Андрей Посняков - Ладожский ярл
— Они? — Он обернулся к Лютше.
— Сейчас посмотрю. — Весянин быстро взобрался на высокую раскидистую березу, ту самую, с которой срезал кору пастушок. Затаился среди ветвей, внимательно осматривая округу.
— Ну, что там? — нетерпеливо спросил Лепсяй.
— Они, — слезая с дерева, кивнул Лютша. — Я узнал девчонку, монаха и длинного парня. Как есть, все пятнадцать.
— Что ж, — Лепсяй обернулся к своим. — Повеселимся, парни? Предупреждаю, кто раньше времени убьет девку, получит от меня хорошего тумака!
— Да нешто мы такие дурни, дядько!
— То-то и оно, что дурни, — усмехнулся рыжебородый. — Знаю я вас. Ну, по местам все.
— Может, подождать ночи? — засомневался Лютша. Лепсяй бросил на него презрительный взгляд:
— Ночью они будут уже за холмом, а там, судя по коровам, селение, и весьма большое.
— Ну, да…
— Так зачем нам лишние сложности? Спроворим все по-тихому и быстро. Верно, вои?
— Верно, дядько Лепсяй!
— Стрелами только не палите сразу. И так справимся.
Воины занимали указываемые Лепсяем места: за камнями, у березины, в кусточках. Человек восемь укрылись на том берегу, готовясь, ежели что, преградить дорогу тем, кто попытается спастись бегством. Приказано ведь убить всех. Все и будут убиты. Одни раньше, другие — чуть позже. И те, что погибнут в мучениях позже, позавидуют убитым сразу. Лепсяй не собирался лишать своих воинов мелких радостей победителя. Девка! Это уже хорошо. Ну и так, попытать от души поверженного врага — тоже неплохое развлечение. Рыжебородый с удовольствием наблюдал, как маскируются его люди. Ни одна железка не звякнула! Одно удовольствие на них смотреть, но, кажется, пора и самому спрятаться. Вытащив меч, Лепсяй пригнулся за камнем… И вовремя! Из-за деревьев показались люди. Молодые парни с пилами и топорами, монах в длинном смешном одеянии, девка… Девка… Из-за нее-то и не разрешил Лепсяй поражать идущих стрелами, из-за нее да из-за берсерков — те стрелки неважные, вдруг промахнутся? Какая ж тогда потеха?
Вот подошли уже к самой реке, ступили в воду. Лепсяй обернулся, махнул рукой своим — пора!
В воздухе пропела стрела, впиваясь ему в горло. Захрипев, Лепсяй откатился от камней, орошая сухую землю алой дымящейся кровью. Он умер почти сразу, не видел, как со всех сторон запели стрелы, поражая прячущихся в кустах воинов, как неведомо откуда возникли перед ними дружинники в кольчугах и блестящих шлемах, ведомые светлобородым хевдингом в темно-голубом богатом плаще. Ничего этого уже не увидел Лепсяй, а вот его оставшиеся в живых воины, опомнившись, бросились в битву.
— Осторожнее, ярл! — выпрыгивая из реки на камни, предупредил Никифор. — Тут можно поскользнуться.
Сказал — и сам полетел обратно в реку, подняв туку брызг. Следом за ним из кустов прыгнули двое… Их удачно встретили копьями. Отвернувшись, Хельги-ярл отбил мечом острие рогатины, нацеленной ему в грудь. Хоть и хороша кольчуга, да все ж не стоит проверять ее надежность таким вот образом. Лучше отбить. Две стрелы, одна за другой, пропели возле самого уха. Кто-то стрелял из кустов, сзади. Ярл оглянулся — ага, вращая подобранным в пыли мечом, туда уже несся через реку Ярил Зевота. Молодец. А это кто впереди? Полуголый, огромный, весь в пыли. Кусает свой шит! Берсерк! Этого нужно взять на себя — уж слишком опасен.
Вложив в ножны меч — что он против секиры берсерка? — Хельги схватил лежащее в пыли копье, парировал удар, отбив древко секиры. Тут же сам нанес ответный, тупым концом копья выбив сопернику глаз! Берсерк бешено завизжал, видно, не ожидал такого, да и чего ждать от берсерков? Тупые озлобленные существа, в бою впадающие в неистовство, непредсказуемые и опасные даже для своих. Прут напролом. Даже неинтересно с ними. Ярл снова отбил удар, а от следующего уклонился, опасаясь за целостность копья, слишком уж ретиво орудовал окривевший берсерк секирой, словно деревья валил. Экий лесоруб, право! А ну-ка, так! Ярл резко отпрыгнул в сторону, заставив рычащего берсерка озираться по сторонам, моргая недоуменно уцелевшим глазом. Что, потерял добычу? А вот тебе! Резким ударом Хельги вонзил острие копья прямо в красную от напряжения шею берсерка. Завыв, тот повалился на землю. Ярла он больше не интересовал, куда интереснее были те двое, что бежали на него с мечами. Куда ж вы сразу оба, дурни? Ведь у левого совсем не будет места для замаха. Отметив про себя это, Хельги сосредоточил внимание на правом — кряжистом, волосатом, с яростно сверкающими глазами. Что, еще один берсерк? А не слишком ли их много в этом диком краю? Это наводит на вполне определенные мысли.
