Юрий Корчевский - Боярская честь. «Обоерукий»
Я копал и копал, пока обеспокоенный Федор не крикнул сверху:
– Боярин, ты там живой?
– Живой, Федька.
Я вылез из колодца – сил копать уже не было. Да и солнце клонится к закату. Я и не заметил, как быстро пролетело время и я проработал в колодце почти две смены кряду.
– Все, Федька, хватит на сегодня – сил нет, да и баня нас ждет.
– Как скажешь, боярин.
Но по голосу чувствовалось – рад Федька. Да и то – долбим и копаем – трудно, тяжело, душно.
Пока я не стал говорить Федору, что пробился к небольшому отверстию. Велико ли оно и куда ведет, я не знаю. Может, промоина от грунтовых вод? Завтра я должен докопаться до истины и решить, стоит ли продолжать рыть дальше в этом колодце.
Добравшись до дома, мы помылись в бане, поели и без сил свалились на постели. По-моему, я даже снов не видел.
Глава XI
А поутру мы уже снова были у колодца. Я полез первым и стал быстро копать, расширяя маленькое отверстие. По мере работы оно становилось все больше и больше. Я уже видел, что это боковое ответвление и оно тоже выложено камнем.
Наконец ближе к полудню боковой ход был освобожден от земли. Сам ход невелик по размерам – идти можно было, только согнувшись в три погибели. Осмотреть? Не рухнут ли древние стены, не обрушится ли кладка? Боязновато быть заживо погребенным под землей.
Все-таки я отважился – взял в руку масляный фонарь и полез по ходу. Через пару метров одумался, вспомнил о подземном ходе, что вел в Нижегородский кремль. Нет ли и здесь ловушек для наивных и неосторожных?
Я попятился задом – развернуться не было никакой возможности.
– Эй, Федька! – Поднял я лицо кверху.
– Чего, боярин?
– Срежь мне палку длиной в сажень.
– Сей момент.
Федька исчез, и вскоре сбросил мне сучковатую, но прямую и прочную палку.
Я снова двинулся вперед, палкой простукивая перед собой стены, пол и потолок подземного хода. Продвигался медленно. Не хотелось бы упасть на врытые колья в волчьей яме.
Ход был узок, невысок, но прямой, без поворотов. Никаких ловушек пока не было, и метров через десять я уперся в небольшую дубовую дверь. Заперта? Не ждет ли за ней хитроумная ловушка?
Я палкой толкнул дверь, та скрипнула на петлях и едва приоткрылась. Я ткнул сильнее – дверь от удара распахнулась, громыхнуло железо, и в тусклом свете масляного фонаря блеснул меч. Волосы на голове от ужаса встали дыбом, я покрылся липким потом. Не зря я все-таки палку взял.
Я вытянул руку с фонарем, подсветил. На полу валялись проржавевшие латы от полного рыцарского доспеха – панцирь, латная юбка, шлем с забралом, наручи, наплечники. В железных рукавицах – рукоять меча, а само лезвие от старости отскочило и лежало в стороне. Я с облегчением выдохнул – оказалось, все это время я не дышал, вытер рукавом пот со лба, да только еще больше вымазался грязью.
Я пролез через небольшую дверь в темное пространство, ногой отбросил рыцарские латы. Странно – как он сюда попал, этот рыцарь? И доспехи ведь не наши – явно немецкие, они такие носили. Русские витязи имели другую броню.
Я поднял светильник над головой, осмотрелся. Узкая камера с невысоким потолком, больше похожая на склеп. Кроме двери, через которую я прошел, виднелись еще три. Похоже, я попал в подземную «прихожую».
Наугад выбрав среднюю дверь, я потянул потускневшую бронзовую ручку на себя и отскочил в сторону. Не дай бог – еще сюрприз. Второго рыцаря в латах я не переживу – этот напугал до смерти, чучело огородное.
Ничего не произошло, за дверью был еще один ход, оттуда тянуло могильным холодом. Нет, пока не полезу – посмотрю, что за другими дверьми.
Я потянул еще одну ручку. Дверь легко открылась, как будто ее вчера смазали – даже не скрипнула. Я посветил. В центре небольшого отсека, также выложенного камнем, стоял стол, а на стуле перед ним сидел скелет в ветхой одежде. Череп с клоками седых волос лежал на столе, на скрещенных руках. Из спины торчал стилет. Явно не сам умер – помогли.
Становилось все занятнее – рыцарь в латах, стилет в спине у мертвеца… Не применяют стилеты у нас, заморское это оружие. Стилет имеет узкое, клинообразное лезвие о трех или четырех гранях. Им невозможно нарезать хлеб, срубить сучок – это оружие убийц. Пользоваться им любили в Испании и Франции.
Я решил осветить углы и увидел в одном из них сундук. Массивный, окованный полосами меди, с огромным навесным замком. Я ногой ударил по замку, и проржавевшая за долгие десятилетия железяка отвалилась.
