Александр Логачев - Мечи Ямато
И сегодня были предприняты все меры предосторожности. На дорогах были оставлены дозорные — дети яма-буси. Такие же дозорные притаились, слившись с ночью, на всех тропинках, ведущих к озеру. Если что-то заметят — криком подадут сигнал тревоги.
Да и самими местными жителями возле деревни были оставлены мальчишки, которые короткой дорогой должны прибежать на приозерную поляну раньше самураев и сообщить об их приближении.
Словом, когда на поляне покажется отряд самураев, артисты уже успеют скрыться в лесу, а зрители успеют разбежаться. Поскольку окружающие места жители знают прекрасно, то под покровом ночи у них есть все шансы вернуться домой живыми и невредимыми...
Глава двадцать пятая
МАСКА, Я ВАС ЗНАЮ!
Хорошо ты поешь,
ну спляши хоть разок, попробуй,
милая лягушка...
ИссаПредставление не начиналось появлением Белого Дракона, а завершалось им. Уж кто-кто, а Артем знал, как нужно выстраивать зрелище, чтобы воздействовать на зрителя максимально сильно и чтобы публика ушла домой довольной. А законы сценического искусства всюду одни и те же.
Сперва перед ширмой артисты разыгрывали маленький спектакль про всяких демонов и духов, предваряющий появление Белого Дракона. Сюжет основывался на японских народных легендах и особой сложностью не отличался.
Перед зрителями сходились в извечной битве Силы Добра с Силами Зла. Первые были представлены хитоваси, добрыми людьми-орлами, вторые — тэнгу, злобными людьми-воронами. Поединок проходил в напряженной борьбе, то одни вроде бы брали верх, то другие, а оканчивалось все боевой ничьей. Тэнгу и хитоваси, истощив силы, отступали, но договаривались спустя год вновь сойтись в противоборстве. И тем и другим нужно было до новой битвы пополнить свои поредевшие ряды. Они отправлялись искать союзников...
Все это разыгрывалось средствами диалога, пантомимы и танца. Танцы больше походили на акробатические этюды, и их постановкой занимался, разумеется, Артем, кто ж еще?! И постарался он на славу. Особый восторг у зрителей всегда вызывала сцена битвы злых и добрых сил. Артисты демонстрировали зрителям разнообразные удары руками и ногами, прыжки, кувырки, всяческие захваты и подсечки, картинно падали от ударов, фехтовали на бамбуковых мечах. В общем, получился показательный каскадерский номер очень неплохого качества. Музыкальное же сопровождение представления состояло из одного барабана, который задавал исполнителям нужный ритм.
Во второй части спектакля люди-орлы, или хитоваси, обращались за помощью к Момотаро, покорителю страны людоедов и одному из любимых персонажей японского фольклора. Момотаро без колебаний обещал хитоваси поддержку в борьбе со Злом. А тэту, или злобные люди-вороны, искали поддержку своим злым намерениям у людей. И находили ее в лице одного-единственного человека, отличительной чертой которого служила хромота. «И на кого намекают?» — этот вопрос зрителей не мучил. Все в провинции знали, что у даймё Нобунага одна нога короче другой, отчего даймё слегка прихрамывает. То есть в персонаже «Хромой Человек», пообещавшем свою помощь злым силам, зрители без труда угадывали своего даймё.
В свою очередь, узнав о том, что кто-то из людей хочет выступить на стороне Зла, люди-орлы приходили в нешуточное беспокойство и отправлялись к Белому Дракону. Разговаривая с Бьяку-Рю, хитоваси обращались к заднику с символом Белого Дракона — белым квадратом на черном фоне. Им отвечал голос из-за ширмы. И Белый Дракон обещал, что придет и накажет плохого хромого человека.
На этом незатейливая пьеска заканчивалась. Как говорится, не бог весть что, но людям нравится. Публика в древнющие века — и, думается, не в одной только Японии — была сплошь неизбалованная, не требовала многого. Ну а после того как заканчивалась драматургическая часть представления, начиналось главное действо — к зрителям выходили монахи-чародеи, каковых было двое.
Монахи-чародеи таковыми на самом деле, разумеется, не являлись. Все те же яма-буси. А если уж раскрывать все театральные секреты — те самые актеры, что незадолго до этого изображали тэнгу и просто переоделись за ширмой в монахов-чародеев. Узнать их зрители не могли — в образе тэнгу их лица закрывали бумажные маски с намалеванными на них черной и красной тушью злобными оскалами.
