Цена светлой крови - Ахманов Михаил Сергеевич

А как они пришли и как ушли, об этом тебе и Неваре расскажет Че Чантар. Не зря же он затворился от мира и сидит в обители богов пятый век!

Ират, потрясенный, зачерпнул ладонью снег и протер вспотевший лоб. Что есть бог? - вспомнилось ему. Существо, наделенное бессмертием, силой и мудростью... Все эго было у трех светлорожденных, но они еще оставались людьми. Им остался последний шаг, подумал целитель: осознать свое предназначение.

- Улететь к далекой звезде, уйти в другое измерение... - раздался голос Невары. - Я тоже размышлял об этом. Должна быть цель, великая цель! Такая, как у Шестерых, иначе жизнь бессмысленна! Ты думаешь, Джен, это возможно?

- Сказано в Книге Тайн на Листах Арсолана: познавший силу разума всемогущ. Но я бы добавил: и силу любви. Не так ли, чакчан?

- Ты уже пишешь новые Святые Книги? - Женщина рассмеялась, но смех ее был нервным. Потом она спросила: - Мир, что являлся тебе в видениях... мир, откуда пришли боги... он так ужасен? Поля, взрыхленные снарядами, города в руинах, исчезнувшие леса, отравленный воздух и миллионы убитых?

- Сотни миллионов, - произнес Дженнак. - В древности они жгли в огне живых людей, потом научились сжигать целые страны и народы. Что до полей, лесов и городов, уничтоженных по недомыслию и злобе, их тоже было не счесть. Но самое жуткое в том, что в цивилизованную эпоху, в век могучих машин и совершенной техники, равновесие их мира поддерживали бомбы и ракеты, взаимный страх, ложь и интриги. Ученые люди ведали многое, но были продажны и безответственны, правители - глупы, как черепашье яйцо, а народ жаден до денег и развлечений. Поэтому Шестеро и явились к нам. Думаю, не хотели повторения своей истории.

Ират поднялся, тихо ступая отошел на несколько шагов и замер в позе молитвы, подняв лицо к темнеющему небу. Слезы катились из его глаз и замерзали на щеках, сердце стучало неровно и глухо. Губами он ощущал соленую влагу, но что и кого он оплакивал? Ничтожность судеб человеческих перед лицом

Вселенной?.. Скорое и неизбежное расставание с Джумином?.. Собственную жизнь, такую краткую, такую быстротечную, мнившуюся жалким ручейком, который иссякнет лет через сорок, отдав свои воды Океану Вечности?.. Или он горевал о мире богов, что оказался не прекрасным чертогом с мостами из радуги, а жуткой преисподней, где жгли живых людей, где все боялись всех, а счет погибшим шел на сотни миллионов?..

Он плакал и благодарил богов за то, что они явились в Эйпонну. Он снова верил в них.

* * *

В путь двинулись с наступлением ночи. Новара, одев снегоступы, бесплотным призраком исчез во тьме, направившись к югу, остальных Дженнак повел на север. Когда-то он странствовал в этих краях - как, пожалуй, и в любом другом месте, где бы оно ни находилось, на суше или в океане, в дремучих лесах Сайберна, в джунглях Матери Вод или в пустынях Дальнего материка. Мир был знаком ему как милые черты Айчени и так же дорог; его земля, его планета, и вся она, от полюса до полюса, - дом, в котором он вырос, возмужал и претерпел столько горестей и радостей... Не хотелось уходить отсюда, но он понимал, что его труды в этом мире завершились, и наступает время расставания. Не Безымянные ли Звезды вселили в Дженнака эту уверенность?

Скрипел под полозьями снег, сидевшая в нартах Айчени то и дело поворачивась к нему, словно боялась, что он растает во мраке, но Дженнак был здесь, глядел па свою чакчан, посвистывал собакам и гнал упряжку в ледяной простор. Ночь выдалась ясной и безветренной, за санями оставался четкий след, и предчувствие подсказывало, что в ближайшие двое-трое суток метели не будет. Дженнак, однако, не тревожился. Помнилось ему, что если держать точно на север, то к середине ночи они доберутся до залива, который врезался в сушу огромной дугой, и дальше можно будет ехать вдоль морского берега. Там, где морс граничило с сушей, громоздились торосы, а восточнее - скалы, и запутать след в этих местах не составляло проблем. Дорога будет тяжелее, но торопиться некуда, думал Дженнак, ведь с каждым днем лед в проливе становится крепче. Запасы пищи для собак тоже его не беспокоили - у моря попадались медведи, охотники на нерп. Добыть одного, и собакам хватит мяса на остаток путешествия.

