Юрий Валин - Война после войны. Пропавшие без вести
– Серебро может в цене сильно упасть, – предположил собеседник. – А с сыновьями ты опоздал. Флот до осенних штормов уйдет.
– Успеют, они у меня прыткие. Таких молодцов, говорят, сам лорд Найти привечает. С жалованьем, все как положено.
– Большое счастье под пиратом служить, – скривился бледный.
– Да сколько раз тебе объяснять?! – взвился оскорбленный отец прытких рекрутов. – Лорд Найти из благородных, с севера. Все моря там обошел. Известнейший человек!
– А какие там моря? Что-то я вовсе и не слыхал.
– А я слыхал? Мы с тобой еще без штанов в порту рыбу удили, когда он на севере с накилеви[18] сражался. А про Амберского треххвостого короля-дарка ты слыхал?
– Накилеви не бывает. Да и с хвостами теми… Но дело не в этом. Лорд Найти – человек известный. Хотя и неизвестно, откуда взявшийся, – примирительно и туманно изрек оппонент. – В Глоре ныне великие дела творятся…
Катрин кинула в рот кусочек жареного мяса. Похоже на шашлык, только с травами повар погорячился. Пиво нагрелось. Девушка кивнула Энгусу. Они поднялись.
– Пиво у них дрянь, – печально резюмировал парень. – Зато планы – от зависти помрешь. Едем в Глор?
– Все туда едут. Что мы – не люди? Тем более мы туда и собирались.
Навестив сердитую Блоод, друзья отправились за покупками. Энгус довольно быстро запасся провизией и нужными мелочами. Катрин пришлось сложнее, с тряпками, как обычно, возникли проблемы – лавочники отказывались понимать пожелания ненормальной блондинки. В основном пришлось купить мужские вещи, благо качество ткани и шитья вполне удовлетворяли запросам требовательной шпионки.
– Я в этом запутаюсь. – Шелковая мужская рубаха выглядела на гибкой Блоод, как ночная рубашка на какой-нибудь дородной бюргерше.
– Зато она нежаркая. Ушьем, подгоним. Если запутаешься, выпутаем.
– Да? – с надеждой прошелестела суккуб.
В янтарных глазах плескался голод. Бедная девочка. Дорога была слишком тяжела, чтобы та часть алчной природы ланон-ши по-настоящему напоминала о себе. Здесь путешественники отдохнули, и проснулся в ночной деве голод телесный, тот, что слишком тесно переплетался с иным голодом. Долго сдерживать и то и другое Блоод была просто не в состоянии.
– Здесь плоские крыши, – прошептала Катрин, обнимая подругу под тонким шелком. – Если ты будешь скромна, разумна и осторожна… – язык шпионки скользнул по желтой гладкой шее.
– Если скромна. Не доживу до темноты.
– Сейчас Энгус придет, – пробормотала Катрин, позволяя коготкам расправляться с завязками своих штанов.
– Он что-то не видел?
Парень видел многое, если не все. Скрывать интимные развлечения, путешествуя вместе, занятие бессмысленное. И Катрин тоже кое-что замечала, хотя Блоод старалась сохранить подобие приличий. Занятие, если вдуматься, опять же смешное и бесполезное. Энгусу доставалось поменьше блаженства, и нужно отдать должное мужской выдержке – парень стойко терпел несправедливость.
Сейчас Катрин не очень хотелось видеть хорошего парня. Вообще никого видеть не хотелось. Хотелось моментально оказаться на кровати и… Чертовы штаны. Впрочем, одежда подруги суккубу не слишком мешала. – Блоод научилась дружить с тряпками. Катрин бросило в жар. Засов на двери задвинут не был, сама шпионка едва держалась на ногах посреди комнаты. Изголодавшаяся суккуб затмила саму себя.
– Ой, Бло, на постельку…
Суккуб вняла умоляющему лепету. В разные стороны полетели новая рубашка и застиранные вещи Катрин. Не успели залететь под стол сапоги, как кровать заскрипела под опрокинувшимися на нее телами. Узкое ложе не шло ни в какое сравнение с теми постелями, на которых приходилось нежиться подругам раньше, но сейчас это было совершенно неважно. Еще несколько мгновений Катрин помнила, что так и не заперла дверь, потом забыла…
– …Уже темно…
– Подожди, еще не заснули горожане, – Катрин едва ворочала языком.
– Есть одинокие.
– Уф. Давай. Только осторожно. Энгус куда пропал?
– Приходил. Ты не видела.
– Черт!
– Он?
– Ты.
– Чертям кушать можно?
– Иди, обжора. Браслеты сними, сверкать на крыше будешь.
– Полотенце взять? Или. На обратном пути. Ртом сверкать буду.
Катрин прислушалась и закрыла окно. Ни звука, Блоод как в воду канула. Катрин судорожно зевнула. Надо бы к Энгусу зайти. Пошловато как-то получилось. Только что ему скажешь? Извини, что без тебя резвимся? Фу, ерунда какая. Бесстыдные суки и есть бесстыдные.
