Артем Рыбаков - Ликвидаторы времени. Охота на рейхсфюрера
Глава 14
«…Резко ухудшилось положение с топливом – наличные запасы составляют в танковых дивизиях – 1,2 штатной, в моторизованных – 1. Соответственно ведение маневренных действий затруд-нено.
Опоздание с подходом частей 8-го АК (8-я и 28-я пд) также вынуждает меня вести фронтальное наступление на позиции Советов, в результате чего потери в танках в условиях ведения боев в городской застройке превосходят всякие разумные пределы.
Противник оказывает сильное давление в районе Дорогобуж – Ярцево. По данным разведки, против фронта моей группы действует Армия Советов под командованием генерала Рокоссовского.
Контрудар в направлении Ярцево – Соловьево, начатый 28 июля силами 39 мк, позволил остановить, но не отбросить большевиков. Переправы в районе Соловьево взять пока не удалось.
Командир 7-й тд докладывает о нехватке артиллерийских снарядов.
Командующий 3 ТГ генерал-полковник Гот».
Генерал-фельдмаршал отложил в сторону листок с шифрограммой:
– А что у Гейнца?
– По последним данным, его парни дерутся за Гомель. Но со снабжением у них тоже не очень, господин фельдмаршал, – ответил начальник штаба. – Он с утра связывался со мной – собирается при-ехать.
– И что вы можете на это мне ответить, господа? – вопрос был адресован двум армейским и одному эсэсовскому генералу.
– Господин фельдмаршал, – взял слово эсэсовец, – нами совместно, – кивок в сторону армейцев, – уже разработан план операции, которая покончит с обнаглевшими бандитами. Для меня скорейшее решение этой проблемы – дело чести! Уже две недели как назначен рейхскомиссар Вайсрутении, господин Кубе, и должен сообщить вам, что примерно через неделю нас должен посетить сам рейхсфюрер!
* * *ВЫДЕРЖКА
ИЗ УСТАВА КОНЦЕНТРАЦИОННОГО ЛАГЕРЯ ЭСТЕРВЕГЕН О ДИСЦИПЛИНЕ И НАКАЗАНИЯХ ОТ 1.8.1934 г.
§ 1
Тремя днями строгого ареста наказывается: 1) тот, кто после сигнала побудки немедленно не встанет с нар или не приведет в порядок койку или комнату.
§ 4
Восемью днями строгого ареста наказывается: 1) тот, кто собирает подписи с целью подачи жалобы; 5) тот, кто задержится в чужом отделении барака, даже в пределах своей арестантской роты.
§ 8
Четырнадцатью днями строгого ареста и 25 палочными ударами в начале и в конце отбытия ареста наказывается:
2) тот, кто в письмах или прочих сообщениях неблагоприятно отзывается о национал-социалистских руководителях, о государстве и правительстве, властях и учреждениях, прославляет марк-систских или либеральных вождей или партии – Ноябрьской революции, сообщает о событиях в концентрационном лагере.
§ 11
Тот, кто в лагере, на рабочем месте, в местах ночлега, в кухнях и мастерских, в отхожих местах и местах отдыха занимается разговорами о политике с целью подстрекательства к бунту, произносит подстрекательские речи, сговаривается с другими с этой целью, создает банды или занимается чем-либо подобным, собирает как правдивые, так и ложные сведения для гнусной враждебной пропаганды о концентрационных лагерях и их учреждениях, получает их, прячет, рассказывает, передает их посторонним посетителям или кому-либо другому, при помощи тайной переписки заключенных или другим способом выносит их из лагеря, передает их письменно или устно освобожденным или переведенным в другой лагерь, перебрасывает при помощи камней или чего-нибудь другого за лагерную стену или изготовляет тайные пись-ма, далее, залезает с целью подстрекательства на крыши бараков, подает знаки при помощи световых сигналов или другим способом, или пытается установить связь с внешним миром, или кто склоняет других к побегу или преступлению, дает советы в этом смысле или поддерживает другими средствами,
Будет повешен как подстрекатель!
§ 19
Арест отбывается в камере-одиночке с жесткой постелью, на хлебе и воде. Раз в четыре дня арестант получает горячую пищу.
Штрафные работы представляют собой тяжелую физическую или особенно грязную работу, которая производится под особым надзором. В качестве дополнительных наказаний могут быть использованы:
штрафная маршировка, наказание палками, запрещение переписки, лишение пищи, жесткая постель, привязывание к столбу, выговор и предупреждение. О всех наказаниях делается отметка в – деле.