Перед дорогой он распросил Амуса о ракетодроме на другом берму пролива. Это был огромный комплекс, протянувшийся на треть соколиного полета: несколько залитых бетоном взлетно-посадочных площадок, пункты слежения, заатмосферные станции, подземные доки для кораблей и городок под куполами, рассчитанный тысяч на восемь народа - технический персонал, пилоты, охрана и их семьи. Комплекс носил имя Нево Ах-Хишари и находился под патронажем ОТА, но Совет Объединенных Территорий и россайнские военные в управление им не входили, во всем полагаясь на Очаг Великой Пустоты. Разумная тактика, добавил Амус; полеты к иным мирам - слишком серьезное предприятие, и гайки тут должны крутить специалисты.

Джениак рассчитывал переправиться напротив городка, лежавшего на западном берегу. Невара оставил ему устройство связи, не очень мощное, но, с другой стороны, четверть соколиного полета - дистанция небольшая, и при нужде можно было бы просить о помощи. К тому же ракетодромные радары и точная оптика контролировали всю ближайшую акваторию и, вероятно, тайонельский берег тоже наблюдался с заатмосферных станций. Так что Дженнак полагал, что па льду пролива их караван не тронут, как бы ни хотелось Суа выведать секреты Кайна Джакарры.

Сам Кайн, как гласили слухи, умер давным давно, но славный род Та-Кема и Джена Джакарры не пресекся - была еще младшая ветвь семейства, изобретенная Дженнаком на крайний случай лет семьдесят назад. Теперь он мог представиться потомком дальнего родича Кайна, никем никогда не рожденного, но существовавшего вполне благополучно в сфере официальных документов, в той особой реальности, что связывает личность с обществом и властью. Подтверждающие родство бумаги хранились в архивах Чилат-Дженьела, Шаихо и Сериди, в сейфах с кодовым замком, и Дженнак, смотря по ситуации, мог выбирать из трех вариантов: сын, внук или младший брат Пема Джакарры, носитель родового имени Джен, бесспорный наследник Кайна, проживавший до последних дней то ли на Дальнем материке, то ли на острове Ама-То, а может и вовсе в княжествах Хинга. Этот новый Джен Джакарра был человеком непоседливым, большим любителем постранетвовать, как и его достойная супруга красавица Айчени. Теперь вот в Ледяные Земли их занесло - и не одних, а в дружеской компании...

Он улыбнулся чакчан, повернул голову и осмотрел мчавшие за ним упряжки. Амус с Иратом, Клык Рыси с Аранной, Два Очага с Кадиани... Ират был печален, Амус спокоен, Рикар, похоже, хотел о чем-то расспросить, а от Логра исходило ощущение вины и неудобства. Причина была известна Дженнаку, но обиды он не держал, полагая, что грех Кадиани простителен и искуплен признанием. Сказано в Книге Повседневного: пощади врага, если уверен, что он станет другом, а не уверен - убей! Но Логр врагом ему не был, а другом стал, хоть и не сразу.

В лунном свете снег поблескивал голубыми и синими искрами. К середине ночи эго сияние сделалось ярче, многоцветнее, а его источник как бы приподнялся над плоской равниной. Амус, ехавший вслед за Дженнаком, затянул протяжную песню, какой дейхолы приветствуют море и всякую большую воду; тихие горловые звуки рождались и умирали в морозном воздухе. Псы поумерили бег, принялись ворчать и взлаивать, требуя отдыха и еды, и через недолгое время Дженнак остановил упряжку. Перед ним лежал покрытый льдом залив; у берега тянулись нескончаемой полосой торосы, где в человеческий рост, где вдвое-втрое выше, к востоку, уже на твердой земле, громоздились обледенелые скалы, вершины которых играли всеми цветами радуги, а между скалами и морем оставался проход, неширокий, но как раз подходящий для нарт, запряженных собаками.

- Отдыхаем половину кольца. Советую размяться, - сказал Дженнак и поднял из саней Айчени. На миг она прижалась к нему; волосы и мех воротника щекотали шею Дженнака, а кожа Чени пахла как медвяные луга в горах Арсоланы. Вдыхая этот аромат, он представил, как жилось без него Джумину, и ужаснулся.