Я поставил масляный фонарь на стол, откинул крышку сундука. Сундук был полон свитками пергамента. Я осторожно взял один из них, поднес к огню, развернул. Буквы поблекли от времени, однако прочитать можно – но только тем, кто знает латынь. Вот незадача!
Пергамент старый, с краев осыпаются частички телячьей кожи. Надо очень бережно вытащить на свет Божий все манускрипты, не повредить. Сундук неподъемный – в нем, даже пустом, веса явно больше центнера.
В мешке нельзя – повредить пергамент можно. Остается одно – делать небольшие ящики, перекладывать манускрипты туда и так поднимать. И ящичков таких придется сделать не один и не два – много. Зато все рукописи целы будут.
Я прикрыл крышку сундука, вышел из комнаты и толкнул третью – последнюю дверь. Вот откуда тянуло сквозняком. Тут была самая большая камера – углы ее терялись в темноте, но воздух в ней не был застоявшимся – наверняка где-то имелась труба вентиляции. Вдоль стен камеры располагались стеллажи, а на них рядами стояли книги. Я снял одну, открыл. Не печать – рукописная вещь. А тяжелый фолиант – килограмма на четыре потянет. Я прикинул – да тут не одна тонна книг, чтобы их вывезти, целый обоз нужен.
Делать нечего: я прихватил с собой одну из книг – посмотрю дома, сунул ее за пазуху и тем же путем выбрался обратно.
– Ну чего там, боярин?
– Мертвецы.
Федька шарахнулся от меня, как от прокаженного, и перекрестился.
– Смелый ты, боярин.
– Это почему?
– Где мертвые в подземелье, там духи могут быть али еще хуже – демоны. Сроду в подземелье не полезу, человек – создание Божие и жить должен на земле, а не аки червь, в земле, солнца не видя.
– Так ведь по делу я, не по своему хотению.
– Все равно страшно.
– Знал бы ты, как я испугался, когда на меня мертвый рыцарь в латах напал.
– Ужасть какая, а ты говоришь – демонов нету. В церковь тебе сходить надо, от скверны да нечистого духа очиститься.
– После, Федька. Вот выполню тяготу, тогда и в церковь можно, а сейчас к плотнику едем.
Мы поскакали в мою деревню, благо – путь недалекий. Заказал я плотнику сделать ящики, пусть даже и березовые. Указал размеры – рукой, на глаз. А еще крышку дощатую, квадратную, со стороной в две сажени – надобно колодец закрывать. Не дай бог – человек оступится или зверь попадет. Сроку плотнику для исполнения заказа дал три дня.
Мы же с Федькой вернулись в город, и я на торгу заказал еще с десяток ящиков.
Через три дня Федька на мерине, запряженном в телегу, выехал в деревню, увозя из города новые ящики, замечательно пахнущие деревом.
– Скинь их у колодца, а сам в деревню – забери у плотника щит на колодец и еще ящики.
– Боярин, в подземелье не золото колдовское?
Я засмеялся:
– Это же сколько золота надо, чтобы все ящики наполнить? Мыслю – и у государя столько не будет.
– У государя больше, много больше.
– Откуда ведаешь?
– Знакомец старый на Белоозере служил, в охране казны государевой – он сказывал. А еще у нас в городе другая часть ее хранится, вот и думай.
Федька уехал, а я не спеша обогнал его верхом и подъехал к колодцу. Какие тайны еще хранит земля? Куда ведет еще один ход из колодца? Почему князь бросил книги и пергаменты, а не взял их с собой? Кто этот мертвец за столом со стилетом в спине?
Вопросов много, только боюсь – не на все я ответы получу.
Подъехал Федька, сбросил с телеги ящики. Я опустился в колодец, холоп спустил на веревке ящики и уехал в деревню за новой партией. Я же, как крот, перетащил ящики в подземелье. С чего начать – с манускриптов из сундука или с книг со стеллажей? Пожалуй, начну с книг – их удобнее укладывать.
За какой-то час ящики были полны, но я замучился их перетаскивать по узкому и низкому ходу в колодец. Появившийся Федька поднял ящики наверх, спустил в колодец новую их партию и помог выбраться мне.
Нет, так не пойдет, вдвоем мы умаемся. Мало того, что книги и манускрипты из-под земли вытаскивать надо, так ведь еще и в город их вывезти необходимо. Мы с Федькой до осени тут провозимся.
Я помог ему уложить в телегу десять ящиков, заполненных книгами.
– Ну, Федор, езжай в город, дома у меня разгрузишься. Только ящики на улице не оставляй: не дай бог дождь пойдет – все намочит.
– Нешто мы не понимаем, боярин.
Федор уселся на повозку, а я оседлал коня и поскакал в город. Однако у самых ворот повернул влево и вскоре остановился перед Спасо-Прилуцким монастырем. Привратник сразу же пропустил меня, хотя я и слова не успел вымолвить.