Х-хэк! Меч просвистел над головой вовремя присевшего ярла. А он неплохой воин, даже если и берсерк. Но левый-то, левый, так и пыжится, рычит что-то. Ну, размахнись же, давай! Хельги нарочно подставил грудь. И воин, стоявший слева, замахнулся… зацепив клинком толстую шею своего приятеля-берсерка. Так тому и надо, нидингу! Что, хрипишь? А вот тебе еще! Ярл сделал неожиданно длинный выпад, целя мечом в горло берсерка. Судя по воплю и фонтану хлынувшей крови, удар вполне достиг цели. Напарник убитого заволновался. Жидковат парень. Интересно, хоть кого-нибудь уже захватили в плен? А почему б не этого? Светлоголового, тонкошеего, с оттопырившимися ушами. Ловким ударом Хельги выбил у него из рук меч… Впрочем, кажется, тот и сам его с удовольствием выпустил. Пал на колени, прося пощады.
— Возьмите его, — обернулся ярл. Вытерев меч травой, убрал в ножны. Прошелся, оглядывая поле битвы. Дружинники уже подсчитывали трупы врагов, снося их в одно место, у самого брода.
— Шестнадцать убитых, ярл, — с улыбкой отрапортовал Ярил Зевота. — И несколько — исчезли.
— То есть как это — исчезли? — удивленно приподнял брови ярл.
— Утонули, видно, в реке, — бодро пояснил Ярил. — Но, может, и убегли.
— Чтоб их утащили тролли, — Хельги выругался. — Впрочем, если и убежали, невелика беда — раз напали, все равно уже про нас знали. А где пленный, тот, лопоухий?
— Да леший его знает. Может, и зарубили невзначай.
— Ну, да пес с ним.
Пройдя вдоль реки вверх по течению, разбили лагерь. Дружинники ярла сноровисто вырубали колья — устраивали шалаши. Артельщики уже разложили костер. Зачерпнув из реки воду, бежал с котелком Михряй, весь такой довольный, прямо-таки светящийся, еще бы — в бою вел себя достойно, не трусил. Раненный в руку Овчар взял принесенный котелок здоровой рукой, повесил над костром, Ярил подкинул нарубленного сухостоя. Заклубился еле уловимый дымок, темные ночные кусты окрасились оранжевым светом. Невдалеке разложили еще один костер — дружинный, варили похлебку, смеясь, пересказывали друг другу эпизоды сражения:
— …а я-то ему ка-ак промеж глаз, а он…
— …бежит на меня, глазищи — во! Горят, как у совы. Ну, думаю…
— …прямо в спину!
Ярл прислушивался, переодеваясь в разбитом для него шатре. Молодцы дружинники, не подвели, да и не зря взял с собой самых умелых. Пусть их не так много, но зато какие! Два десятка воинов повел с собой Хельги-ярл, когда, простившись со Снорри, повернул насад к правому берегу Волхова. Все вроде предусмотрел — и отъезд с толпами провожающих, и воинов выбрал лучших, и время — удачное, а вот всего в голове удержать не смог. К берегу причалив, дернулись за проводником — ан, нету! Не подумал об этом ярл, совсем из головы вылетело. И, как назло, Найдена отправил уже с Никифором, наказав ждать в известном месте. Сам-то его найдет теперь? Не нашел бы, если бы не вспомнил про Жердяя. Длинный костистый парень, этакая сухостоина, на насаде отыскался, да сам же Хельги его туда и пристроил, только позабыл потом. А вот, когда надо — вспомнил. Места лесные Жердяй знал изрядно, уж куда лучше, чем ярл, хотя и тот при нужде мог бы и сам отряд повести, да лучше подстраховаться, чай, не зима — болотины кругом, трясины непроходимые. К месту Жердяй пристатился. Согласился сразу, только часть монет вперед попросил — передал родичу своему, Трофиму Онуче.
— Сбереги, — сказал, — дядько Трофиме.
Трофим усмехнулся в усы:
— Сберегу.
Остальные монетины зашил Жердяй в пояс, который и потерял сегодня в гуще битвы. Упал в реку пояс. Вот Жердяй и нырял полночи, всю-то реченьку излазив. Так и не нашел ничего, вернулся грустный.
— Что, зря сходил? — участливо спросила его Малена. — Ничего, не кручинься, князь еще раз заплатит.
— Ага, заплатит, как же! — Жердяй расстроенно развел руками. — Дел у него больше нет, как растяпе всякому вдругорядь платить.
— А это кто с тобой? — Малена кивнула на стоявшего за Жердяем отрока. Высокого, белоголового, с засунутым за пояс большим пастушьим кнутом.
Жердяй оглянулся:
— А, это Лашка, пастушок местный. Сильно он нам помог. Говорит, князь обещал куну.
— Вот, и ему куну, — притворно посетовал Ярил Зевота. — Так никаких кун не напасешься. А что нам, сирым?
