Александр Владимиров - Таинственный монах
Темный коридор. На стене портреты. Чьи они? Да, скорее всего родственников гаулейтера, может представителей власти. Документы на втором этаже, а до них еще добраться нужно. Стараясь не шуметь, Ермилов сделал шаг. Прислушался. Тихо. Где-то во дворе лаяли собаки.
— Можно идти, — прошептал Игорь и пошел.
Коридор был ему уже знаком. Строители потрудились на славу, придав бывшему помещению законченный вид. В нишах, на которые Ермилов в пятидесятом году не обратил внимания, стояли фигуры рыцарей. Около одной из дверей Игорь был вынужден остановиться, оттуда доносился шум и пробивался свет. Путешественник прильнул ухом к двери. Оттуда донеслось:
— Ja! Ja! Das ist fantastisch!
Ермилов выругался. Объяснений, что происходило за дверьми, не требовалось. Не то, чтобы Игорь был таким пуританином, но просто у не мог представить, что гаулейтер будет такое вытворять. Хорошо бы с женой, но как предполагал путешественник, скорее всего с любовницей. Но как бы то ни было, это значило только одно. Член НСДРП скорее всего уменьшил охрану, или заставил тех не смотреть в мониторы.
— Это мне на руку, — прошептал Игорь и поспешил к лестнице.
Поднявшись на второй этаж он отыскал кабинет. Тверь была закрыта, но для Ермилова это была не такая уж и страшная преграда. Он, конечно, рассчитывал обойтись без скачков во времени, но у жизни были свои причуды.
Туда и обратно. И вот Игорь уж внутри кабинета. Вскрыл сейф. Достал документы и начал делать снимки. Затем, не опасаясь, что может сработать сигнализация, закурил. Может дым заставит гаулейтера прекратить, и они с любовницей покинут дом.
— Хватит с меня Фани, — проговорил Ермилов.
Он поджог бумаги и те вспыхнули.
— Теперь можно и назад в прошлое!
Улыбнулся и нажал кнопочку на коробочке.
2013 год. Реальность — 3.
Москва — Красноярск.
Ермилов уехал из бывшей столицы. На душе было тяжело. Что-то пошло не так. Игорь действительно не ошибся, когда предположил, с районом, в котором Заварзин снимал квартиру, что-то не так. После того, как "полковник" вышел на связь и сообщил, что операцию удалась, а путешественник уже медленно спускался по лестнице, рисковать и ехать на лифте Ермилов не рискнул, какое-то второе чувство подсказало, что делать этого не надо, в сторону элитного дома выехали несколько машин с гестаповцами. Как оцепляли здание, Игорь наблюдал из окна на пятом этаже. Путешественник усмехнулся. Кому-кому, а ему-то удастся уйти от них, а вот Заварзин. Тот, скорее всего, окажется в застенках, а может быть, попадет в концлагерь, если конечно не вздернут на лобном месте с табличкой "партизанен". Хорошо, что на всякий случай Геннадий дал ему адрес еще одной явки, где разведчик должен был взять новые документы. Неожиданно Игорь признался себе в том, что это его не волновал арест Заварзина. Ему было все равно, что сейчас происходило с окружающими его людьми. Игорь уже решил, что сейчас ему нужно было определить тот момент, когда история пошла совершенно по-другому, а сделать это он мог, только находясь в Красноярске.
Гестаповцы ворвались в подъезд. Зазвучала команда блокировать лестницу.
— Пора, — проговорил Ермилов и нажал кнопку на машине времени.
Стоя у окна, он увидел себя входящего в подъезд дома. Слышал, как заработал лифт, а затем где-то вверху хлопнула дверь.
— Ну, вот можно и уходить, — прошептал Игорь и стал спускаться.
У него было минут двадцать в запасе. Не спеша спустился и вышел из подъезда. Последний раз взглянул на дом. Тяжело вздохнул, понимая, что начнется через несколько минут. Ермилов взглядом проводил три черных БМВ. Было желание остановиться да понаблюдать, но Игорь сдержался. Решил добраться до вокзала, с которого поезда шли за пределы Рейха. Нужно было срочно попасть в Красноярск.
Достал билеты. У уцелевших подпольщиков раздобыл фальшивые документы на имя Адольфа Мюллера, от них же и узнал, что ночью гаулейтер стал погорельцем. Пожарная охрана приехала слишком поздно, и выгорело множество кабинетов на втором этаже. Ермилов из интереса поинтересовался, были ли жертвы? Повезло, гаулейтер, и его любовница благополучно выбрались из здания.
