Неправильный диверсант Забабашкин (СИ) - Арх Максим

Сложив тела, вернулся за мотоциклом. Подогнал его к дому и, когда подъехал, подметил курьёзный момент.

Совсем недавно я размышлял о проблеме преследования меня лошадьми в этом времени. А ведь и мотоциклы с коляской тоже меня преследуют довольно регулярно. Популярный вид транспорта в вермахте. И удобный.

Как управился, зашёл в хижину, закрыл дверь, вновь подперев её лавкой, и в полной (разумеется, для постороннего наблюдателя, а не для меня) темноте приступил к обыску.

Вскоре в моём арсенале появился один МП-40 с тремя рожками. Пистолет «Вальтер» с запасной обоймой, и главное — две винтовки «Маузер» и шестьдесят патронов к ним. И это было прекрасно, ведь те патроны, что были у меня в походном ранце тоже подходили именно к винтовкам данной модели.

Расстроился из-за того, что мотоцикл не был предназначен для фронта, и на коляске не был установлен пулемёт с лентой патронов.

«Конечно, на полтора-два километра из него вряд ли бы точная и эффективная стрельба получилось, но для более близких дистанций он вполне бы сгодился. Впрочем, на нет и суда нет».

Закинув обновлённый арсенал на чердак, перезарядил пистолеты, рассовал их, который в карман, который за пазуху, а который и в кобуру, после чего аккуратно вышел из хибарки и подошёл к мотоциклу.

С ним нужно было что-то делать. Он был припаркован на видном месте, стало быть, у любого проходящего неподалёку зеваки могли бы при виде его появиться вполне законные вопросы: «А почему мотоцикл стоит у нежилого дома, и где его хозяин?»

Так как «Zündapp KS 750» был с коляской, загнать его внутрь хижины и спрятать никак бы не вышло. Конечно, был вариант с помощью инструмента отделить коляску от самого мотоцикла, но никаких гаечных ключей мне обнаружить не удалось. Даже несмотря на всю хвалёную немецкую педантичность и поиск в ремонтной сумке не удалось. Вместо этого в потёртой коже весело звякнули несколько стаканов и полупустая бутылка с чем-то мутным и воняющим сивухой, весело проводящие своё время в компании маленького шила и катушки с нитками.

Решил, что выхода нет, и, даже не заводя двигатель, изрядно напрягшись, сумел откатить мотоцикл за дом и поставить таким образом, чтобы он был виден только со стороны реки.

В коляске нашлась еда. Три банки тушёнки, хлеб и овощи. Вероятно, это был недоеденный завтрак или даже обед покойной троицы. Теперь, разумеется, она им была не нужна, а мне в самый раз. Конечно, эти блюда не были столь изысканными, как те, что я несколькими часами ранее вкушал в пивной, но, тем не менее, еда была питательная и должна была утолить голод. А это самое главное.

Пока ел, раздумывал над тем, что план у меня из-за появления патруля в корне поменялся. Теперь мне было уже не нужно возвращаться в Глюкштадт для штурма немецкого полицейского участка.

«Конечно, ещё большее количество патронов, взятых оттуда, мне бы не помешало. Но имело ли смысл мне рисковать, ведь все пункты плана по подготовке перед операцией, фактически, были выполнены».

В наличии у меня имелось оружие, патроны, форма и место, откуда я буду вести огонь, рисковать всем этим мне очень не хотелось. К тому же было опасно покидать это место до окончания операции. Внутрь хижины могли зайти случайные люди, и если бы так случилось, и они увидели бы небольшое открытое захоронение с солдатами вермахта, то вряд ли бы обрадовались этому и не побежали бы за помощью.

Таким образом, получалось, что эту позицию до окончания работы с карманным линкором мне покидать было ни в коем случае нельзя. До начала построения команды «Адмирала Шеера» было ещё семь часов. А раз так, решил провести это время с пользой.

Взял из мотоцикла ведро, сбегал к реке и, вернувшись, ополоснулся. Конечно, без мыла, без шампуня и даже без мочалки мытьё было так себе, но, тем не менее, я испытал большое облегчение, когда смыл с себя кровь, грязь и усталость этого сумасшедшего дня.

