Будто нежить какая…
* * *Сразу после стычки меня пригласили «на беседу». Человек пятнадцать разновозрастных военных сидели, образовав круг, и старательно делали вид, что наслаждаются вкусовыми качествами лагерного завтрака. Внутри «оцепления» расположилась группа из пяти человек, главой которой, по всей видимости, был раненый командир, лежавший на самодельных носилках. Как я догадался? Ну не верю я, что у рядового может быть такое властное лицо!
Когда Михаил подвел меня к нему, тот показал рукой на землю рядом с собой.
– Кто таков? Из какой части? – спросил он, стоило мне только сесть.
– Антоном зовут. А откуда не помню. Контузия. Даже как сюда попал, не помню. И, это… Вот, под-крепитесь, товарищ командир, – я протянул ему брюкву.
– Тише ты! – пихнул меня танкист, а раненый пристально уставился мне в переносицу.
«Ну, в гляделки я играть могу хоть целый день!» – усмехнулся я про себя.
– За еду спасибо! – сказал командир и, забрав у меня из руки овощ, первым отвел взгляд.
– Товарищ? – я немного замялся, не зная, как назвать собеседника.
– Алексей, – подсказал мне собеседник.
– Товарищ Алексей, а какое сегодня число? И где мы находимся?
– Шестое сегодня. А это – пересыльно-фильтрационный лагерь. Где он точно находится, я не знаю, но по нашим, – он кивнул в сторону, – прикидкам – где-то западнее Слуцка.
– Наши, что на работы вчера ходили, говорят, что рядом – большое село. Трухановичи называется, – вступил в разговор Михаил.
– А что за работы? И «шестое» какого месяца? – «кося» под наивного, задал я очередной вопрос.
– Дорогу ремонтировали… – начал отвечать мне танкист, но «глава подпольного комитета», как я для себя окрестил «товарища Алексея», перебил его:
– Давайте, товарищ Антон, по порядку! Сначала вы на наши вопросы ответите, а уж там посмотрим.
Договор, на мой взгляд, выходил неравноправным, но делать нечего – они тут банкуют.
– Так как же я отвечу, если не помню ни черта?
– Но имя-то свое помните.
– Имя помню… А вот что было – не помню. Вы уж извините, товарищ Алексей.
Мой собеседник поморщился и вяло махнул рукой, «иди», мол.
Присев в сторонке, я решил немного вздремнуть – сил набраться и вообще. Но стоило мне задремать, как Миша-танкист растолкал меня:
– Э, хорош спать. Разговор есть.
– Ну?
– Не нукай, не запрягал! – отчего-то зло прошипел он. – Ты чего про работы расспрашивал? Бежать хочешь?
Пару секунд я помучился сомнениями, но потом ответил:
– Да. Мне здесь не нравится.
Михаил от такой формулировки обалдел настолько, что даже рот приоткрыл, правда, потом подобрал челюсть и спросил:
– А знаешь как?
– Нет, не знаю. Вы же мне ничего не рассказали.
– Смотри сюда, – и он начал чертить план щепкой на земле. – Возят в основном или на шоссе – воронки засыпать, или на железку – там бомбами насыпь разворотило… – он замолчал на мгновение. – И зря ты капитану ничего не рассказал.
Я изобразил лицом недоумение, мол, «отстаньте – не помню я».
Танкист покачал головой и продолжил:
– Охраны на «железке» немного, но место неудобное – с насыпи все вокруг простреливается. На шоссе – попроще, но там войска постоянно мотаются, при побеге моментом охране на помощь придут.
– А сколько рабочий день длится?
– Я сам только по одному разу пока ездил, но мужики говорят, что часов восемь чистой работы. Немчура боится допоздна нас там оставлять.
– Ага. А до места как добираетесь? Пешком или на машинах?
– До шоссе – пешком. Оно тут рядом – километра три. А на «железку» в грузовиках возят. Километров двадцать в один конец. Правда, говорят, что скоро еще один лагерь рядом со Слуцком сделают – тогда от нас возить уже не будут.
– А кто говорит?
– Да эти, – и танкист кивнул в сторону будки у ворот, где на земле сидели трое в советской форме с белыми повязками на рукавах.
– Хиви[82], что ли?
– А ты откуда знаешь? – схватил он меня за рукав.
– Я по-немецки малость понимаю, а часовой их минут пять назад окликал, – точной даты появления этого термина я, естественно, не знал, поэтому при-шлось выкручиваться.