Арест и штрафные работы удлиняют срок превентивного заключения самое меньшее на 8 недель; назначение дополнительного наказания удлиняет срок превентивного заключения самое меньшее на 4 недели. Заключенные, которые были посажены в камеру-одиночку, в ближайшее время не подлежат освобождению.
С подлинным верно: Инспекция
концентрационных лагерей
Вейбрехт, адъютант рейхсфюрера СС
Э й к е, группенфюрер СС
* * *«Что? Где?» – раздавшиеся неподалеку выстрелы выдернули меня из сна. Раздался еще один выстрел, и вслед за ним – глухой вскрик раненого. Судя по звуку – стреляли из пистолета.
«Так это они наших расстреливают! – пришло осознание. – Надо поскорее отсюда ноги делать, а то не выдержу еще – брошусь на охранников, исходя из принципа, что «лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас».
Вскоре крики прекратились, оборванные очередным выстрелом из пистолета. Затем – тишина. Я заметил, что лежавший рядом со мной военврач тоже проснулся:
– Я правильно понимаю, здесь по вечерам расстреливают?
– Нет, здесь не расстреливают. Это охрана развлекается, – тихо ответил он мне.
Нас прервал выстрел из винтовки, гулко прогремевший в ночной тишине.
– Еще одного, твари… – глухо не проговорил, а простонал Семен.
– Терпи! Будет и на нашей улице праздник! – яростно прошипел я в ответ.
Еще один выстрел. И тишина.
* * *Утро снова началось с воя сирены. Поднявшись на ноги, я с удивлением обнаружил, что чувствую себя если не хорошо, то, по крайней мере, удовлетворительно. Скорее всего это длительный сон оказал благотворное действие.
Сходив к длинной канаве, служившей для отправления естественных надобностей, я присоединился к толпе, ожидающей выдачи пищи. Протолкавшись через хмурых, изнуренных людей, я встал рядом с Михаилом и Семеном.
– Доброе утро!
Миша-танкист скривил в ответ физиономию, давая понять, что не считает это утро добрым, а интеллигентный военврач улыбнулся в ответ на мое приветствие.
После «завтрака», по совету бывалых, я решил еще немного вздремнуть, но совершенно неожиданно снова завыла сирена.
«Что за фигня?» – Я приподнялся, стараясь разглядеть, что же там случилось.
Несколько лет назад один старый сиделец, работавший у моих знакомых, поучал: «Вы мальчики, запомните – на киче любое отступление от распорядка – это плохо! Все, что по расписанию, – это норма, а вот любой кипеш не по плану – головняк!»
– Пойдем, может, на работы набирают? – позвал меня танкист.
«На работу – это хорошо! Местность заодно разведаю».
Однако на главной «площади» лагеря нас встретили не «покупатели», а местные охранники во главе с фельдфебелем, как я понял еще вчера – начальником этого узилища.
Рядом с «бугром» стоял невзрачный человечек средних лет в аккуратной гражданской одежде, а еще – тот жлоб, с которым я подрался вчера. Мне показалось, что засвербел ушибленный много лет назад копчик…
Когда пленные угомонились, фельдфебель заговорил. Из-за того, что обращался он больше к «гражданскому», слышно его было плохо, но одну фразу я уловил – Kraft durch Freude![84]
«Сила через радость? А это-то тут при чем? Они что, культмассовый досуг нам организовать ре-шили?»
Тут «гражданский» открыл рот и громко (и откуда такая сила голоса в этом недомерке?) начал переводить:
– Мы, германцы очень не любим леность и безделие! И вас, счастливо освобожденных от пут жидобольшевизма, мы научим ценить не только работу, но и досуг! В Великом рейхе уже давно действует принцип «Сила через радость»! Поэтому с сегодняшнего дня все не занятые на работах будут принимать участие в физкультурно-оздоровительной программе!
От услышанного я обалдел, мои соседи, если судить по лицам, – тоже. Переводчик между тем продолжал:
– Для развития силы духа, выносливости и улучшения питания заключенных с сегодняшнего дня мы начинаем спортивный турнир!
Толпа зашумела – все обсуждали странное заявление.
– Но для повышения эффективности мы сов-местим спорт и обучение! Турнир будет подобен соревнованиям Великого Рима! – еще немного, и переводчик станет похож на какого-нибудь телеза-зывалу.
«Готов поспорить – гладиаторские бои будут!» – решил я про себя, но спорить, естественно, ни с кем не стал.