* * *– Рука не поднимется резать, – скорбел цирюльник. – Вы, леди, сами не сознаете, какой роскошью вас боги одарили. Этакие локоны пореже, чем корредский клад, встречаются.
– Я понимаю, уважаемый, – согласилась Катрин, – у самой слезы наворачиваются. Вот только обладаю я еще большей роскошью, чем патлы эти нечесаные. Новое здоровье, знаете ли, еще никому отрастить не удалось. В общем, не было бы у некоторых нехороших людей такой повадки – за волосы беззащитных девушек хватать, я бы вас и не беспокоила.
– Давайте я вам косу заплету. Немодно, зато все в целости останется, – предложил мастер.
– За косу еще удобнее отлавливать. Режьте, уважаемый. Я профессионалам ножниц и расчески доверяю. Сама когда-то ножницы в руки брала – так совершенно иной эффект. Не ловка я по прическам.
– Что за жизнь пошла беспокойная. – Цирюльник, вздыхая, усадил упрямую клиентку на табурет. – Выходит, не сильно и врут о новых воительницах-то? Неужели и столь юная и красивая леди со всем нашим сбродом в поход за Птичьи острова собралась? Да простит мне благородная леди – ведь истинное сумасбродство. Никак нельзя делать то, что деды наши сроду не делали. Что боги скажут?
– Деды тоже в первый раз что-то придумывали.
– Оно конечно. Очень правильно говорите. Но ведь граница-то здравому смыслу должна быть? Разве мыслимо на верную погибель плыть? Проще в порту днища сразу пробивать да потонуть всем флотом. Этак хоть зевак порадуете, век вспоминать такой подвиг будут.
– Ну, где приличнее тонуть, я не знаю. Я от морских дел далека. – Катрин помолчала, слушая, как жутко щелкают у уха огромные ножницы. – Но вы, уважаемый, излишне пессимистично на вещи смотрите. Народу в поход, я слышала, просто уйма собралась. Не все же там сплошь дураки да сумасброды? Мыслят сейчас, прикидывают-рассчитывают, огромную флотилию с припасами и оружием готовят. Новая эпоха начинается. И мы с вами самые натуральные свидетели этого исторического события. Вот вы, к примеру, что о лорде Найти думаете?
– Что я могу думать? – Старик яростно щелкнул ножницами. – Если бы не он, все бы мало-мальски разумные конгерцы и глорцы дома сидели. И племянник мой, и лорды наши премудрые. Шутка ли сказать, почти половина лордов свои дома покидают. Красноречив этот ваш лорд Найти, этого никак не отнять. Заслушаешься. Я, правда, не все понял, но сразу видно, что человек образованный да весьма многознающий. Да только все ли, кто его слушал, домой вернутся? Уж мой-то племяш вряд ли. Он и в детстве-то черноперку ходил удить, так и то чуть не утоп, тюфяк неповоротливый.
Катрин сочувственно послушала про незадачливого племянника. Время от времени приходилось стряхивать с плеч остатки былой красоты. Ножницы с трудом справлялись с густыми прядями. Когда мастер сделал паузу, девушка с искренним интересом спросила:
– Зато племянник-то ваш ныне под командой ого каких людей ходить будет. Ума-разума наберется, не узнаете молодца. Ох, так получается, вы лорда Найти собственными глазами видели? Ох, и что про него только не рассказывают. Так каков он собою? Красавец, наверное?
– Сподобился я и посмотреть, и послушать, – цирюльник вздохнул, – может, еще придется о том дне правнукам рассказывать. В порту народу тогда собралось – не продохнуть. Хоть и негромко лорд Найти говорил, а все его слышали. Почитают в народе этого лорда чужеземного, а как же. Командор! Это надо же, какой мудреный титул придумали. А так что сказать? Нормальный мужчина, рослый, улыбчивый. Слова у него редкостные, сразу видно – учился человек лет семь, а то и восемь, не меньше. Мудрено говорил. Нет, про течения я понял, про птиц и про те острова, а уж остальное…
– Ого, образованный, значит? А волосы-то у него какие?
– Темные и без всякой там плеши. – Старик вежливо помолчал и нерешительно добавил: – Только зря выспрашиваете, юная миледи. В Глоре, поговаривают, самые благородные дамы за командором Найти так и увиваются. Да занят милорд, значит. По-моряцкому, рассказывают, занят.
По интонации Катрин догадалась, о чем идет речь, но уточнить потактичнее не успела, – пришлось вновь отстаивать право на стрижку. Кардинально укорачивать волосы клиентки упрямый мастер не желал…
Новая стрижка хозяйку головы в восторг не ввергла. Благо, что дурно полированное зеркало давало лишь самое общее впечатление. Ровная, как по ниточке низкая челка, сзади не разберешь, – «полугоршок» какой-то. Да черт с ним. Не фотомодель.