Глава 18

Строго по закону

Всё долгое время ожидания часа икс боялся только одного — закрыть глаза и вырубиться. Последние сутки я толком не спал, и усталость очень чувствовалась. Она постоянно давила на сознание, при этом шепча, что до момента начала операции ещё много времени и можно отдохнуть… Но всякий раз отмахивался от этих мыслей, опасаясь, что если я сейчас закрою глаза, то могу проспать несколько суток. Вот уж воистину это будет полным фиаско, когда проснусь после «небольшого» сна и в порту не обнаружу вожделенный объект, который, без сомнения, вечером снимется с якоря и уйдёт в море.

Это будет катастрофа, которую не имею право допустить. Конечно, у Германии ещё много военных кораблей, в том числе и огромных линкоров, чьи команды тоже неплохо было бы проредить. В первую очередь это, разумеется, касается команд линкоров «Тирпиц», «Бисмарк» и других тяжёлых крейсеров и военных кораблей большого водоизмещения. Все они представляют собой грозную силу на морских просторах и выпьют немало крови не только союзникам, но и нашим людям. Так что в данный момент, когда все эти тирпицы и иже с ними находятся в строю, экипажей кораблей, что требуют аннигиляции, хоть отбавляй.

Но пока судьба раздала карты так, как есть. И сейчас я получил возможность разобраться именно с командой «Адмирала Шеера», и упускать этот случай мне было нельзя. И чтобы это не произошло, чтобы всё предначертанное сбылось, мне во что бы то ни стало нужно было просто ни в коем случае не уснуть.

И я боролся со сном как мог. То пел про себя песенки, то пытался наметить будущие цели, а иногда слезал с чердака и, спустившись, умывался речной водой из ведра и лил её себе за шиворот и на голову. Сон ненадолго отступал, а я получал передышку в борьбе с собой.

Ровно в семь часов тридцать минут вечера, ещё раз проверив, достаточно ли забаррикадирована входная дверь, приступил к переодеванию в форму русского пехотинца Измайловского полка.

Разумеется, кто-то со стороны мог бы сказать, что это какая-то глупость и дуристика, но я относился к этому делу крайне серьёзно. Закон есть закон! Я, в отличие от противника, решил действовать и действовал строго по международным правилам и конвенциям, и именно поэтому мне пришлось идти на неудобства и напяливать на себя столь безумный наряд.

Когда, хоть и с трудом, сумел надеть мундир и штаны, которые оказались очень узкими, приступил к надеванию белых лент, что должны были висеть на туловище в виде косого креста. Живущий во мне скептик, вновь обозвав меня неадекватом, напомнил о том, что немецкий патруль я ликвидировал, не будучи в форме русского солдата, пусть даже и былых лет, а значит, де-юре нарушил закон!

Однако на этот достаточно весомый аргумент у меня был свой, который прямо говорил, что в той ситуации я имел право действовать так, как случилось. И там дело было в том, что конкретно в тот момент, не я нападал на солдат противника, а они на меня. А стало быть, ту ситуацию можно и нужно было трактовать как оборонительную. Любой человек в мире имеет право на самозащиту, ведь человек, по своей сути, не безропотное существо, и если его хотят убить, он имеет полное право защищаться всеми возможными методами. Меня в той ситуации враг, без сомнения, хотел убить, ибо направлял на меня оружие и сыпал угрозами. Я воспользовался тем самым правом на защиту и сам ликвидировал нападающих. И тут неважно, в какой форме я был или настроении — я защищался, а вот они нападали. Та ситуация была полностью правомерна и не требовала никаких дополнительных объяснений. Тем более что и объяснять-то уже было некому, ведь будет совершенным абсурдом рассказывать все эти юридические тонкости не совсем живым сущностям, тихо лежащим в уголке.

В общем, абсолютно не испытывая никаких угрызений совести за то, что в момент боя я якобы был нонкомбатантом, переоделся, надел на себя чёрную высокую шапку и, мысленно пожелав себе удачи в борьбе с врагами рода человеческого, полез на чердак. Всё — я, пусть и в образе солдата времён Наполеона и Кутузова, готов был, как и наши славные предки, с винтовкой в руках громить нечисть.