И вот сейчас, попивая все тот же ячменный кофе, Игорь все же рассчитывал, что такого удовольствия у него больше не будет, ехал в поезде. Его сосед, какой-то бизнесмен читал газетку. Ермилову стало интересно, какие интересы были у коммерсанта на советской территории? Чтобы развязать язык, Игорь вытащил из-под скамьи чемодан и достал бутылку со шнапсом. Горячительный напиток может, в чем путешественник не раз убеждался, развязать язык. Вот и сейчас штука сработала. Немец пил по страшному. Сначала стал о своем бизнесе рассказывать, затем на судьбу злодейку жаловаться, потом жену стал ругать, а под конец вдруг запел.
Обычная житейская история. Ермилов даже разочаровался. Он надеялся, что коммерсант шпион или переодетый гестаповец, а тут… В отчаянии махнул рукой. Забрался на верхнюю полку и тут же заснул. Проснулся от того, что его кто-то теребил за ногу. Сначала предположил, что собутыльник, даже хотел пнуть того ногой, но вовремя сообразил, что тут что-то не так. Протер глаза и сел.
Внизу стоял таможенник и требовал Аусвайс. Игорь потянулся к пиджаку и краем глаза заметил, как пьяненький коммерсант шарил по карманам.
— Одну минуточку, — бубнил он.
То, что терпение у таможенника лопнуло, Ермилов понял, когда тот на секунду высунулся из купе и что-то прокричал, стоявшим в тамбуре служивым. Те появились незамедлительно. Взяли под белые ручки коммерсанта и увели…
— Его не… — проговорил Игорь, протягивая документ.
— О, что вы, господин Мюллер. Его сейчас доставят в карцер, где он отоспится, а потом отправят…
— Домой?
— А куда же еще.
Таможенник полистал документ. Задал стандартные вопросы и произнес:
— Можете ехать дальше, господин Мюллер. Счастливой дороги.
Ермилов даже не успел поблагодарить, так как тот сразу же вышел из купе, закрыв за собой дверь.
"Может оно и к лучшему", — подумал Игорь.
В купе заглянул проводник. Взглянул на пассажира и поинтересовался, где вещи того, которого только что вывели полицейские. Ермилов указал на чемодан коммерсанта. Тот забрал и тут же ушел. Через минуту поезд тронулся.
Пока ехал по нейтральной территории Игорь все смотрел в окно. А ведь еще и возвращаться обратно придется.
— Ладно, — проговорил он, — что-нибудь придумаем. Сейчас главное задачку, что судьба подкинула решить…
Вскоре поезд остановился на небольшой станции. Ермилов выглянул в окно и увидел красное знамя.
— Ну, вот я среди своих, — прошептал он.
Вот только уверенности в этом не было.
Дверь купе открылась, и вошел таможенник с двумя красноармейцами. Вооруженные автоматами ППШа они смотрелись комично.
— Прошу вас предъявить документы! — потребовал таможенник.
Ермилов вытащил паспорт и протянул ему. Тот минуты две рассматривал их. Несколько раз взглянул на Игоря и уточнил:
— Дипломат?
— Да, — подтвердил путешественник.
Уральские горы невольно в этой реальности стали границей между двумя могущественными государствами: Третьим Рейхом и по-прежнему сильной, но уже теперь Советской Сибирской Республикой, со столицей в городе Красноярск. Именно здесь, благодаря унизительному миру, и воплотилась мечта фашистского руководства. Огромные статуй воинов-арийцев устремились в небо, своим устрашающим видом пугая Восточносибирские народы. Но как бы то ни было, именно сюда в Красноярск осенью сорок первого года эвакуировалась правительственная верхушка из осажденной Москвы. Здесь на берегах полноводного Енисея развернулось широкомасштабное строительство новой столицы.
Игорь вот уже минут десять стоял в тамбуре и курил. В окно он разглядывал, заснеженные сопки и размышлял о судьбе подпольщиков, оставшихся в оккупированной Москве. А ведь ему еще предстояло вернуться туда. В голове уже созрел план. Игорь погасил папироску, когда дверь открылась и проводник произнес:
— Скоро Красноярск.
Ермилов кивнул и поспешил в купе. Собираться ему было не нужно. Из вещей только чемодан, да и то для вида.
Когда спустился из вагона на перрон, то тут же разглядел нескольких человек в штатском. В голове Игоря тут же проскочила шальная мысль, что поступил глупо. О провале подполья, скорее всего уже стало известно в центре. А там уж догадаются, как свою ошибку приписать другому. Ермилов вдруг почувствовал, что вот-вот станет крайним. Нужно было, что-то делать, и делать немедленно, но вот что? Прыгнуть в прошлое? Или наоборот попытаться совершить скачок в будущее? Последнее, как раз Игоря и не устраивало. Кто знает, на какой срок оцепят вокзал, чтобы поймать предателя. Ведь офицерам из НКВД в голову не придет, что человек не спрятался, а всего лишь переместился в будущее. Оставалось одно, скачек на пару дней в прошлое, в тот самый момент, когда Игорь преспокойно пересекал границу. Двух дней вполне возможно, что и хватит, чтобы исследовать обстоятельства поражения под Москвой.