Выход монахов-чародеев не мог не сопровождать какой-нибудь спецэффект, иначе было бы нелепо. Сегодня ночью на холме за озером вспыхнули огни. Да не просто вспыхнули — огни принялись чертить в ночном воздухе замысловатые фигуры, в геометрии которых иногда проскальзывал намек на контур некого мифологического чудища.
Среди публики возник восторженный шепоток. И шепоток тот бегал по рядам, пока огни так же таинственно, как и зажглись, не исчезли с картины ночи.
А объяснялось все проще простого. Примитивный трюк. Двое яма-буси зажгли от углей концы промасленных веревок и принялись крутить-вертеть этими веревками, выписывать ими в воздухе разнообразные фигуры. Поскольку люди специально и долго тренировали этот трюк, то они могли «нарисовать» огненной веревкой фигуру любой сложности: хоть контур дракона, хоть иероглиф «гаку», хоть крейсер «Аврору». Когда приходила пора заканчивать номер, веревки макали в заранее подготовленные кожаные ведра с водой и огни мгновенно гасли. А поскольку до холма того было далеко и людей в черных одеждах с такого расстояния было не разглядеть, то у зрителей создавалась иллюзия, будто огни появляются из ниоткуда, движутся сами по себе и пропадают в никуда. И как тут не поверишь, что был свидетелем чуда чудного!
(И нечего, между прочим, винить средневекового японца в отсталости, серости и простодушной доверчивости. Точно так же Артем однажды видел своими собственными глазами летающую тарелку. Было это не когда-нибудь, а на излете века двадцатого, века учености и высоких технологий.
Артем тогда учился в цирковом училище, на цирковой арене постоянно ни в каком номере задействован не был и подрабатывал где только мог. Так, например, летом он ездил с эстрадными артистами на шабашки — выступали с концертами по небольшим провинциальным городам. У Артема в программе было два выхода: в парном акробатическом номере и с жонглерами.
Концертная судьба закинула их в приполярный город Усинск, что находится на территории Республики Коми и стоит на реке Усе. Жили они не в гостинице — не те шишки прибыли, чтобы размещать в гостинице кого-то кроме администратора труппы, — а в каком-то доме барачного типа на берегу по-северному тиховодной Усы. Ночью Артема зажрали местные злющие комары, он проснулся, вышел на улицу. И... офонарел. В небе прямо над головой висела доподлинная летающая тарелка. В точности такая, какой ее описывали разнообразные очевидцы: огромный светящийся диск, бесспорно объемный.
Какое-то время он стоял, раскрывши рот, и тупо пялился на диво. Потом мозг стал подыскивать объяснения и, кроме инопланетян, ничего подходящего изобрести не мог. Слишком уж очевидная летающая тарелка висела в ночном усинском небе. Потом Артем подумал, что надо разбудить остальных, показать им чудо. Хорошо, что этого не сделал, — иначе стал бы объектом насмешек до окончания гастролей. На его счастье из барака, зевая, вышел — видимо, разбуженный Артемовыми хождениями — пожилой конферансье Сан Саныч. Он-то и растолковал бросившемуся к нему молодому цирковому что к чему. Оказывается, Сан Саныч и сам когда-то так обманулся.
Объяснялось же все проще простого. Неподалеку находился речной порт, где и ночью велись работы — по реке Усе главным образом сплавляли лес, который валили зеки на многочисленных лесосеках. Один из портовых прожекторов направили вертикально в небо, свет от него и давал, причудливо преломляясь в облаках, эффект зависшего над головами диска. Самого прожекторного луча почему-то видно не было, видна была только его проекция. Зачем нужно было направлять прожектор в небо, Сан Саныч не знал. Может быть, была в том какая-то производственная нужда, а может, просто развлекались люди, может, как раз таки для того, чтобы ввести в заблуждение наивных простаков.
А ведь выключи шутники прожектор, когда Артем был еще на улице, не расскажи Артем о том происшествии бывалым людям, вернулся бы он домой в полной уверенности, что видел инопланетянскую тарелку. И чего доброго сдвинулся бы на этой почве, стал бы выписывать уфологические газеты, ездить на конгрессы по проблемам контактов третьего рода и рассказывать бы всем подряд о встрече с иной цивилизацией.)
Тем временем монахи-чародеи, поклонившись, приступили к вызыванию Белого Дракона. Один из них читал нараспев заклинание (сочиненное, к слову, Артемом), другой проделывал руками всевозможные пассы.
Ну и тут, разумеется, никак нельзя было обойтись без фокусов и спецэффектов. Как говорится, люди бы не поняли. Что же тогда это были за чародеи без чудес!