Видимо, мое объяснение Михаила устроило, и рукав мой он отпустил:
– Что по-ихнему понимаешь – это хорошо. А что сам в помощники не попросился?
– А оно мне надо, врагам служить?
Некоторое время мой собеседник молча разглядывал меня.
– Странный ты какой-то, Антон, – сформулировал он, в конце концов. – Идеи какие-нибудь появились?
– Идей у меня – масса, но с кондачка такие дела не делаются. Думать надо! А ты пока про тех, кого привлечь можно сообрази, лады? И учти – всех взять не получится, так что выбирай надежных и хватких.
* * *«Следы, следы… – подумал Фермер, присаживаясь под деревом и наблюдая, как Люк «роет носом землю». – А может, с другого конца заходить надо?»
– Тотен, ответь Фермеру.
– В канале.
– Что у вас?
– Тихо.
– Подойти сможешь?
– Вы где?
– От вас – семьсот. Азимут двести семнадцать.
– Через двадцать минут буду.
– Понял. Отбой.
Люк уже скрылся в зарослях, и Александр, встав, последовал за ним.
…Минут через пятнадцать следы вывели их к небольшой речушке.
– Ну? – спросил Фермер.
– Амба, – ответил Люк. – Если он по реке пошел, мы до морковкина заговенья его искать будем.
– Так, может, он назад возвращается?
– Непохоже. Судя по следам – его или контузило, или слегка зацепило. Несколько раз на ровном месте падал, и следы, как у пьяного, петляют. На Тоху не похоже – он по лесу нормально ходит.
– Хреново… Пошли, Тотена встретить надо.
– Командир, я вот чего думаю… Может, «языка» возьмем?
– На хрена?
– Смотри – Антон без документов, так? В форме советской, так? Контуженный…
– Думаешь, примут его? – подхватил мысль Фермер.
– Варианта явных я вижу три: первый – самый плохой. Его просто пристрелят немцы или полицаи. Второй – его «примут» и отправят на «фильтр». И третий – он где-нибудь в деревне заныкается.
– То есть в первом случае нам ловить нечего, в третьем – как фишка ляжет, а наша задача – отработать второй?
– Ага.
– Резонно. Значит, так, я сейчас забираю Алика, а ты с ребятами давай к трассе – «языка» ловить. Лучше всего – жандарма или какого-нибудь чина из полиции. До вечера управитесь?
Люк посмотрел на часы:
– Должны, по идее. А там – как получится.
* * *В первый же день выяснилось, что обед, равно как и ужин, лагерным расписанием не предусмотрены. Я еще раз с сомнением осмотрел оставшуюся у меня брюквину, прислушался к своему организму и все-таки решил потерпеть. Уж больно непрезентабельный вид был у «лакомства». А может, это стресс притупил чувство голода. Я разыскал Михаила и всучил ему еду:
– На, тебе нужнее.
Игру чувств, отразившихся на его лице, я вряд ли опишу! Однако, к чести танкиста, он не набросился на овощ, а аккуратно разделил его ложкой пополам и отдал одну половину сидевшему рядом с ним сухощавому мужчине лет сорока.
– На, доктор, подкрепись. Можно сказать, премия от благодарного пациента.
Мужчина взял еду и, посмотрев на меня, протянул руку:
– Семен. Приходько. Военврач второго ранга.
– Очень приятно! – и я крепко пожал протянутую руку. Ладонь у врача была самая что ни на есть врачебная. С коротко подстриженными ногтями, сухой шелушащейся кожей, но сильная. – Это вы меня выхаживали вчера ночью?
– Да, – просто ответил Приходько, тщательно вытирая брюкву о подол гимнастерки. – А слух, я гляжу, к вам вернулся. Как, голова не болит?
– Вроде нет… Хотя, я сегодня не напрягался, так что внутричерепное давление в норме было.
Военврач, как раз откусивший кусок, чуть не подавился:
– Кхм… Что вы сказали?
– Я, говорю – внутричерепное давление в норме весь день было. Так что голове вроде болеть не с чего. Только если ушиб мозга, да и то – слабый.
– Вы врач?!
– Нет, что вы! Просто книжки умные читал, вот и нахватался.
– Непохоже что-то… Вы так уверенно сказали. Я хотел попросить вас помочь мне, а то я с одной рукой не очень справляюсь.
– А что со второй?
– Сам не пойму. Слабость какая-то. Правая – нор-мально, а левую выше пояса поднять не могу – боль адская.
